NEWS 2SWEET

То, что открылось взору Надежды, когда она прибыла на дачу, невозможно было описать одними лишь словами, без эмоций и возмущения. И без замирания сердца.

— Вы кто? И что здесь делаете? — только и смогла произнести ошарашенная женщина, озираясь по сторонам и пытаясь оценить, не оккупировался ли ещё кто-то поблизости.

— Я здесь живу! — нагло ответила женщина. — Вот видишь, только что из баньки вышла. Отменная банька, скажу я тебе, так попарилась чудесно! А ты кто? Соседка, что ль? Так здесь, я заметила, и соседей никого давно уже нет. Никто сюда не приезжает. Так что можешь проходить, если хочешь. Правда, и взять тут особо нечего. Огурцов нет, помидоров тоже. Даже капусты — и той не посадили. Ну ясно же — никому эта дача не нужна и давно уже.

— Я хозяйка! Это моя дача и моя баня! — громко проговорила Надя, еле сдерживаясь от желания прогнать незнакомку поганой метлой прочь со своего участка.

Она бы так и сделала, если бы не боялась эту странную женщину, у которой где-то тут может быть сообщник или даже несколько.

— Хозяйка? — не сильно удивилась та. — А чем докажешь? Может, я теперь хозяйка, раз здесь живу, а? — она нагло захохотала, нисколько не переживая о том, что перед ней стоит собственник данного участка. — Ну, что смотришь? Проходить будешь или нет?

— Послушайте, я не знаю, кто вы и что здесь делаете, но только я не собираюсь вам ничего доказывать. Это мой участок и моя дача, и всё, что здесь находится, моё. Если вы сейчас же покинете это место, я обещаю вам не вызывать полицию, — Надежда старалась быть убедительной и не показывать незнакомке, что она её боится.

На самом деле ей было очень страшно. И тот факт, что нигде рядом не было соседей, потому что многие участки в этом году оставались заброшенными, лишь усугублял её состояние.

Надежда расстроилась, когда весной узнала, что соседи по участку, с которыми они очень сдружились в прошлые сезоны, в этом году ничего сажать не будут.

У соседки справа Анны зимой сильно заболела мама, и ей стало не до дачи. А те, что были слева, уехали на всё лето к детям в другой город. Оба супруга были уже на пенсии и поехали нянчить правнуков, которых родила их старшая внучка. Соседние участки стояли теперь заросшими, и Наде казалось, что вряд ли хозяева вернутся сюда в ближайшее время.

Сама же Надя дачу свою очень любила. Они с мужем много лет ездили сюда как на работу. Только после работы. Это было не очень сложно, потому что они были молодые и частенько оставались здесь с ночёвкой.

В первые годы сажали очень много, разбили фруктовый сад, за которым ухаживали с любовью и по всем правилам садоводства. И он отвечал им взаимностью. Каждый год баловал урожаем яблок, груш, усыпной вишней и сливой, дарил вкусные ароматные фрукты и ощущение радости и удовлетворения от работы на земле.

Потом, став постарше, Надежда и Михаил уже не так часто приезжали на свой участок, выбирались лишь на выходные и праздники. Поэтому и посадки теперь здесь были лишь такие, которые могли спокойно расти без полива долгое время. Теперь в основном это были многолетние цветы и декоративные растения.

Михаил предложил Наде построить баню, небольшую, без шика, но такую, чтобы можно было в выходные не только насладиться природой и чистым воздухом, но и порадовать своё тело отменным парком.

Так и повелось у них в последние годы, что приезжали они сюда больше порелаксировать, чем поработать. Но и без работы, конечно, не обходилось. Нужно было поддерживать участок в надлежащем виде.

Михаил привёз на участок мангал, установив его в отдельной зоне, где всё устроил для того, чтобы было удобно жарить мясо и овощи. В небольшом, но уютном домике тоже было лишь самое необходимое, чтобы с комфортом провести несколько дней на природе.

Частенько в гости к Наде и Михаилу приезжали друзья, коллеги по работе и дети со своими супругами. Жизнь на даче не прекращалась.

А в прошлом году Михаила не стало. Надя тяжело переживала уход мужа и даже думала о том, что на дачу больше не поедет. Дети предлагали ей продать участок, чтобы у неё душа не рвалась туда. Но Надя, поразмыслив, пока отказалась. И теперь время от времени приезжала сюда одна.

Да, работы для одинокой женщины было много, возникали проблемы, которые муж решал в два счёта и о которых она раньше даже и не догадывалась. Но и они постепенно решались. Где-то сын помогал, иногда и зять заглядывал к Надежде на дачу, чтобы в чём-нибудь подсобить.

Так случилось, что в последний раз Надя была здесь две недели назад. Сначала всё никак не могла выкроить время, на работе завал был, сидели допоздна с отчётами. А потом приболела. Поднялось давление, сердце прижало так, что пришлось брать больничный и лежать дома с тонометром в обнимку.

— Мам, может, на дачу съездить? Полить там что-нибудь, прополоть? — спросил сын, приехав к матери с большим пакетом продуктов.

— Нет, не надо, сынок. Что ты будешь мотаться туда после работы. Это же не ближний свет. Пока дорога, пока там побудешь, уже и ночь на дворе. Лучше с детками и женой это время проведи. Ничего, мне уже получше. Я сама на днях туда съезжу, посмотрю, что там да как. Может, и с ночёвкой даже останусь, а то надоело мне уже лежать в душной квартире, — ответила Надежда сыну.

И вот сегодня с утра она померила давление, приняла все необходимые пилюли и отправилась на дачу. Даже прихватила с собой кое-каких продуктов, потому что планировала всё-таки остаться с ночёвкой.

— Так ты и вправду хозяйка, что ли? — продолжала странная незнакомка. — Вот так дела. А я думала, что не нужна она никому, дача эта. Травой вон всё заросло. Правда, не так, как у соседей — там вообще сплошной стеной трава стоит. Но ведь и тут давно уже никто не появлялся. Я несколько дней ходила смотрела, прежде чем заселиться. Эх, и тут, значит, мне не повезло.

Женщина сняла с головы полотенце и села на скамью, что стояла возле баньки. Тяжело вздохнула.

Надя обратила внимание, что полотенце у неё было своё, не Надино.

«Она что, со своими вещами сюда пришла?» — мелькнула мысль.

— Ты не смотри на меня, что я такая боевая. Это я от страха. Нет, ну правда. Вот ведь думала, предполагала, что хозяева могут тут появиться, но всё же надеялась, что не так скоро.

Женщина вдруг стала грустной и не такой вызывающе дерзкой, что была лишь несколько минут назад. Надя увидела, что это обычная пожилая женщина, совсем не похожая на бомжиху. Просто очень уставшая от жизни.

— Тебя как зовут-то? — вдруг спросила она.

— Надежда, — на автомате ответила хозяйка.

— А меня Вера. Ты, Наденька, не переживай, я сейчас уйду. Вот обсохну немного после баньки и уйду. Так что ты меня полицией не стращай. Я тут у тебя ничего плохого не делала, не беспокойся. Не мусорила, ничего не сломала. Баньку вот только пару раз истопила, да в домике на диване спала. Ключ прятать лучше надо. Под ковриком я ключ-то нашла.

— Вера, я не знаю, что у вас произошло, наверное, не от хорошей жизни вы решились на такое, но только вам придётся покинуть мой дом, — ответила ей Надежда. — А то, что ключ под ковриком, так это давняя привычка. Раньше ведь тут многолюдно было. Почти во всех домиках дачники жили, и всё лето шумно и весело. И охрана была, да и никому в голову не приходило забраться на чужой участок.

Непонятно почему, но хозяйке хотелось общаться с незнакомкой. Её как будто отпустило, страх ушёл, и осталась лишь любопытство и даже некоторое сочувствие к этой женщине.

— А ты, Надюша, почему одна? Где супруг твой? Иль не любит он дачные дела? — по-доброму спросила её Вера.

— Супруга моего нет. Одна я теперь, вдова второй год уже, — грустно ответила ей Надежда и почувствовала, как опять закололо, загорелось в области сердца.

Она даже рукой потерла грудь, глубоко вдохнув несколько раз.

— Что, сердце? Ох, ты, Господи. Ну садись вот на лавку-то, не стой. Есть у тебя таблеточки-то с собой? Так выпей что-нибудь, — всполошилась новая знакомая.

Она быстренько поднялась и усадила Надю на скамью.

— Может, воды дать? — спросила Вера участливо и уже совсем другим голосом, чем пять минут назад.

— Нет, не надо. Сейчас всё пройдёт. У меня частенько так бывает в последнее время. Врач говорит, что это последствия стресса. Сейчас посижу, и будет легче.

— Да уж, я про этот стресс лучше других знаю. Довелось пережить…

Вера замолчала, сидела рядом тихо. А потом вдруг резко заговорила, рассказывая Наде о своей непростой жизни.

— Ты уж прости меня, Надежда, за вторжение. Я всё понимаю, это плохо, конечно. Противозаконно даже. Но я не специально, поверь. Я не воровка и не бомж, не было у меня никакого злого умысла. Жизнь заставила скитаться.

Ты вот сказала, что мужа недавно потеряла, и я тебе сочувствую. Потому что знаю, какое это горе — остаться без хорошего и любящего мужа. Я тоже вдова, только стаж у меня побольше твоего будет. Три года назад оставил меня мой Лёнечка. И пришла в мою жизнь большая беда, которая и привела меня к таким вот обстоятельствам.

Был у меня, Наденька, дом — своя квартирка, хоть и небольшая, но уютная. И жили мы там с Лёней душа в душу. Дочка наша на тот момент уже давно выпорхнула от нас и жила на Севере, за большим рублём когда-то уехала да так там и осталась. А вот внук приехал к нам, когда школу закончил. В институт поступил, жил с нами. И всё вроде было хорошо. Жить бы да радоваться.

Но однажды всё разрушилось, и ничего уже было не изменить. Внук Артём связался с плохими ребятами. Он всё мечтал денег заработать себе на машину. Вот и промышляли они разными незаконными заработками. Долго рассказывать не буду, а только задолжал наш Артёмка кому-то там большую сумму. И чем дальше, тем больше рос его долг. Дочь от его проблем открестилась, сказала он уже большой, как сам вляпался, так пусть сам и развязывается.

А только пришли они однажды к нам и избили меня и деда. И сказали, что если внук долг не вернёт, они его порешат. Леонид сразу в больницу попал с сердцем. Там нас выспрашивали, кто избил, что случилось, а только мы молчали с ним, очень переживали за судьбу внука, который в это время где-то прятался.

А потом Лёня ум.ер. И осталась я одна со своим горем. Долго всё это рассказывать и больно вспоминать. А только пришлось мне подписать дарственную на одного из этих от.мор.озков, что заявился ко мне как-то ночью с пис.то.летом. Квартиры у меня больше не было, зато внук уже не прятался.

Какое-то время я жила у соседки, а потом сняла небольшую комнатку. Что я могла себе ещё позволить на свою пенсию? Так прожила несколько месяцев. Про судьбу Артёма ничего не знала, потому что он ко мне не приходил и на звонки мои не отвечал. Дочь переживала, конечно, успокаивала меня по телефону, но помочь пока ничем не могла. Своих проблем выше крыши — так сказала она мне, когда я у неё однажды попросила в долг.

И как-то позвонила мне соседка из того подъезда, где я раньше жила. Говорит, ты что же, Вера, из больницы вышла давно, а долги раздавать не собираешься. Я ей — какие долги? А она — ну как же? Артёмка твой у нас тут насобирал денег в долг. Говорил, тебе на лечение нужно. Полгода уж прошло, а никто назад денежки не получил. Мы, говорит она мне, можем ещё подождать, если ты сейчас не в состоянии с нами рассчитаться.

А как узнала я, сколько Артём должен моим соседям, так плохо мне стало, Наденька. Веришь, нет, жизни хотела тогда себя лишить. Такое отчаяние на меня навалилось, просто страх…

Надежда слушала рассказа Веры и не могла поверить в то, что такое бывает в жизни. Что столько горя может выпасть на долю одного человека.

— А как же ты на улице оказалась? И давно? — лишь смогла спросить она у своей новой знакомой.

— А так и оказалась. Долги стала возвращать с пенсии людям. Я их много лет всех знаю, почему они должны страдать из-за того, что моя дочь и внук оказались такими подлыми?

А потом тепло стало. И я решила, что буду в заброшенных дачах жить, за комнату всё равно платить нечем. А к зиме что-нибудь придумаю. Вот так и очутилась у тебя на даче, прости ты меня, Наденька. Несколько дней до этого жила на другой улице, там много брошенных домов. А здесь, у тебя, банька меня привлекла. Очень давно мечтала я попариться. Да хотя бы просто помыться в нормальных условиях.

Через пару часов Вера и Надя сидели за накрытым столом.

— Ну что, давай подкрепимся да кефирчику выпьем за наше знакомство, — сказала Надя. — Поразила ты меня Вера своим рассказом. И больно, и страшно сознавать, что такое может произойти в жизни. Но мы будем продолжать жить, несмотря ни на что.

— Спасибо тебе, Надюша, за душевность и заботу, — вытирая слёзы, произнесла она в ответ. — Знать, не зря меня сюда бог привёл, хороший ты человек, добрый.

— А ты живи пока здесь, мне не жалко. Я и приезжаю не часто, раз в неделю. Живи, пока тепло, а потом нужно будет что-то решать с тобой. А подружимся — так и у меня в квартире можешь зимовать. Вдвоём-то всё веселее, а?

Вот так Надежда обрела новую подругу, а Вера — потерянное желание жить и веру в людей.

Они общаются и по сей день. Вера живёт теперь в новой однушке, дочь вернулась с Севера и купила матери квартиру. Что-то там случилось у неё, и душа дочери дрогнула. В конце концов, она тоже была косвенно виновата в том, что произошло.

Артём исправился и даже женился. А Вера рада этому. Значит, всё не зря было. Спасла она внука от погибели.

Валя очнулась ночью. Она лежала одна посреди стерильной белизны и тишины. Только слышно было, как пикают подключенные к ней приборы. Они боролись за неё, обеспечивали ей жизнь, пока Валя болталась между двух миров.

Она в реанимации. Сколько Валя здесь лежит, не представляла. Сознание ещё путалось. Но уже один тот факт, что она вернулась из небытия, вернулась сюда к жизни, к своей семье, не мог не радовать.

Тело пока плохо её слушалось. Но Валя попыталась пошевелить конечностями, и у неё получилось! Ура, она не парализована! Ещё одна хорошая новость.

Она плохо помнила, что произошло. Вроде бы авария. Ехала на своём авто, как обычно, утром в офис. Да, это вспомнила. А что же дальше? Что? Но память, жалея не окрепшее после комы сознание, пока скрывала страшную картину. «Ладно, вспомню ещё, куда мне теперь торопиться», – подумала женщина.

Валя задремала, забылась на несколько минут. Очнувшись, подумала про мужа.

Интересно, а Арсений приходит ко мне или нет? И вообще, как он отнёсся к моей коме? Ведь это очень страшно, когда твой близкий, любимый человек находится в таком состоянии. Когда каждый день может стать или последним, или подарить исцеление. Наверное, страдает, бедный мой.

Он же постоянно твердил, как любит, как ему хорошо рядом… Тяжело ему сейчас… Да и бизнес, который подарил Валин дядя их семье, ему одному теперь непросто вести. Раньше-то они вдвоём справлялись. Теперь всё один. Но ничего, скоро она поправится, и они с новыми силами продолжат начатое дело.

Валя опять забылась. И вдруг посреди этого забытья и лёгкости мозг пронзила страшная картина. Она вспомнила! Да, конечно! Она влетела в грузовик на своём внедорожнике. И у него в тот момент совершенно не работали тормоза. Как будто их никогда и не существовало в этом автомобиле. Новом, купленном буквально за два месяца до аварии!

Как такое могло случиться? Ведь это же просто невозможно? Женщина начала волноваться. Приборы тревожно запикали.

Нужно успокоиться и всё трезво обдумать. Скорее всего, кто-то это подстроил. Неужели конкуренты добрались до неё? Но ведь никто не угрожал, никто не предлагал ей продать свой бизнес. Не было ничего такого! Значит, и конкурентов-то у них особых не было. По крайней мере, таких, которые захотели бы её убить.

Ладно, будем разбираться во всем. Арсений, наверняка, поможет ей понять, что же произошло в тот роковой день. Ведь он как муж тоже заинтересован в том, чтобы найти её врагов.

Наступило утро. Пришла медсестра, провела привычные манипуляции с больной, которая уже несколько месяцев была в коме.

«Странный у неё муж. Молодой, красивый. Богатый. Это богатство так и прёт из него. Видно же, как он этим кичится. Напыщенный тип. Всё ждёт – не дождётся, когда же она отойдёт в мир иной. Даже не скрывает, как его тяготит вся эта ситуация. И ходит редко. Только для того, чтобы узнать, нет ли каких изменений», – думала про себя медсестра.

Почему-то Вале не хотелось сейчас показывать медсестре, что она очнулась. Молча наблюдала за ней сквозь прищуренные ресницы.

Валя чувствовала, что была ещё очень слаба. Поэтому периодически проваливалась в сон-забытье.

И вот во время очередного её такого провала в палату пришёл Арсений. Поговорив с лечащим врачом жены и не получив никаких новостей, он решил зайти к ней и самолично убедиться, что всё без изменений.

Да, Валентина лежала без сознания, как и прежде. Арсений долго вглядывался в её похудевшее и изменившееся лицо. И тут у него зазвонил телефон.

Мужчина отошёл к окну, стал разговаривать. От этих звуков Валя очнулась. Не открывая глаз, она услышала голос мужа.

«Арсений! Он здесь, пришёл! Как я же я сейчас его обрадую», – подумала женщина.

Валя открыла глаза, но мужа не увидела. Поняла, что тот с кем-то разговаривает по телефону у окна. Она решила отложить приятный сюрприз до того момента, пока муж не освободится.

Но, слушая то, о чём говорил её любимый, Валентина поняла, что её жестоко предали. И хотели убить. Да, именно так! И кто? Самый близкий человек, которому она доверяла всей душой.

– Послушай, ну сколько можно одно и то же тебе твердить? – разговаривал с кем-то Арсений. – Нет пока изменений! Ждём. Будем надеяться, что не сегодня – завтра всё закончится. Да, женюсь. Женюсь, как и обещал. Ну что ты, лапуль? Одно и то же… Немного подожди. Ну мы и так уже вместе живём, что ты истеришь. Всё будет. Нужно только подождать. Кто же виноват, что наш план сработал немного не так, как мы рассчитывали. Скоро всё закончится. И всё будет наше, и бизнес, и дом, и много чего ещё…

Завершив разговор, Арсений, не задерживаясь, вышел из палаты.

Валя открыла глаза и застыла от ужаса.

«Что же теперь делать? Как действовать? Ведь если он один раз попытался её убить, это может повториться в любой момент?»

Валя была в шоке, мысли путались, не давая ей сосредоточиться. Но в том, что нужно было действовать решительно и быстро, она не сомневалась ни секунды.

Так, во-первых, не показывать здесь никому, что она очнулась. Доктор сообщит мужу, и тогда всё пропало. Нужно дождаться ночи, найти где-нибудь телефон и позвонить дяде. Он её спасёт. Поможет своей любимой племяннице.

Её дядя был очень богатым человеком. Бизнес свой начал ещё в девяностых. Потом всё шло очень удачно. Пережив несколько кризисов, его дело вновь возрождалось, и только росло и крепло. Наследников у Петра Петровича не было, жена недавно умерла. И вот он решил бОльшую часть своего бизнеса подарить Валентине. Она тогда только замуж вышла за Арсения. «Вот вместе с мужем и продолжите моё дело, – сказал тогда им дядя.

Кое-как дождавшись ночи, Валентина, как воровка, пробиралась по коридору. Звонить с поста было рискованно, её могли услышать. Нужно попытаться проникнуть в ординаторскую.

Ей сегодня везло. Валя услышала в коридоре тихий разговор. Это дежурный доктор флиртовал с молоденькой ночной медсестрой.

«Отлично! Значит, в ординаторской сейчас пусто. Осталось только туда добраться!»

Женщине пришлось ждать какое-то время, чтобы и врач, и медсестра одновременно отвернулись от того отрезка коридора, по которому она прошла в кабинет.

Валю мучила дикая слабость. Несколько раз она думала, что упадёт. Но жажда мести придавала ей сил.

В ординаторской горела настольная лампа. Валя присела к столу, набрала заветный номер. Дядя был приверженцем старой телефонной связи. И наряду со всеми новыми гаджетами очень активно пользовался старым стационарным телефоном. А его номер Валя знала с самого детства. Главное, чтобы дядя взял трубку.

– Алло, кто это посреди ночи? – услышала Валя родной голос.

– Дядечка Петя! Как хорошо, что дозвонилась. Это Валя, – почти прошептала она. – Я очнулась. Но я в беде, и мне срочно нужна твоя помощь.

– Всё понял! – не стал задавать лишних вопросов наученный горьким жизненным опытом дядя. – Буду возле больницы через 20 минут. Выйти сможешь сама?

– Постараюсь, – ответила Валя.

Она увидела висевшую на вешалке лёгкую куртку, надела её и стала пробираться к лестнице…

В это утро Арсений был в хорошем настроении. Он запланировал сегодня улететь на море дней на десять со своей любовницей. Что-то его очень утомили дела в офисе и это подвешенное состояние его жены. И когда уже? Сколько ещё ждать-то, – с досадой думал он.

Высветился вызов от доктора. В душе Арсения затеплилась надежда – а вдруг!

Но то, что сказал ему врач, повергло мужчину в шок.

– Как пропала? Вы что говорите, она же вчера ещё в коме была! Как такое вообще возможно?

Арсений запаниковал. Куда могла пропасть его полуживая жена, которая была практически одной ногой в могиле!

А тут раздался ещё один звонок. Посмотрев на экран, Арсений похолодел.

– Ну, здравствуй, бывший зятёк. Как ты там, ещё живой? Не сдох? Ну я тебе это быстренько обеспечу. Сомневаешься? Я надеюсь, ты осознаёшь, что пустые разговоры и удивлённые лица здесь неуместны. И ты, и я всё знаем и понимаем.

Так вот. Я разговариваю с тобой в последний раз. Выгляни в окно. Увидел? Да, это мои ребята. Они тебе уже приготовили сюрприз. Авто. Без тормозов. И с большим удовольствием тебя туда сейчас посадят. Чтоб ты прокатился.

Но у тебя есть ещё один вариант. Сейчас они отвезут тебя к следователю, где ты, гнида, подробно расскажешь, как пытался убить мою племянницу и завладеть всем её имуществом. Выбирай. Но недолго.

И да, на пути мне больше не попадайся. Хотя, я, скорей всего, столько не проживу. Срок тебе светит немалый.

Арсения и его любовницу посадили. Она, оказывается, очень активно помогала ему в осуществлении преступления. Валя выздоровела и успешно ведёт свой бизнес. Замуж пока больше не собирается.

— Мам, привет, мы к тебе сейчас заедем с Толиком, — позвонила Наталье дочь Олеся.

— Да, да, конечно, доченька. Приезжайте. Буду рада! Давно уж не виделись. Я сегодня как раз пораньше с работы пришла. Шеф поздравил с наступающим и домой отпустил. В кои-то веки! А то всё до ночи сидим. Я сейчас что-нибудь к столу соображу быстренько.

— Да, не надо, мам. Не суетись. Мы только что поели. В кафешку заезжали. Всё, жди. Скоро будем.

Наталья обрадовалась. В душе сразу стало тепло и уютно. Как раньше.

После смерти мужа она жила одна. А дочка с зятем не баловали её своими визитами. Да и внуков редко привозили. Наталья же всё время на работе, так и повелось, что вторая бабушка с ними чаще сидела. Мать Толика была уже на пенсии — ей и с внучатами возиться сподручней.

Наталья не обижалась на них. Понимала, что работа для неё очень важна. Женщине она нравилась и спасала от одиночества. Да и платили хорошо, уважали, что ж ещё нужно в таком возрасте?

Наталья открыла холодильник.

«Сейчас что-нибудь всё-таки соображу. Как-то это неудобно. Дети приедут, а мне их даже угостить нечем, — подумала она. — Вот одиночество — так быстро привыкаешь к тому, что никому ничего не должен. И в холодильнике от этого пусто.»

Она достала творог, яйца, пачку масла из морозилки. Решила королевскую ватрушку быстренько сообразить.

Ох, и обожала она когда-то печь всякие вкусняшки! И Олеся очень любила мамину выпечку. Да и муж как мальчишка всегда радовался её пирогам и плюшкам.

Руки привычно делали знакомую работу, а мысли были далеко. Наталья вспоминала, как весело было в этом доме когда-то. Как ждали Нового года, суетились, накрывали стол, наряжали ёлку, под которую прятали подарки для маленькой Олеси и друг для друга — Наталья для мужа, а муж — для неё…

Мужа больше нет, Олеся давно выросла, а Наталья теперь одна. И праздник этот давно уже утратил для неё все прежние краски и чувства.

Раздался звонок, Наталья с улыбкой, поспешно снимая на ходу фартук, побежала к двери.

— Вот и хорошо — ватрушка почти готова, и дети приехали, — подумала она.

— Мам, привет, как ты? — скользнула по щеке мимолётным поцелуем дочь.

— Здравствуйте, Наталья Вадимовна! — вслед за дочерью вошёл зять.

— Как я рада вас видеть! Не балуете вы меня своими приездами, — обняв по очереди дочь и зятя, с обидой сказала Наталья.

— Да когда, мам, о чём ты? Работа, дети всё время болеют, то Колька, то Васька, — недовольно ответила дочь, как будто отмахнулась от назойливой мухи.

— Ну а что ж сегодня-то моих внучат не захватили с собой? Я им подарки новогодние купила — вот и отдала бы сразу.

— У свекрови они, мам. Что их дёргать. Пока оденешь их, пока разденешь — вымокнешь вся. Пусть сидят на месте.

— А, понятно… Просто я очень соскучилась по ним. Последний раз-то когда их видела? Осенью, кажется.

Наталье почему-то стало сейчас обидно. Она так ждала внуков, подарки им выбирала — машинки с радиоуправлением. Представляла, как мальчишки обрадуются её подаркам, их довольные мордашки…

— Ну, ладно, что ж. Может, на новогодних праздниках выберетесь ко мне. Я буду ждать. А сейчас идёмте пить чай. Я пирог испекла. Твою любимую ватрушку, Олесь.

— Мам, я же сказала — мы сыты. Что ты всё нас накормить-то пытаешься! Как ни заедем — всегда одно и то же! — дочь была сегодня не в настроении.

Наталья еле сдержала себя, слёзы подступили совсем близко, в горле появился ком. Предательски задрожал голос.

— Ну, что ж. Хорошо, что сыты. Сытые — не голодные. Ну, расскажите тогда, как вы? Как внуки?

— Всё нормально, мам. Мы вот заехали к тебе поговорить. Тут такое дело…

Дочь замолчала, многозначительно глянула на мужа. Толик, поймав взгляд Олеси, продолжил.

— Наталья Вадимовна, мы решили, что новогодние праздники проведём в отеле на Красной Поляне. В Сочи решили слетать, на лыжах покататься.

Наталья сначала даже не поняла, о чём он. Какая поляна? Какие лыжи?

— И что это вы придумали? С детьми, что ли, полетите? Они же маленькие совсем. Какие им лыжи? — растерянно спросила она. — Я думала, что вы ко мне приедете. Посидим, праздники отметим… Я же не вижу вас совсем!

— Мама, ну что ты всё — посидим, посидим! Давно уже никто за столами не сидит и пузо не набивает. Это уже прошлый век! Движение, драйв — вот как надо отдыхать. Мы с друзьями летим. Ещё летом договорились, тогда же и предоплату за путёвки внесли.

— Да… Вот значит, как. Мать для вас теперь прошлым веком стала…

— Так, хватит сантиментов. Мам, мы к тебе по делу. Сама понимаешь, отдых в Сочи — дело недешёвое… Ты же премию получила годовую? Или тринадцатую зарплату, как у вас там это называется? — смело спросила Олеся.

— Получила… А к чему ты спрашиваешь? — Наталья растерялась.

Да, сумма в этом году была неплохая. Даже больше, чем в прошлом. Наталья сразу же её распределила — на подарки родным, долг закрыть по кредиту. Она помогла дочери с первым взносом на покупку квартиры, сумма там оставалась небольшая, Наталья решила кредит закрыть.

Те деньги, что оставались, она хотела пустить на ремонт своей старенькой машины.

— А к тому, мама. Путёвки дорогие. Мы рассчитывали на твои деньги. Ты же знаешь, что мы ипотеку платим. У Толика родители на пенсии. На кого нам ещё надеяться? Скажи?

— А может, не надо покупать дорогие путёвки, если вы не знаете, чем будете их оплачивать? И надеетесь только на чужие деньги, — грустно произнесла Наталья.

Нет, ей не жалко было этих денег. Совсем не жалко. Она давно уже поняла, что именно нужно ценить в этой жизни. Чем дорожить и о чём переживать.

Просто было обидно, что дочь с зятем всё решили за неё. Не спросили, не посоветовались, ни разу не обмолвились об этом с самого лета, когда и решили воспользоваться её премией.

— Ну, так что? Дадите вы нам деньги на отдых или нет? — официально спросил зять Анатолий. — Или нам у чужих людей в долг брать?

Он намеренно сделал акцент на слове «чужих», желая обидеть тёщу. Дескать, родному человеку для них такой мелочи жалко.

Наталья сейчас думала о том, как отдалилась от неё дочь, самый родной её человек. С тех пор, как вышла замуж и родила детей, она ни разу не поговорила с матерью по душам. Никогда не спросила её о том, что у неё на душе, о чём она переживает и печалится. О чём мечтает. Всё общение заключалось лишь в том, что дочь просила у Натальи на что-нибудь денег. На покупку квартиры, мебели, на одежду и обувь…

Наталья никогда не отказывала. Но это было больно. Дочь рассматривала её лишь как денежный мешок.

Однажды Наталья не выдержала. Одиночество так прижало её, что впору хоть волком вой. Именно тогда она и высказала дочери свою обиду.

— А что же ты, Олеся, даже ни разу после папиной смерти не спросила, как я, что происходит в моей жизни. Справляюсь ли я, не болею ли?

— Ну ты же ходишь на работу, значит, здорова, мам. А остальное… У меня самой столько проблем, двое маленьких детей, я про себя-то не всегда помню, — был ответ дочери.

Больше Наталья эту тему не поднимала.

— Я дам вам деньги на поездку. Конечно, у меня были другие планы. Но, видно, вам нужней, — сказала она дочери и зятю.

— Ну хорошо, мам. Спасибо! — облегчённо вздохнув, выдала Олеся.

— Спасибо вам, Наталья Вадимовна! — сказал зять, улыбаясь. — Я в вас не сомневался.

— Только у меня будет одно условие, — твёрдо сказала Наталья.

— И какое? — дочь неприятно сморщилась.

— Внуков ко мне привезите. Пусть ту неделю, что вас не будет, они побудут со мной. Иначе я их никогда так и не дождусь от вас.

— Ну, ладно. Привезём. Что уж… Ты же им тоже бабушка.

Наталья с внуками Колей и Васяткой чудесно провела новогодние выходные. Они каждый день ходили на горку и в новогодний сказочный городок. Смотрели мультики и старые сказки, готовили вместе вареники и печенье, читали книжки, рисовали и лепили.

Наталье было отрадно на душе. Жизнь продолжается. И пусть всё идёт своим чередом. Лишь бы все были здоровы и счастливы.

А счастье каждый понимает по-своему. Вот и Олеся когда-нибудь повзрослеет и всё поймёт… Наталья на это очень надеется.

— Наталья, это ты? — зачем-то спросила золовка, хотя звонила ей сейчас по видеосвязи. — Ты меня слышишь?

— Очень хорошо. В чём дело? — сухо ответила Наташа, золовку она не любила.

— Мы с Кристиной приедем к вам. Твоя племянница закончила школу, надеюсь, вы помните? Так вот, мы завтра привезём документы в университет.

— Ну и привозите, в чём проблема? Или вам наше разрешение нужно? — Наталья знала, сейчас будут неприятности, разговаривать с сестрой мужа Ниной хотелось всё меньше.

— Я надеюсь, что Миша нас встретит на вокзале? У нас поезд ранний. В пять утра.

— Нет, не встретит, — с удовольствием констатировала Наталья.

— Это почему же, интересно? Ему что, совсем наплевать на родную сестру и любимую племянницу? — недовольно спросила Нина.

— Честно сказать, не знаю. Но он работает, а соответственно, и встретить вас никак не сможет. Так что на такси — и вперёд!

— Он что, в ночную смену работает? Вроде бы раньше такого не было? — удивилась Нина.

— Не было, а сейчас есть. Где больше платят, там и работает. Ещё вопросы будут? А то мне некогда, — Наталья очень хотела отвязаться от назойливой золовки.

Их нелюбовь друг к другу длилась уже давно, ещё с самой свадьбы Натальи и Михаила, когда Нина сказала брату, что жену он себе выбрал так себе. Ни кожи, ни рожи, — констатировал она, не стесняясь Натальи.

— Будут вопросы! А как же! Вы подумали о том, где нас поселить? Я на днях предупреждала брата о нашем приезде, но он в ответ что-то промямлил, я так ничего и не поняла.

— Нет, а зачем нам это? Вот сами и думайте! — Наталья дерзила золовке и делала это с удовольствием.

Женщина совсем не собиралась принимать их у себя. Тем более, что вчера к ним уже прибыли гости — сестра с дочкой и мама.

— Наталья, ты почему так себя ведёшь? Ты что, совсем не хочешь нас видеть? — Нина решила все-таки вывести её из себя.

— Давай про мои желания не будем, ладно? Если у тебя всё, то пока. И кстати, у нас все плацкартные места заняты. Мама моя в гостях, и Валюшка с Викой приехали.

— Ну так вот же! Об этом я и хотела с тобой поговорить. Я и сразу не хотела вас стеснять нашим присутствием. Мы с Кристиной заселился в квартиру на Слободской.

— Куда вы собрались заселиться? В мою квартиру? В ту, что досталась мне от бабки? Я не ослышалась?

— Именно туда. И вам удобно — нас не будете видеть, и нам хорошо — мы отдельно от вас будем жить. И университет там рядом, и по центру погулять можно, дочери столицу показать, — Нина охотно делилась с Натальей своими планами.

— Придумано шикарно, но напрасно. Забудь про бабкину квартиру.

— Это почему же?

— А она занята.

— Кем же? Кто это нас уже опередил? Зойка из Кретовки, что ли? Со своим Дениской приехала, им ведь тоже поступать в этом году, — намекала Нина на свою родную сестру и вторую золовку Нины.

— Нет, Зойки там нет.

— Тогда кто же? — командным тоном вопрошала Нина.

— А тебе не всё равно, кто живёт в моей квартире? — удивлялась Наталья всё больше.

— Нет, конечно! Ты часть нашей семьи, жена моего брата. Поэтому всё, что есть у тебя, — это наша семейная собственность. И мне не всё равно, кого ты поселила в это жильё.

— Эк, куда тебя занесло! Да, Нина, годы тебя не меняют. И наглость твоя никуда не делась, к сожалению.

— Так ты мне не ответила? Кто живёт в той квартире?

— Квартиранты живут. Всё? Вопрос исчерпан?

— Зачем же вы пустили чужих людей, когда у вас столько родни, и лето на дворе? Ну, думать же надо, Наталья, прежде чем что-то делать! — поучала золовка сноху.

— Да, вот о родне-то мы как раз подумали в последнюю очередь, это правда, — с сарказмом отвечала Наталья. — Только о себе любимых. Но для того, чтобы там самим жить или продать её, нужен ремонт. А у нас таких средств пока нет, вот и мы пустили квартирантов. Всё, вопросов больше нет?

— Есть! Что у тебя за манера, Наталья, прерывать разговор, когда проблема не решена? — Нина была взбешена, и сноха это чувствовала.

— У меня гостей полон дом, а я с тобой уже полчаса беседую. Что ещё тебе? По-моему, я на все твои вопросы уже ответила.

— Наталья, ты должна освободить для нас квартиру бабки. Сделай это, родне нельзя отказывать.

— Что? Ты в своём уме, Нина? С какой это радости? Люди заселились, заплатили нам за полгода вперёд. А я теперь их прогоню только для того, чтобы вы с дочерью как принцессы пожили там несколько дней и уехали. А мне потом опять искать квартирантов? Не слишком ли много проблем для нас только для того, чтобы вы там остановились на несколько дней. Для этого есть гостиницы! Всё, разговор окончен!

Наталья отключилась и выдохнула. Вот каждый раз одно и то же. Сколько можно-то уже! Столько лет Нина относится к ней как дурочке, считает её недоразвитой. Поэтому и поучать берётся каждый раз при встрече или по телефону.

А как она расстраивалась, когда узнала, что Наталье по завещанию досталась эта квартира. Прямо из себя выходила, чуть ли не в открытую говорила, что дуракам всегда везёт.

Квартира действительно досталась только одной Наталье. Дело в том, что у них с сестрой Валентиной были разные отцы. С отцом Натальи её мама прожила недолго, он был военным лётчиком, и из очередного своего задания не вернулся назад. Но с его мамой, бабушкой Наташи, всегда поддерживала добрые отношения. Вплоть до её смерти. Именно поэтому бабка и написала завещание в пользу своей любимой внучки.

Квартира эта была в историческом центре города, в большом старинном доме, и поэтому имела хорошую стоимость. Нужно было только привести её в порядок. Посоветовавшись с мужем, Наташа решила, что пока будет её сдавать, а дальше время покажет. Дети вырастут, и, возможно, кто-то из них там и поселится.

Ближе к ночи позвонил Михаил с работы.

— Нинка с Кристиной завтра приезжают. Ты в курсе? — спросил он у жены.

— В курсе. И что теперь?

— Ну что? Что, ты Нинку не знаешь? Скандал устроила. Встреть её ни свет, ни заря, засели туда, куда она хочет. Всё мозги мне вынесла сейчас по телефону, — жаловался Михаил.

— А я ей уже всё по полочкам разложила. Зачем она тебе-то ещё звонила? Вот ушлая баба! Так и хочет, чтобы всё по её было, — ответила расстроенному супругу Наталья.

— Да, ты представляешь, говорит, отпрашивайся с работы и встречай нас. Мы не собираемся ехать в ночи с чужими людьми. Не хватало ещё, чтобы нас ограбили. Вот бред!

— А ты что?

— Говорю, ты такая фантазёрка, сестра. Кто это меня с ночной смены отпустит. Да и с вами ничего не случится. Так она про квартиру тогда завелась. Это, говорит, свинство. Так свои люди не делают. У вас целая квартира в центре, а мы будем в гостинице жить.

— Ну, понятно, Всё та же песня. Ладно, переживёт твоя сестрица. Ничего с ней не случится, — попыталась успокоить мужа Наталья.

Но на следующее утро, ровно в шесть часов, раздался звонок в дверь. Сонная хозяйка сначала даже не поняла, что происходит. А потом, подойдя к двери, просто обал.дела.

Наталья понимала, что если сейчас не открыть, то беспардонная золовка перебудит весь подъезд. Проще было впустить их и ещё раз объяснить этой нахалке, куда ей нужно отправляться вместе со своей дочерью.

Нина как фурия влетела внутрь, даже не поздоровавшись. Сзади неё плелась Кристина с недовольным лицом.

— Это неслыханно! Почему мы должны ехать к вам на такси с совершенно странным типом за рулём? Он хотел нас зарезать и забрать наши вещи! — закричала золовка на всю квартиру.

— Не кричи, у меня гости спят. Никто тебя резать не собирался, не придумывай. Ты зачем пожаловала сюда? Я же объяснила, у меня гости, вас с дочерью разместить негде! — Наталья еле сдерживалась, чтобы тут же не выставить упёртых родственников за дверь.

— Как — зачем? Странный вопрос! За ключами от квартиры. Мы же с тобой говорили вчера об этом. Надеюсь, квартиранты успели съехать? Если нет, то мы здесь, у вас, подождём. Заодно завтраком нас покормишь, — нагло заявила Нина. — Кристина, ты хочешь кушать?

— Нет, не хочу, — недовольно выдала дочь. — Идём отсюда. Нас здесь не ждали. Сказала же тебе, давай сразу в гостиницу.

— В какую гостиницу? Не придумывай! У твоего дяди Миши здесь есть пустая квартира. Почему мы должны такие деньжищи платить за гостиницу, мы же не на один день приехали! В копеечку влетит твоя гостиница, — крикнула она на дочь.

— Смею напомнить, что у дяди Миши никаких квартир нет. Ваш брат и мой муж никакого отношения к ней не имеет. Эта квартира только моя, и только мне решать, кого в неё пускать жить. Квартиранты остались на месте. Я не и собиралась их выгонять. Поэтому могу вам предложить чай с бутербродами, а дальше — в гостиницу, увы! — ответила Наталья на дерзкий выпад Нины.

— Нет, это просто кошмар какой-то! И это родня, близкие люди! Да мы для вас вообще не существуем! — возмущалась золовка. — Не нужен нам твой чай. Как собаке кость бросила, чаем от нас решила отделаться. Бессовестная!

— Ну, на нет и суда нет, — устало ответила хозяйка.

Она открыла дверь, и золовка вместе с дочерью стали вытаскивать обратно свои чемоданы. При этом Нина выкрикивала проклятия и угрозы в адрес Натальи. Даже пообещала в ближайшее время развести её с Михаилом. И поделить всё имущество, чтобы его родня могла спокойно в гости приезжать.

— Уж тогда-то нас точно не выгонят на улицу, — кричала уже в подъезде сестра мужа.

— Что за шум, дочка? Что-то случилось? — в прихожую вошла проснувшаяся мама Натальи.

— Нет, уже всё хорошо. Золовка с дочерью поехали в гостиницу. Туда, куда и сразу им нужно было ехать. Ну что скажешь. Сами себя наказали. Не зря же в народе говорят — дурная голова ногам покоя не даёт.

— Да и по кошельку бьёт. Теперь опять придётся такси вызывать. Ехали бы сразу в гостиницу, и проблем бы не было, — поддержала дочь пожилая женщина.

— Да, видно, хотели как всегда — наглостью и нахрапом своего добиться. Да не вышло на этот раз. На любую наглую морду, ой, прости, мам, лицо найдётся другое, такое же. Жаль, что люди с первого раза слов не понимают.

Аня суетилась на кухне, решила в выходной приготовить любимый пирог мужа — с мясом и картошкой. Случайно выглянула в окно и поняла, что вовремя.

— Коль, ты поглянь-ка! — позвала она мужа. — Ой, не могу! Ну совести у твоей родни, видно, совсем нет. Опять они тут как тут.

— Что случилось, дорогая? Что ты тут шумишь? — к Анне подошёл супруг.

Николай сегодня, в свой законный выходной, отдыхал дома.

— А вон, погляди. Заявились твои опять, да всей семьёй. И младшеньких всех до выгребу прихватили. Ни совести, ни стыда. Ведь предупреждали же их в прошлые выходные, чтоб не приезжали, что не будет нас дома. Нет, опять они здесь!

И действительно, Николай увидел в окно, как из подъехавшей к дому машины выгружались его многочисленные родственники, которые жили неподалёку.

С недавних пор они повадились приезжать на выходных к Николаю и Анне. В гости, так сказать, хотя их никто не звал.

И всё было бы ничего, если бы не одно «но».

Приезжали они, как правило, с утра, а уезжали поздно вечером. И хозяевам приходилось весь день развлекать гостей.

Дела стояли, планы рушились, выходные проходили впустую. Анна и Николай злились, пытались намекнуть, что им не очень удобно, когда в доме посторонние. И что визиты неплохо бы сократить до минимума.

Но двоюродный брат Николая Аркадий с женой и тремя детьми считали, что родство даёт им полное право заявляться к своим в любое время года.

Николай мог бы их послать в грубой форме, чтобы они забыли сюда дорогу. Но матери Николая и Аркадия, родные сёстры, были очень дружны, и факт общения своих сыновей и их семей воспринимали с благостью.

И опять всё было бы ничего — ну подумаешь, приехали сородичи в гости, посидеть, поболтать о том о сём, новости обсудить, угоститься по традиции чем-нибудь вкусненьким. Что же в этом плохого и предосудительного? Многие так делают.

Но вот только хозяева с некоторых пор поняли, что у них не стало выходных. Нет, они по-прежнему не ходили на работу по субботам и воскресеньям, но вот только планировать что-то на эти дни уже не могли. Да и расслабиться не получалось, как раньше.

Уже невозможно было походить по дому в пижаме или даже в тр.ус.ах и майке, не получалось просто поваляться перед телевизором и с удовольствием посмотреть какой-нибудь интересный фильм. А планировать куда-нибудь уехать из дома во второй половине дня вообще было бессмысленно. С утра хозяева были пойманы в сети прибывшими гостями и вырваться из этих сетей могли только ближе к ночи.

— Нет, с этим надо что-то делать. Я так больше не могу! — возмутилась Анна после того, как Аркадий с Зоей и сыновьями очередное воскресенье провели у них в доме. Чудесно провели. Вот только сами хозяева были другого мнения.

— Согласен. Надо. Сейчас позвоню Аркашке и скажу, что мы ремонт начали делать, — предложил свой вариант Николай.

— Мне кажется, их этим не напугаешь. Рядом же живут. Припрутся посмотреть, и обман вскроется. Тут надо действовать по-другому.

— А как? Намёков они не понимают, ругаться я не могу, сама знаешь. Дверь не открывать, дом разнесут к чертям — знают же, что мы дома по выходным.

— Мне бабка рассказывала, что к ним когда-то тоже повадились городские родичи приезжать. «Приедут и вальяжничают, бездельники», так она говорила, — делилась с мужем Анна.

— Это как, что за странное слово? — удивился Николай.

— Ну, вроде как ведут себя важно и бездельничают одновременно. Любила бабуля словечки придумывать. Так она быстро гостей-то отвадила.

— И каким же образом? — интересовался Николай.

— А таким. Они к ней в дом с дороги, а она им вилы в руки — сено складывать. Или лопаты — грядки копать, косу — траву косить, топор — дрова рубить да в поленницу складывать. Воду в баню с речки носить, навоз раскидывать по огороду — мало ли в селе работы! Это когда человек редко наведывается, тогда он дорогой гость и отношение к нему соответствующее. А когда каждый выходной — будь добр трудись наравне с хозяином. Так они после парочки таких трудовых выходных больше не приехали.

— Ну давай попробуем такой метод, может, сработает?

— Сработает! Ещё как! Главное, не стесняться.

И вот сегодня они решили опробовать на «любимых» гостях бабкин метод.

— Ой, приехали уже? А мы ждём вас, очень ждём! — вышел Николай навстречу гостям.

— Ну и хорошо, что ждёте. Чем угощать сегодня будете? — обрадовался Аркадий. — Вот видишь, Зоя, как хорошо, что мы не успели позавтракать дома. Я же тебе сказал — у Коли с Аней и поедим.

— Да подождите вы с едой! У нас тут дел невпроворот, — перебил его хозяин. — А у Ани в спину вступило, двинуться не может. Да и у меня с утра давление что-то высокое.

— Чё это вы разболелись оба сразу? — с лёгкой досадой в голосе произнесла Зоя.

— Сами не рады. Ну что ж, идёмте, расскажу всё по порядку. Зоя, ты пропылесосишь и помоешь полы в доме. Аня ещё вчера вечером хотела это сделать, но не смогла. Ну, пыль ещё везде вытрешь, вещи, что попадутся, на место уберешь. Что я тебе объясняю, ты сама лучше меня всё знаешь, сориентируешься.

Зоя с кислым лицом вошла в дом.

— Ты чё тут, Анька, разболелась-то? Вроде и не жаловалась никогда на спину? — спросила Зоя, недовольная таким поворотом событий.

— Да вот, никогда не знаешь, что может случиться, — ответила ей Анна, лежавшая в это время на диване с книгой в руках. — Тесто хотела поставить, пирог испечь. Да не могу, вот видишь. И грязь в доме вон какая!

— Да где? Чисто вроде? — удивлялась Зоя. — Может, всё-таки встанешь и пирогом займёмся?

— Нет, нет, что ты! Двигаться не могу. Да и врач запретил. Неделю уже не убиралась. Ты пылесос там в кладовке, Зоя, возьми. И ведро с тряпкой там же. Давай, давай, Зоя, не стой на месте!

А в это время трое сыновей Аркадия уже были поставлены хозяином на прополку грядок с луком и капустой. Делали они это весьма неохотно. Просто как из-под палки.

— Давайте, пацаны, активнее двигайтесь. Вам ещё мне машину мыть потом! — подбадривал их Николай. — Живее, живее! Что вы как мухи сонные.

Аркадию же досталаось стричь газон. Делал он это очень неумело, без энтузиазма, но отказать брату не мог.

После того, как гостями были переделаны все дела по дому и двору, они с надеждой потянулись на кухню, откуда не пахло сегодня вкусными блюдами, которыми так щедро всегда угощала их Анна.

— Ну хоть чаем нас напоите, что ли? Животы сводит с голоду, — сказал Аркадий.

— Да! Работать заставили, а кормить не хотят! — не выдержала Зоя, показав своё раздражение. — Никогда такого у вас не было!

— Чай пейте. Что нам чаю жалко. Ставьте чайник и пейте. Зоя, там где-то варенье было, предложи своим, — с серьёзным и даже озабоченным видом произнёс Николай.

— Ну, мы домой, наверное, — сказала Зоя, увидев пустой, без яств и угощений, стол на кухне. — Пора нам. И так мы у вас задержались порядком.

— Что и чаю даже не попьёте? — спросила Аня.

— Нет, нет, домой. У нас ведь тоже дел полно, — тут же выдал Аркадий.

— Как домой? А забор покрасить? — удивился Николай. — Я уж и краску приготовил.

Гости молча продвигались по направлению к выходу.

— Так вы на следующие выходные подъезжайте. Мы забор запланировали покрасить и беседку тоже. Поможете нам, кисточки для всех купим. Дело быстрее пойдёт. Ну а вы, пацаны, уже по привычке грядки прополете нам. Хорошо,? — подмигнув сыновьям Аркадия, спросил Николай.

— Не обещаем, Коля. Нас ведь пригласили на день рождения, — уже у двери сказал Аркадий, с надеждой глядя на жену. — Да, Зоя?

— А? Да, да, пригласили. Как раз на следующих выходных. К этим, как их… К коллеге моей. Вот. Мы дружим с ней очень. Так что не ждите. Не приедем. Сами уж красьте тут свой забор.

— Ну что же, так и придётся самим, раз вы не сможете, — как будто бы расстроившись, сказал Николай. — А так было бы славно — все вместе поработали, и дело быстрее бы пошло. Ну, что ж, до свидания! И удачно вам погулять на дне рождения!

Ни в ближайшие выходные, ни весь следующий месяц родня мужа больше у них не появилась.

– Кристинка, я не могу поверить! Неужели я завтра замуж выхожу! Это просто невероятно!

– Да уж, невероятно, – смеясь, отвечала подруге Кристина. – Кто в школе говорил, что никогда замуж не выйдет! Не ты? А сама чуть ли не вперёд всех собралась. Вот что любовь с нами делает.

Девчонки обнялись и захохотали, опьянённые молодостью, предстоящей радостью, ощущением того, что впереди только счастье! Огромное, как планета Земля…

Подруга приехала накануне прекрасного события к Элеоноре. Девчонки дружили со школы и были не разлей вода. И сейчас, когда шли последние приготовления к торжеству, хотела ей помочь.

Платье, которое только что привезли из салона, где подгоняли под фигуру Эли, было волшебным. Кристина с завистью смотрела на эту красоту и немного завидовала подруге.

И было чему завидовать. Элеонора, несмотря на свой молодой возраст (ей едва исполнилось 19 лет), выходила замуж за очень красивого и взрослого мужчину. Это был не мальчишка какой-то, у которого ни профессии, ни денег, ни жилья.

Вадиму было уже тридцать пять, и этот брак у него был не первым. Но Элеонору ничего не останавливало. Её будущий муж напоминал всем, кто на него смотрел, какого-то иностранного актёра, этакого Джеймса Бонда. Высокий мускулистый, покрытый ровным тёмным загаром, с открытой белозубой улыбкой, Вадим у всех вызывал только восхищение.

А ещё Кристина завидовала тому, что у неё, в отличие от подруги, никогда не будет такой шикарной свадьбы. И платья такого не будет никогда. Она была из семьи обычных работяг.

Родители же Эли владели гостиничным бизнесом, который успешно развивался уже много лет. Их отели и гостиницы располагались практически по всей стране.

Вадим, по рассказам Элеоноры, тоже был бизнесменом, но куда более скромным, чем её родители. И сейчас, вливаясь в богатую семейную империю, он приобретал многое.

Но девушка даже мысли не допускала о том, что тот может жениться на ней по расчёту.

Как-то они заговорили об этом с Кристиной. Элеонора обиделась и сказала подруге: «А что я разве не достойна того, чтобы в меня просто так влюбиться, без всяких далеко идущих планов? Разве я не красива, не умна, не воспитана? Разве я не смогу любить своего мужа преданно и всей душой?»

У Кристины были другие мысли на этот счёт. Она не стала говорить Эле о том, что сейчас очень много мошенников. И им всё равно, красива ты, умна ли… Главное – это наличие денег, и немалых. Хорошо, если она ошибалась в отношении Вадима. Всё-таки, она очень любила свою подругу. И не хотела бы для неё такой участи.

Элеонора ещё раз взглянула на своё шикарное свадебное платье и с сожалением спрятала его в шкаф. Нельзя, чтобы жених раньше времени увидел такую красоту. А Вадим должен был уже с минуты на минуту подъехать, чтобы уладить последние формальности.

Выглянув в окно, она увидела, как машина жениха въезжает во двор их огромного загородного дома. Эле не терпелось обнять и поцеловать будущего мужа. Она так соскучилась за целый день!

– Посиди, я сейчас вернусь, – сказала она Кристине и убежала прочь.

Девушка, словно на крыльях, спустилась по лестнице и вышла во двор через боковую дверь, ведущую в сад. Ей очень хотелось сделать любимому сюрприз. Выскочить из-за кустов и кинуться ему на шею.

Вадим сидел в машине и разговаривал по телефону. Элю он, конечно, не видел, так как она спряталась за раскидистой туей.

Она услышала, что жених нервничал, говорил вполголоса, торопился.

– Странно, – подумала она и стала прислушиваться.

– Ну что ты… Ну зачем ты так говоришь? Ты же прекрасно всё понимаешь. Это вынужденная мера. Мы же с тобой давно всё обсудили. Зачем опять возвращаться к этому вопросу? Да, тебе тяжело, я понимаю. Но что же делать? У нас нет другого выхода. Нет. Мы его искали.

Вадим замолчал на несколько минут, вероятно, слушал своего собеседника. Эля так и стояла с застывшей на лице дурацкой улыбкой. Она ещё продолжала верить в то, что любимый обсуждает какой-то рабочий момент. Но чем дальше, тем явственней до неё стал доходить смысл слов Вадима.

Держа телефон возле уха, мужчина вышел из машины, подошёл поближе к углу, чтобы его не видно было из дома. Эля шарахнулась в кусты. Он чуть её не увидел!

– Я тоже, тоже тебя очень люблю, Варенька! И дочку нашу Катюшку люблю. Кстати, передай ей огромный привет от меня и скажи, что папа очень скоро приедет в гости. Вы – моё счастье. Единственное. Другого мне не надо! Потерпите, скоро мы снова будем все вместе!

Не соображая, что делает, в шоке от услышанного Элеонора бросилась назад в дом. Забежав в свою комнату, кинулась в объятия Кристины и зарыдала.

– Что случилось, Эля? – подруга растерялась. – Кто тебя обидел?

Но та ничего не отвечала, лишь горько плакала.

А потом резко замолчала, вытерла слёзы и произнесла фразу, которая удивила Кристину не меньше, чем этот внезапный приступ рыданий.

– Ну, ничего, посмотрим, на чьей улице будет праздник. Иди, Кристинка, домой. Завтра всё узнаешь.

Вадим был очень обеспокоен, увидев заплаканной свою невесту.

«Ничего, так бывает. Невесты часто плачут пред свадьбой», – сказала ему будущая тёща. Её саму нисколько этот факт почему-то не обеспокоил.

Вечером Эля спустилась в кабинет отца и спросила, в каком случае её муж не получит ни гроша при разводе.

– Дочь, в чём дело? Может, ты сомневаешься. Давай отменим всё к чертям. Хотя… Столько народу приглашено, миллионы потрачены на всю эту кутерьму.

– Ничего отменять не будем. Просто скажи, что написано в брачном договоре?

– Ну для того, чтобы твой муж претендовал на часть совместного имущества, вы должны прожить в браке не меньше двух лет. Да только я Вадиму уже обещал помочь с инвестициями в ближайшее время. Такой у нас был договор. Его дело хромает. Нужны финансовые вливания, и немалые. Ну я ему сказал, что после свадьбы вернёмся к этому вопросу.

– Я тебя поняла, пап. Мне больше ничего не надо.

Элеонора готовила предателю сюрприз. Она была подавлена, боль от обмана жгла сердце. Но девушка была дочерью своего отца. Никто не смеет обижать её безнаказанно. Никто!

Свадьба была в полном разгаре. Многочисленные гости веселились от души, радуясь за молодых. Какая красивая пара! – только и было слышно со всех сторон.

Невеста была странно бледна и грустна. За весь день она не сказала Вадиму и двух слов. Тот терялся в догадках. Но всё списал на волнение и усталость. Всё-таки свадьба – такое событие!

И вот объявили сюрприз от жениха. Вадим подготовил в качестве подарка для своей невесты, а теперь уже и жены, выступление её любимого певца.

Он пригласил Элю на танец. Молодые молча танцевали, слушая чудесную песню.

– Что с тобой, дорогая? Ты устала? Я совсем тебя не узнаю. Может, нам стоит бросить всех и убежать отсюда?

Элеонора лишь глянула на него холодным взглядом и промолчала.

Когда объявили о сюрпризе для жениха от невесты, Элеонора не пошевелилась. Лишь только щёки загорелись лихорадочным огнём.

– Всё внимание на экран, пожалуйста, – произнесла тамада.

То, что произошло дальше, долго будут вспоминать все, кто был на этой свадьбе!

На экране шли чередой очень тёплые и нежные фотографии бывшей семьи Вадима. Эти фото Эля качала всю ночь из всех соцсетей, которые были ей доступны.

Играла пронзительная музыка. Вот Вадим с Варей в свадебном вальсе. Вот они уже втроём с дочкой. Вот счастливая семья в парке, среди цветов и зелени. Вот они все вместе где-то на отдыхе на морском побережье. Вот крупным планом – двое любящих смотрят друг на друга. Их глаза наполнены светом любви…

Кадр остановился. Музыка замолчала. Пошёл голос Вадима, который записала вчера одна из камер, расположенных вдоль дома.

«Я тоже, тоже тебя очень люблю, Варенька! И дочку нашу Катюшку люблю. Кстати, передай ей огромный привет от меня и скажи, что папа очень скоро приедет в гости. Вы – моё счастье. Единственное. Другого мне не надо! Потерпите, скоро мы снова будем все вместе!»

Экран погас. В зале ресторана с тысячами приглашённых гостей воцарилась гробовая тишина.

Эля взяла микрофон.

– Никакие деньги не стоят того, чтобы разрушать семью. Предавать и обманывать любимых и любящих. Никакие! Возвращайся к ним, Вадим. Теперь ты и вправду очень скоро будешь с ними вместе. Вместе со своей настоящей семьёй. А наш с тобой брак я аннулирую!

И я найду своего. Настоящего. А не подделку. Мне суррогат не нужен!

— В общем, Юль, тут такое дело… — По растерянному и даже виноватому выражению лица Сергея, Юля поняла, что «дело», о котором сейчас пойдёт речь, ей не понравится. – Тётка у Татьяны тяжело больна, а тётка её самый родной человек, она её вырастила… — Юля напряглась ещё больше.

Они с Сергеем были вместе уже два года. Да, она знала, что в прошлом Сергей был женат, но чувства у обоих остыли и супруги тихо, мирно, цивилизованно разошлись, оставшись во вполне дружеских, если можно так сказать, отношениях. Ситуация эта ревности у Юли не вызывала, в конце концов, они разошлись за три года до встречи Юли и Сергея.

Но почему сейчас Сергей так нерешительно начинает разговор о бывшей? Больная тётя, возможно, нужны деньги на лечение. Что ж, Сергей хорошо зарабатывает, но на его деньги Юля не претендовала, сама имела неплохой доход. Да и вообще, старалась строить отношения с Сергеем, как ей казалось, по практичным современным стандартам: у каждого уз них были свои деньги, а часть уходила в общий семейный бюджет.

Возможно сумма настолько большая, что деньги, как раз и придётся взять из общего бюджета? Пока Юля терялась в догадках, Сергей продолжил. – Татьяне придётся уехать в другой город на несколько месяцев, а дети пока поживут с нами. – Закончил Сергей и выжидательно посмотрел на Юлю. Юля замерла, держа перед собой деревянную кухонную лопаточку, которой как раз собиралась перевернуть котлеты.

В кухне повисла тишина, если исключить шкварчание тех самых котлет на сковороде. И тишина эта затянулась, поэтому, чтоб как-то разрядить обстановку, Сергей сказал. – Котлеты подгорят. – Взял из рук Юли лопаточку и аккуратно перевернул их. Юля в это время, всё так же молча, опустилась на стул, продолжая смотреть на Сергея округлившимися, от услышанного, глазами.

Почему же известие о том, что дети Сергея поживут с ними, повергло её в такой ступор? Всё дело в том, что Юля не хотела детей, даже своих, не испытывала трепетной симпатии к детям подруг, а в душе даже побаивалась этих шумных, постоянно в чём-то нуждающихся или постоянно проказничающих маленьких человечков.

Этим она безмерно расстраивала свою маму, Тамару Васильевну, которая рассчитывала, что хотя бы после тридцати дочь забудет об этих, как выражалась Тамара Васильевна «европейских замашках», и родит-таки ей внука или внучку, но Юле было уже тридцать пять, а ни о каких детях она по-прежнему слышать не хотела.

Этим она вызывала недоумение у подруг, которые были в восторге от своих чад и от материнства в целом, хотя не отрицали, что порой это тяжело. «Ох, ты даже представить не можешь, что мы пережили, пока у Глеба резались зубки. – Делилась с ней подруга Кристина, закатывая глаза. – Но, это так быстро забывается.

– Тут же спохватывалась она. – Глеб, сыночек, иди-ка сюда, расскажи тёте Юле стихотворение, которое мы с тобой выучили». – Трёхлетний Глеб, коверкая слова, старательно рассказывал стихотворение о «насыщенной» жизни козочек, уточек и кур на ферме, а Юля думала, что нет, не хочет она бессонных ночей из-за коликов или режущихся зубов, не хочет без конца твердить одни и те же строчки, бекать и мекать, подражая животным, чтоб ребёнок запомнил стихотворение.

А глядя на то, как ловко Глеб случайно опрокидывал со стола стакан с соком или рисовал на обоях, глаз у Юли начинал дёргаться сам по себе. Нет, не этого Юля хотела. Юля хотела чистоты и уюта в своей квартире, карьерного роста, свободного времени, путешествий и прочего. И с реализацией этих планов Юля успешно справлялась.

Когда она встретила Сергея, то даже обрадовалась, что у него уже есть двое детей от первого брака – значит, не будет настаивать на том, чтоб ребёнка рожала Юля. Этот вопрос в обязательном порядке в ряду прочих был вынесен на обсуждение, прежде чем Юля согласилась переехать к Сергею. И да, просто переехать и жить вместе, на браке Юля не настаивала, что тоже считала вполне современной позицией. Сергей понял и принял Юлины взгляды.

Он старался быть хорошим отцом своим детям, проводя с ними время иногда в выходные, иногда после работы, ходил на все детские выступления в садиках, кружках, секциях, а потом в школе, не обделял финансово, не только выплачивая алименты, но и покупая подарки или что-то нужное помимо этого. Поэтому и его устраивало, что Юля не хотела детей. За год, который Юля и Сергей встречались, и за год, который они жили вместе, Юля видела детей Сергея всего три раза, когда так получалось, что они забирали их вместе.

Потом Сергей высаживал Юлю у дома или у тренажёрного зала, а сам ехал с детьми в парк или кино. Детям он представил её, как Юлию Михайловну, свою подругу. Дети вежливо поздоровались, с любопытством посмотрели на папину «подругу», но ничего большего.

Именно поэтому, всё, что сейчас сказал Юле Сергей, ошарашило её не на шутку. Сыну Сергея – Косте было уже двенадцать, дочке Лизе – десять. Да, уже не маленькие, вряд ли будут рисовать на обоях, но всё же, что с ними делать, Юля не представляла.

— Нет. – Коротко сказала Юля. – Я не согласна. Мы так не договаривались.

— Юль, да не договаривались, но кто знал, что так сложатся обстоятельства. Это ведь мои дети.

— Татьяна могла бы их взять с собой. – Сделала ещё одну попытку сопротивляться Юля.

— Куда? Больная женщина требует внимания и ухода. Середина учебного года. Куда дёргать детей? – Аргументы Сергея были совершенно логичными, Юля понимала, но принять ситуацию не могла.

— Я поживу некоторое время у мамы. – После ещё нескольких минут размышления, сказала Юля. По сути, ей сейчас некуда было даже идти. Свою однушку Юля начала сдавать, когда переехала к Сергею.

— На какое время? – Сергей не ожидал, что Юля легко и просто примет временные перемены в их жизни, но и, что она уйдёт, тоже. Он любил Юлю, немного отличную во взглядах на жизнь от других, но всё же добрую, ласковую, нежную, хозяйственную, умную и серьёзную и в тоже время лёгкую и смешливую.

— Я не знаю. – Честно ответила Юля. Она тоже любила Сергея и не хотела расставаться, но… В конце концов, Юля не считала себя виноватой, детский вопрос был решён заранее, а тут такой поворот. Сергей понимающе покачал головой.

Он уехал за детьми, а Юля, собрав вещи на первое время, прежде чем ехать к маме, решила поплакаться в плечо другой своей подруге – Оле.

— Нет, подруга, прости, но я тебя не поддержу. – Ответила Оля, выслушав рассказ Юли. – Ты знала, что у него дети, дети – это ответственность на всю жизнь.

— Но я ведь не против, чтоб он помогал им, проводил с ними время. Но, что они будут жить с нами, мы не договаривались. – Попыталась объяснить свою позицию ещё раз Юля.

— А жизнь о многом с нами договаривается? – Усмехнулась Оля. – Думаешь, тётушка знала заранее, что сляжет? А если бы, с самой Татьяной что-то случилось? Тьфу, тьфу. Думаешь, Сергей, не моргнув глазом, сдал бы детей в детский дом? Знаешь же сама, Полинка у меня от первого брака, а Лёшка принял её, как родную. И никакого различия между ней и нашим общим сыном не делает. Даже мама его, хоть и поначалу не в восторге была от такой невестки с приданным, а сейчас дружно живём.

Полина её бабушкой называет, та её внучкой. На выходные обоих забирает, если подарки делает, то равнозначные обоим. Жизнь штука сложная. Но у нас есть особое оружие – любовь. Если любишь Сергея по-настоящему, сможешь поладить и с его детьми. Любить их, тебя никто не заставляет, но подружиться и принять – это другое.

Юля промолчала.

— И откуда ты у меня такая выросла? Как у вас сейчас модно говорить: все проблемы из детства. Так ведь ты-то сама в детстве в полной семье росла, в любви, в заботе. – Тамара Васильевна укоризненно посмотрела на дочь. – Сергей у тебя мужчина хороший, повезло тебе с ним, и любит тебя, дурёху. А ты сейчас ему сердце рвешь? Это что ж он выбирать должен между тобой и детьми?

— Мам, я не твоя ученица, которая получила двойку. – Юля надулась. Тамара Васильевна всю жизнь работала в школе, и Юля знала, что мама умеет отчитывать профессионально.

— Так я ведь не со зла. Я добра тебе желаю. Ладно, жизнь твоя, поступай, как считаешь нужным. — Тамара Васильевна махнула рукой. Её муж, Юлин отец, умер несколько лет назад, с тех пор Тамара Васильевна ещё больше хотела внуков, натура у неё была такая, хотелось о ком-то заботиться. Да и детей она очень любила, именно поэтому и выбрала профессию педагога. Даже сейчас на пенсии подрабатывала на полставки.

Всю оставшуюся неделю Юля жила у мамы. Тамара Васильевна к разговору больше не возвращалась. Сергей не звонил, Юля тоже не звонила, хотя очень скучала по нему. Спала она плохо, всё думала, правильно ли она поступает.

Поэтому в пятницу вечером, она решила отключить телефон, может, удастся отоспаться, чтоб утром никто не побеспокоил звонками или сообщениями. А проснувшись, Юля услышала, как мама разговаривает по телефону:

— Здравствуй, Сергей. Спит ещё. Вон оно как. Понимаю. Я ей, конечно, передам, но и сама не знаю, как она отреагирует. Но ты не переживай, можешь рассчитывать на меня. Завтра приеду к вам, дашь мне подробные инструкции: какие кружки, какие секции, а, может, аллергия на что-то. В общем, разберёмся, прорвёмся, не переживай. До завтра.

— Мам, что случилось? С кем ты говорила? – Юля зашла на кухню.

— С Сергеем. Его срочно отправляют в командировку, завтра нужно вылетать. Бывшая жена тоже не может вернуться. А больше, как ты сама знаешь, положиться не на кого (родителей Сергея уже не было в живых). Хотел он с тобой ещё раз поговорить, а у тебя телефон отключен. Я предложила свою помощь. – Объяснила Тамара Васильевна.

— Я поеду прямо сейчас. – Решилась Юля и пошла умываться. Тамара Васильевна одобрительно кивнула.

— Юля? – Удивлённый Сергей вышел в коридор, услышав звук открывающейся двери. – Ты за остальными вещами? – Погрустнев, уточнил он.

— Нет. Я к вам. – Юля была взволнованна, но постаралась улыбнуться.

— Здравствуйте, Юлия Михайловна. – Из-за спины Сергея выглянула Лиза.

— Привет, Лиза. Можешь звать меня просто Юля.

— А я? Здравствуйте. – Следом за сестрой появился Костя.

— И ты. – Подмигнула Юля. – Любите пиццу? – Ребята восторженно закивали. – Тогда испечём её сами все вместе! – Предложила Юля и показала пакет, в котором принесла всё необходимое для приготовления угощения.

А потом они все вместе дружно готовили пиццу, перепачкав всю кухню мукой и прочими ингредиентами. Но Юля не обращала на это внимания, ей было весело.

— Спасибо. – Шепнул ей украдкой Сергей.

— Прости меня. – Шепнула она в ответ.

— Сегодня моя очередь мыть посуду. – Сказал Костя, когда с поеданием пиццы было покончено.

— Я помогу. – Отозвалась Лиза, подхватывая тарелки.

Юля была удивлена такой воспитанности и самостоятельности детей. Оказывается, дети могут не только требовать внимания, но и помогать. Вечером, когда Юля и Сергей ложились спать, Сергей ещё раз поблагодарил Юлю за понимание:

— Я очень рад, что ты с нами. Для меня это важно и ценно. – Он нежно обнял Юлю за плечи.

— А для меня это ново и страшно. – Призналась Юля. – Я не обещаю, что у меня получится, но я попробую.

На следующий день, когда Сергей с чемоданом в дверях прощался с любимыми, в дверь позвонили.

— Тамара Васильевна! – Обрадовался Сергей. Что ни говори, а Юлина мама, почти тёща, ему нравилась. Они сразу быстро поладили, а уж после того, как по телефону она выразила готовность помочь с детьми, Сергей зауважал её ещё больше.

— Пришла познакомиться. — Тамара Васильевна протянула перевязанную ленточкой коробку с тортом.

— Этак вы мне детей разбалуете в моё отсутствие. – Рассмеялся Сергей. – Вчера пицца, сегодня торт.

— Иногда можно. – Подмигнула Юля и, проводив Сергея, они с мамой и ребятами пошли пить чай.

За неделю Юля привыкла к Косте и Лизе. Ребята оказались послушными и воспитанными, а помогать с уроками и смотреть за тренировкой Костика по хоккею, было даже интересно. Тамара Васильевна тоже помогала, школа и секции ребят были в другом районе, добираться самим им было непривычно, Юля была на работе, выручала «бабушка». В четверг вечером Юля, приехав с работы, застала на кухне шмыгающую носом Лизу, которую пыталась успокоить Тамара Васильевна.

— Что случилось? – Заволновалась Юля.

— Отчётный концерт перенесли, он будет уже в эту субботу. А мамы нет, папы нет, платье дома, а ключей нет. – Лиза снова шмыгнула носом. Оказалось, что свои ключи от квартиры Лиза и Костя оставили дома, ещё одни были у папы, но он забрал их с собой на общей связке.

— Это поправимо. Завтра я отпрошусь с работы пораньше, поедем в магазин и купим новое платье и туфли. – Успокоила Юля и добавила. – Маму и папу мы, конечно, не заменим, но все вместе с Тамарой Васильевной и Костей пойдём с тобой. А папе, если он не будет занят, наберём по видео. – Лиза улыбнулась, успокаиваясь.

Концерт прошёл замечательно. Лиза играла на скрипке, Юля, Костя, Тамара Васильевна и Сергей (по видеосвязи) поддерживали её аплодисментами, а Костя даже вышел на сцену и подарил сестре цветы, купленные Юлей заранее.

Сергей вернулся через неделю.

— Ну, как вы тут? – Спросил он Юлю.

— Удивительно, но всё хорошо, я справилась. – Улыбнулась она.

Ребята прожили с ними три месяца. Они все вместе ходили на прогулки, на каток, вечерами играли в настольные игры или смотрели кино. Всё это было весело, и при этом у Юли оставалось свободное время для себя или побыть с Сергеем, пока дети учили уроки или занимали себя сами в своей комнате.

К тому же ребята всегда старались помочь по дому: сами мыли посуду, Косят пылесосил, а Лиза протирала пыль. За это время Юля очень привязалась к ним, оказалось, что дети – это не страшно, а здорово. Она даже расстроилась, когда здоровье Таниной тёти стабилизировалось, и Татьяна вернулась.

— В выходные, как договаривались, в цирк? – Юля обняла детей на прощание. Ребята ответили дружным – «да!».

— Ну как, не возникло у тебя желание завести нашего общего карапуза? – Подмигнул Сергей, задержавшись в дверях, пока дети побежали к лифту. Он тоже заметил перемены в Юле.

— Может быть. – Она хитро прищурила глаза в ответ.

А ещё через три месяца Юля сообщила Тамаре Васильевне, что они с Сергеем ждут ребёнка и подали заявление на роспись.

— Наконец-то! Вот теперь всё так, как и должно быть. Всё и все на своих местах. – Одобрила Тамара Васильевна.

— Какая она маленькая и смешная. – Костя внимательно разглядывал сестрёнку, которую папа с Юлей только вчера привезли из роддома.

— Поскорее бы она выросла. Мы будем с ней играть. Ведь она наша сестрёнка, правда, папа? – Лизе, конечно, нравилось, что у неё есть старший брат, но сестра – это гораздо лучше, ведь она тоже девочка, а девчонкам всегда найдётся, чем заняться вместе.

— Да, моя хорошая. Теперь вас трое. – Сергей обнял старших детей, склонившихся над кроваткой младшей дочери.

— Я буду гулять с коляской. – Заявил Костя.

— А я петь колыбельные и рассказывать сказки. – Добавила Лиза.

— С такими няньками, чем же буду заниматься я? – Тихонько рассмеялась Юля, входя в комнату.

— Всем дело найдётся. – Заверила Тамара Васильевна, вошедшая следом. – А теперь всем обедать, пока эта кроха не проснулась и не дала нам жару.

– Макс, ты не сердись на неё, хорошо? Она… сложная, конечно. Но все-таки ваша бабушка.
– Макс, Макс, просыпайся, Настя опять плачет!

Макс едва чувствовал, как Артем, его младший брат, тянет его за футболку, но открыть глаза было слишком тяжело. Сон буквально валил с ног, и он был готов заорать от усталости, спрятаться под подушку и снова погрузиться в тишину. Лучше бы там не было снов, потому что этой ночью снова пришел отец, сел рядом на крыльцо бабушкиного дома, погладил по голове и тихо спросил:

«Как ты, сынок? Трудно тебе? Прости, что так получилось… Не хотел я… А Настя опять плачет…»

Макс резко вернулся в реальность и чуть не свалился с кровати. Настя кричала так громко, что разбудила даже его. Артем, сидя на своей кровати, наблюдал, как старший брат пытается выпутаться из одеяла.

– Давно плачет? – Макс провел рукой по растрепанным волосам, направляясь к кроватке. – Ну и голосистая же ты! Почему такой крик? Мамы еще нет, она только утром придет. Иди сюда!

Настя уже вся покраснела от плача. Макс быстро поднял её из кроватки, кивнул Артему, который уже принес чистый подгузник, и прижал сестренку к себе.

– Ух, ароматная ты моя! Все правильно! По делу орешь! Только можно и потише! Еще не все соседи тебя услышали? Сейчас я все сделаю, потерпи немножко.

Девочка, услышав хорошо знакомый голос, и правда чуть притихла, а через несколько минут уже бодро зачмокала смесью из бутылочки, которую приготовил брат.

– Обжора! – Макс коснулся губами лба малышки таким привычным жестом, что гадать не приходилось – это далеко не в первый раз, и градусник ему, для того чтобы понять, есть ли у сестры температура, ни к чему совершенно. – Не могла маму подождать? Хотя, правильно и сделала. Она придет уставшая, а тут мы еще. Давай, доедай и будем досыпать, пока есть время. Тем более Артем уже спит.

– Вот, кто у нас правильный! Уже спит! Не то что мы с тобой, да, Настя?

Полугодовалая Настя сонно причмокнула еще раз и выпустила изо рта соску. Макс осторожно, чтобы она не раскричалась снова, уложил сестру к себе на плечо и принялся ходить по комнате, поглаживая её по спинке.

– О! Молодец! Теперь можно и в кроватку! – Макс осторожно уложил сестру и посмотрел на часы.

Ложиться или нет? До подъема еще час с небольшим, но у него тройка по биологии и двойка по физике. Он, конечно, сам виноват, надо было не в морской бой с Данилом играть на уроке, а слушать, что там физичка вещала. Глупо получилось. Но спросить-то она теперь точно его должна. Так что, надо, наверное, повторить последние пару параграфов, а то мало ли. Через две недели родительское собрание, и вовсе не хочется, чтобы маме пришлось краснеть из-за него. Такого удовольствия он классной не доставит. Она и так вчера пристала к нему как незнамо кто!

– Максим! Это совершенно никуда не годится! Ты постоянно опаздываешь! Еще раз — и пойдешь в кабинет директора!

Как будто можно ей объяснить, что опаздывает он вовсе не по своей прихоти, а потому что маму иногда задерживают на работе. И тогда Максу приходится оставаться с Настей, а потом бежать бегом, чтобы отвести Артема в садик. Разве можно детей бросать одних дома? Только говорить об этом нельзя. Иначе у мамы будут неприятности. Что сделаешь, если так все получилось? Был бы жив папа — проблем бы не было. Мама сидела бы дома, как это было и с ним, и с Артемом. И ей не приходилось бы работать, для того чтобы их не выгнали из квартиры, которую родители снимали с тех пор, как бабушка выгнала их из дома.

Макс старался не думать о бабушке. Он не знал точно, что стало причиной их ссор с мамой, но догадывался. Бабушка всегда говорила очень громко и не особо выбирала выражения. После похорон она пришла к ним домой, и, дождалась, пока мама выведет детей из комнаты, чтобы обрушиться на неё с обвинениями:

— Это всё твоя вина! Нарожала детей как крольчиха, а он из-за этого работал без передышки! Вот и не выдержал! Какое сердце такое выдержит, а? Ты хоть понимаешь? Без совести ты! Это ты виновата в его смерти!

Макс не выдержал. Он ворвался в комнату, несмотря на попытки матери остановить его, смахивая её слёзы.

— Замолчи! Ты ничего не знаешь! И не смей обижать маму! Папа нас любил! И Настю любил, и Артема тоже. Он сам хотел детей, это не мама его заставила! Она уговаривала его остановиться, потому что помощи им никакой не было, только упреки и ругань! Невозможно в таком жить! А ты… ты вечно только ругаешься! Почему ты приходишь сюда? Мы больше не живем с тобой, и не надо сюда ходить!

Макс до сих пор помнил этот тяжелый взгляд, которым бабушка окинула его. Она несколько раз открывала рот, словно хотела что-то сказать, но колебалась. И наконец, произнесла:

– Мал еще, чтобы голос на меня поднимать…

– Больше за маму теперь заступиться некому. А я её обижать никому не дам, поняла?

Он сказал это и не сразу понял, куда смотрит бабушка. А смотрела она поверх его головы на мать. Смотрела странно, как будто даже грустно. А потом покачала головой и ушла, чтобы больше у них не появляться. Макс иногда видел её в городе, но делал вид, что не знает. А она останавливалась каждый раз, когда замечала его, и долго смотрела вслед, не делая попытки окликнуть. Разговаривать с ней Макс бы и не стал. Он боялся, как бы она не пришла в то время, когда его не будет дома, потому что понимал – матери лишние нервы совершенно ни к чему. Она и так Настю кормить не смогла после того, как не стало отца – молоко пропало. А если и дальше будет все время плакать, так и вовсе плохо будет. Он ведь прекрасно понимает, что будет, если кто-нибудь нажалуется на их семью.

Плохо будет, это точно! Совсем как с Олей из сорок третьей квартиры. У неё мать пьет не просыхая. И к ним сначала все комиссии какие-то ходили, потому что соседи жаловались. А потом Олю забрали в детский дом. Макс как-то пробрался туда с пацанами. Забор там хлипкий и пара дырок есть, куда спокойно пролезть можно. Они тогда засели в кустах и долго караулили, пока Оля не вышла с остальными на прогулку. Ох, и ревела она! А он не знал, как её успокоить. Все конфеты, которые мать купила им на двоих с Артемом, отдал тогда Оле. Но мама не ругалась. Погладила его по голове и сказала, что гордится тем, какой у неё сын. Только вот… Чем тут гордиться, если помочь Оле он все равно не смог? Она так и живет там, в детском доме. Рассказывает, что привыкла и все хорошо. А сама шепнула ему как-то, что мечтает, чтобы мама перестала пить и забрала её, наконец, домой.

Мама Макса, конечно, не пьет, но мало ли поводов придумать можно… Вон, тетя Галя, соседка, опять жаловалась, что Настя кричит сильно. А что он сделать может? Сестра еще маленькая. У неё то животик болит, то зубки режутся. Настя у них ранняя. Так врач сказал. У неё уже целых три зуба есть. Она даже умудрилась Макса так за палец укусить, что чуть кровь не пошла. Хорошие зубы, значит, крепкие! Только теперь следить приходится, потому что тянет в рот все что попало. Вчера так и заснула с Артемкиным зайцем в обнимку, мусоля длинное ухо. Брат сначала рассердился, а потом ничего, даже реветь не стал. Решил, наверное, что сестре заяц нужнее.

Будильник тихонько пропел, и Макс поспешил его выключить. Пора собираться. Ему в школу, Артему в сад. Мама придет с минуты на минуту, и нужно еще успеть приготовить завтрак на всех, а то сама возиться будет.

Макс заканчивал с бутербродами, когда в прихожей щелкнул замок, и мама вошла на кухню, скидывая на ходу старенькое пальто. Она обняла Макса, обхватив руками его щеки и заглядывая в глаза:

– Доброе утро, мой рыцарь!

– Доброе утро, моя королева!

Это было их тайным приветствием с тех пор, как Макс откопал на книжных полках романы Вальтера Скотта.

– Как дела?

– Настя орала ночью опять. Я ей бутылочку дал и гелем десны намазал. Угомонилась.

– Новый зуб вылез?

– Пока нет. Но десна опухла уже. Температуры не было.

– Хорошо. Макс, что бы я без тебя делала?

– Мам… я это… Бабушку вчера видел опять.

Оля замерла, зарывшись пальцами в вихры сына.

– Она что-то говорила? Вы разговаривали?

– Нет. Она стояла у нашего подъезда и смотрела на окна. А когда я подошел, отвернулась и ушла.

Оля кивнула каким-то своим мыслям, но тут же спохватилась, что сын её лица не видит. Она взяла его за подбородок, ловя взгляд:

– Макс, ты не сердись на неё, хорошо? Она… сложная, конечно. Но все-таки ваша бабушка. И пусть меня она не любит, но вы все её внуки. И ты, и Артем, и Настя.

– Так чего она тогда ругается, что нас много?

– Ох, сынок… – Оля устало опустилась на стул и притянула к себе сына. – Понимаешь, некоторые люди считают, что жить надо только так, как они считают правильным.

– Почему? Почему они думают, что знают, как лучше?

– Не знаю. Может быть потому, что считают, будто их возраст и жизненный опыт дают им на это такое право. В чем-то это, возможно, и правильно, но как тогда молодым набивать свои шишки и получать собственный опыт?

– Нелогично у этих людей как-то все получается!

– Точно! – Оля улыбнулась, глядя на своего старшего. Всё-таки, как быстро время бежит! Только недавно он был таким как Артем, а уже вон как вымахал. Шутка ли – седьмой класс. Еще немного, и будет совсем взрослым. Она вздохнула. Он и так уже слишком повзрослел и слишком многое понимает.

Оля погладила сына по щеке и попросила:

– Если увидишь бабушку еще раз, не ругайся с ней, хорошо? Если она захочет тебе что-то сказать или поговорить с тобой – просто послушай её, а потом решишь, что делать дальше. И еще… Сынок, забудь все, что ты слышал в тот день… Ты понимаешь, о чем я. Когда приходит горе, человек меняется. Очень сильно. И может творить такие вещи и говорить такие страшные слова, что сам потом постарается и не вспомнить, что такое было. Это происходит не потому, что человек злой. Это так говорит в нём боль от потери. Понимаешь?

Макс не совсем понял, о чем говорит мама, но в очередной раз убедился – она слишком добрая. Вон сколько бабушка ей плохого наговорила, а мама её все равно оправдать пытается. Только зачем – непонятно.

Он глянул на часы и подскочил на месте.

– Елки! Меня Валентина Михайловна сегодня с потрохами съест! Я уже на первый урок опоздал!

– Пойдешь ко второму! – Оля ухватила рванувшего было с кухни сына за старенькую футболку и усадила за стол. – Ты же не завтракал!

– Некогда, мам!

– Ничего! Не убежит твоя школа! Скоро тебя ветром носить будет! Вон, какой худющий стал! Смотреть страшно!

Подвинув ближе к сыну тарелку с бутербродами, Оля вышла из кухни, чтобы разбудить Артема.

Через полчаса Макс уже бежал к школе, крепко держа за руку скачущего вприпрыжку за ним брата.

– Макс, Макс, а ты вечером со мной поиграешь?

– Обязательно.

– А научишь меня мотоцикл рисовать?

– Научу.

– А машинку?

– И машинку.

– А…

– Артем! Я тебя чему угодно научу, только сейчас закрой рот, потому что мороз на улице, и шагай быстрее, договорились?

– Ага!

Перспектива заполучить старшего брата на весь вечер в свое распоряжение Артема впечатлила, и остаток пути он честно молчал, только изредка поглядывая на, непривычно серьезного, Макса.

– Макс, Макс, а ты сердишься?

– Макс вынырнул из своих мыслей и удивленно глянул на Артема.

– Нет. С чего ты взял?

– Не знаю. Ты молчишь и глаза как шашки. Ну, те, которые черные. Круглые такие.

– Задумался просто! Ладно, беги и не балуйся, понял? Маме не скажу. Сам я тобой разберусь.

– В угол поставишь? – Артем поинтересовался с таким живым интересом, что Макс погрозил ему пальцем.

– Не буду учить тебя машинку рисовать!

– Не надо! – Артем замотал головой. – Макс, я, правда, буду себя хорошо вести, если Лена опять мне воды в кровать не нальет. Тогда я ей дам, а машинку мы завтра нарисуем, ладно?

– Артем, девочек обижать нельзя.

– Лена — не девочка! Она вредина!

– Все равно нельзя. Мы же не знаем, какая Настя у нас вырастет. Вдруг тоже будет вредина, и кто-то из пацанов в садике её обижать будет? Что тогда?

– Бить будем? – Артем вопросительно поднял тонкие светлые бровки.

– Кого? – не понял Макс.

– Не Настю же! – возмутился Артем. – Пацанов!

– А! Ну, это уже по обстановке. Но лучше бы обойтись без кулаков. Папа говорил, что сразу дерутся только странные люди. Нормальные сначала думают и решают вопрос по-другому.

Макс стянул с брата свитер, одернул на нем рубашку и подтолкнул к двери в группу.

– Шагай! Я вечером за тобой приду!

– А почему не мама?

– Мама сегодня раньше на работу уйдет. Скоро праздники, и в магазине много чего сделать надо.

– Понятно! – Артем серьезно кивнул. Он знал, что мама работает товароведом в большом круглосуточном магазине. Они с братом ходили как-то к ней на работу. Магазин был очень большим, Артем даже побоялся потеряться там и поэтому крепко держал брата за руку. Насти тогда еще не было, мама только ждала её, а папа был жив… При мысли о папе в носу у Артема привычно защипало, и он повертел головой, выискивая Лену. Надо отвлечься, а то он просто разревется сейчас как маленький, и потом его долго будут дразнить «ревой-коровой», потому что объяснять, почему он плакал, Артем никому не станет.

Валентина Михайловна слово свое сдержала. В кабинет к директору Максу пришлось прогуляться в тот же день. Он угрюмо молчал, пока Валентина Михайловна перечисляла все его «подвиги», и настоящие, и вымышленные. Последних, к слову сказать, было больше, но Макс решил не спорить.

– Очень сложный мальчик! Очень! Вы же видите, Марина Сергеевна. Надо с этим что-то делать, а иначе его ждет учет в ПДН или что похуже, а нас – неприятности.

Марина Сергеевна разглядывала Макса с каким-то, непонятным пока, интересом. И, когда Валентина Михайловна закончила говорить, попросила её выйти, чтобы переговорить с Максом наедине.

– Чаю хочешь?

Вопрос был настолько странным и неуместным, что Макс от удивления вытаращился на директора, забыв, что надо ответить.

– Будем считать, что твое молчание – знак согласия. – Марина Сергеевна щелкнула кнопкой электрического чайника, стоявшего на тумбочке у стола, и достала из ящика коробку конфет. – Любишь «Птичье молоко»?

Макс не нашел ничего лучшего, как кивнуть. Происходящее было настолько непонятным, что он решил помалкивать пока, чтобы ничего не испортить.

– Ты ведь опаздываешь не потому, что хочешь?

Макс замотал было головой, но потом все-таки хрипло ответил:

– Нет.

– Маме помогаешь?

Макс кивнул.

– Настя маленькая еще и ей самой трудно. А я все-таки уже взрослый.

– Ты не просто взрослый, Макс. Ты, как ни странно это прозвучит, уже мужчина! Это меня очень радует. Если ты не растеряешь то, что у тебя уже сейчас есть за душой, то мама будет очень тобой гордиться. Ты уже хороший человек, который думает не только о себе, но и о близких. И ругать тебя за опоздания я сегодня не буду, но все-таки попрошу, по возможности, приходить в школу вовремя. А насчет Валентины Михайловны ты не переживай, хорошо? Я с ней поговорю. Мне почему-то кажется, что ты совершенно не та кандидатура для какого-либо учета или организации неприятностей для меня и школы. Я права?

Макс молча кивнул и сунул в рот конфету. Правильно папа говорил – не знаешь, что сказать, лучше помалкивай. Сойдешь за умного. Работает его наука… Надо будет маме рассказать обо всем. Или лучше не рассказывать?

Макс настолько погрузился в свои мысли, что пропустил момент, когда Марина Сергеевна поставила перед ним чашку с чаем и спросила:

– Ты голодный?

– Нет. Мы завтракали. – Макс ответил машинально, не задумываясь, но тут же спохватился. – Мама нас завтраком накормила перед уходом. Ругалась, что я худой.

– Тебе и положено в таком возрасте. Вы же как электровеники носитесь весь день! Эх, Макс, мне бы немножечко вашей энергии. И такого же метаболизма!

Дородная Марина Сергеевна рассмеялась, и Макс выдохнул окончательно. Раз смеется, значит, точно не сердится.

Одноклассники, которые ждали его у двери директорского кабинета с начала перемены, засыпали Макса вопросами, но он только отмахнулся:

– Ругала, что опаздываю. Просила не расстраивать маму.

Разом потерявшие к нему интерес ребята отстали, и Макс уселся на подоконнике в коридоре, притащив учебник физики. Утром не успел дочитать параграф, так может сейчас получится? А то не видать ему нормальной оценки как своих ушей.

Ухо свое Макс, конечно, не увидел, но почесал его от души, после того как ответил и получил законную свою пятерку. Волновался почему-то как никогда, и уши заполыхали двумя яркими фонариками так, что даже физичка сказала ему:

– Макс, не волнуйся! Я же вижу – ты учил.

Дома Макс помог маме с уборкой и, «выгуляв» Настю, уселся за уроки. Артем ведь от него вечером не отстанет, и придется рисовать с ним и машинку, и все остальное. Хорошо еще, что погода сегодня плохая, а то Данила обиделся бы, что Макс отказывается на горку с пацанами идти уже третий раз подряд. А как тут уйдешь, если у мамы самые «горячие» дни в магазине? Скоро Новый Год, и люди стараются подготовиться к празднику заранее, поэтому у мамы сейчас очень много работы. А работа – это важно. Им и так очень повезло, что мамина подруга, тетя Катя, помогла ей устроиться в этот магазин. Всё-таки маме и по профессии, и зарплата хорошая. Такое место очень сложно найти и терять нельзя ни в коем случае. Маме просто повезло, что кто-то так вовремя там уволился и освободилась эта должность. Только выходить пришлось раньше, чем она планировала. И опять-таки, хорошо, что ей разрешили, ведь Настя еще маленькая совсем.

Мама уложила Настю и убежала на работу. Артем, довольный, черкал в альбоме фломастерами, а Макс доделал биологию и хотел уже приняться за алгебру, как вдруг почувствовал странный запах. Он метнулся на кухню, но плита была выключена. Только запах стал почему-то гораздо сильнее. Уже понимая, что что-то не так, Макс бросился в комнату. Он подбежал было к Настиной кроватке, но передумал.

– Артем, одевайся! Бегом!

Макс быстро натянул на брата теплые штаны, куртку и помог обуться.

Папка с мамиными документами… она всегда говорит, что это самое главное – документы не забыть, если что… Настин теплый комбинезон…

Макс вытащил сонно хныкнувшую сестру из кроватки и скомандовал:

– Быстро на улицу!

Артем, не понимая, что происходит, затопал было к выходу, но Макс скомандовал снова:

– Держись за мой карман, понял? Крепко держись, а то потеряешься!

В подъезде уже захлопали двери, и соседи удивленно перекрикивались, пытаясь понять, что происходит. Макс, не останавливаясь и не отвечая на вопросы, начал спускаться по лестнице, на ходу натягивая на Настю шапку. Сестра проснулась и голосила уже не хуже хорошей сирены. Если кто-то еще и думал, происходит ли что-то неладное, то теперь сомнений у него не должно было остаться точно.

На улице Макс с младшими отошел подальше от подъезда и устроился на лавочке возле детской площадки. Теперь стало понятно, откуда был запах. Горела квартира Олиной матери. Настя, сидя на руках брата, удивленно глазела на пожарную машину, которая приехала во двор, и даже забыла, что ей полагается реветь, ведь разбудили-то совсем не вовремя. Артем испуганно жался к брату, и Макс успокаивал его:

– Чего ты? Мы же целые. Скоро мама придет. Ей, наверное, уже сообщили. Я – балбес! Телефон забыл в квартире. Но возвращаться же за ним нельзя, поэтому просто подождем маму.

Оля влетела во двор как была, в легких туфельках и без куртки.

– Макс!

Её крик перекрыл весь бедлам, который творился сейчас вокруг дома. Даже пожарные стихли на мгновение. Когда женщина так кричит, это может означать только одно – где-то в доме мог остаться ребенок.

Но с лавки поднялся щуплый пацан с младенцем на руках, и бригадир пожарных махнул рукой, давая отбой. Порядок! Дети в безопасности, а значит, можно работать дальше.

Оля упала на колени в снег, то ли плача, то ли смеясь, и целуя поочередно то Настю, то сыновей. Макс пытался по-взрослому успокоить мать, но быстро сдался, прижавшись к ней и обняв обеими руками.

Бабушку он заметил только когда мать чуть успокоилась.

– Мам…

– Что, мой хороший? – Оля кутала дочку в куртку какого-то соседа и не сразу увидела, куда показывает Макс.

Его бабушка стояла неподалеку, волосы растрепаны, а на ногах — одни домашние тапки. Похоже, она выбежала из дома в спешке, даже не успев обуться нормально.

– Оля… – голос Валентины Михайловны дрогнул, и она медленно опустилась на скамейку, не сводя взгляда с невестки.

– Всё хорошо. Дети в порядке, не волнуйтесь, Валентина Михайловна.

– Прости меня, дуру старую…

– Не надо. Всё уже позади. Это не самое страшное, что могло случиться.

На мгновение Валентина замолчала, наблюдая за суетой пожарных, которые сновали по двору. Потом вдруг встрепенулась:

– Домой, домой скорее! Холодно, мороз! А ты без верхней одежды, не подумала о себе? Детей бы пожалела! Ах, я ж совсем забыла, дом открытым бросила! Там Шарик, но всё равно, мало ли что. Пойдемте, согреетесь, я чай с малиной приготовлю. Нечего тут по углам замерзать, когда свой дом есть! Видишь, что творится!

Оля, выслушав привычное ворчание свекрови, спокойно передала ей Настю и взяла за руку Артема.

– Пойдем, Макс, я уже совсем продрогла. Да и Настю кормить пора, иначе устроит нам ещё один концерт.

Макс посмотрел на мать и тихо кивнул.

– Да, концерт будет громкий.

Тамара чуть не подавилась воздухом, когда ее муж будничным голосом сказал ей такие ужасные вещи. Ей стало настолько больно от слов Егора, что она невольно положила руку на грудь и тяжело задышала. Тамара вдруг поняла, что она больше не может терпеть такое неуважительное отношение к себе. Женщина сделала то, на что не решалась уже долгое время.

А начиналось все очень красиво. Впервые Тамара увидела своего будущего мужа, когда он зашел к ним утром в кофейню, чтобы взять бутерброд к завтраку. Девушка работала там баристой. Она невольно засмотрелась на симпатичного мужчину, из-за чего пропустила его заказ мимо ушей. В итоге Тамаре пришлось переспрашивать Егора, а он лишь по-доброму улыбнулся.
С того самого дня мужчина стал каждый день приходить в кафе к Тамаре и желать ей доброго утра. Он мог даже ничего не заказать — Егор всего лишь хотел увидеть объект своей симпатии, а остальное ему было совершенно неважно. Из-за своего робкого характера мужчина стеснялся сделать первый шаг, и Тамара решила взять быка за рога.

Когда Егор снова пришел в кафе, чтобы пожелать девушке доброго утра, она пригласила его прогуляться вечером после работы. Мужчина сильно засмущался, его щеки моментально порозовели, однако было заметно, что он обрадовался ее предложению. Следующий шаг навстречу уже сделал Егор — он проводил Тамару до дома и нежно чмокнул ее в щеку.

Их бурный роман начался очень быстро — буквально на следующий день после первой прогулки. Обаятельный молодой человек настолько вскружил девушке голову, что она не отдавала отчёт своим действиям. Да, возможно, такое легкомысленное поведение могло сыграть с ней злую шутку, но Тамара даже не задумывалась об этом.
Их тянуло друг к другу не только на физическом уровне, но и на более глубинном. Им нравились одни и те же книги, музыка, фильмы и даже виды спорта. Тамара одновременно была поражена такому сходству, но в то же время ее пугала их феноменальная похожесть. Еще никогда она не встречала настолько родную душу.

Егор тоже чувствовал, что Тамара идеально ему подходит: она была скромной, умной и интеллигентной девушкой, которая к тому же еще и хороша собой. Мужчина решил не тянуть и уже через полгода сделал Тамаре предложение руки и сердца.

Молодожены стали жить вместе. Они сняли просторную квартиру и начали обустраивать свое семейное гнездышко, пусть пока и временное. Тамара решила двигаться дальше и пошла работать по специальности, а именно пищевым технологом. Егор же работал автомехаником и зарабатывал неплохие деньги.

Подруги завидовали тому, что Тамара вышла замуж за такого заботливого и ответственного мужчину, а друзья Егора вздыхали по женщине, отмечая ее нетипичную красоту для средней полосы. Тамаре казалось, что их отношения никто не сможет испортить, но все оказалось куда прозаичнее. Дело в том, что Егор слишком сильно был привязан к своей семье. Настолько сильно, что зачастую отодвигал Тамару на второй план, возводя на пьедестал свою мать и сестру.

В том, что Егор отвел ей лишь вторую роль, она окончательно поняла, когда вернулась домой после тяжелого рабочего дня и заметила большой розовый чемодан, стоящий у входа. Тамара немного опешила от такой неожиданной находки и более внимательно осмотрела коридор: на вешалке висел черный женский пуховик, явно не принадлежащий женщине. На полу стояли белые кроссовки и бежевая лакированная сумочка. Тамара сразу поняла, что к ним приехала сестра Егора.

Регина, как будто прочитав мысли Тамары, вышла из гостиной в растянутой футболке и в пушистых тапочках. Девушка выпучила свои большие зеленые глаза и невинно посмотрела на женщину.

— Привет, Тамара. Как у тебя дела на работе? — невозмутимо произнесла Регина, отправляя в рот чайную ложку с вишневым йогуртом, которым женщина так хотела поужинать вечером.

— Не жалуюсь, — сдержанно ответила Тамара и положила руку на розовый чемодан. — Как я понимаю, ты решила погостить у нас?

— Нет, я буду с вами жить, — Регина улыбнулась, но женщина все равно чувствовала дерзость, которая исходила от девушки.

— Мне Егор ничего не говорил, — Тамара скрестила руки на груди. Она не была в восторге от того, что ей придется делить квартиру с легкомысленной сестрой своего мужа.

— Я брата не предупреждала, решила сделать ему сюрприз, — девушка надула свои пухлые губы и пропела нежным голоском. — Егор всегда рад, когда я к нему приезжаю.

Тамара невольно скривилась от высокого голоса Регины, который был похож на скрежет стекла. Женщина решила не выяснять отношения с девушкой — она не была виновата в том, что ее бесхребетный братец все ей позволял. Тамара быстрым шагом вошла в спальню, где на кровати лежал Егор, держа в руках планшет.

Женщина аккуратно закрыла за собой дверь и еле слышно проговорила:

— Егор, почему я приезжаю домой и вижу твою сестру, которая ест мой йогурт и ходит в моих тапочках? — Тамара активно жестикулировала руками, но при этом старалась говорить как можно тише, чтобы Регина ее не услышала. — Ладно, это я еще стерплю. Но с какого перепугу она переехала к нам жить?

— Дорогая, не кипятись, — Егор поднял руки вверх в примирительном жесте, пытаясь успокоить супругу. — Регину уволили с работы, и ей теперь нечем платить за аренду. Вот моя сестренка и решила пожить у нас некоторое время.

— Почему она не поехала к родителям? Они ей всегда сопли подтирали, пусть и сейчас этим займутся.

— Тамара, подбирай выражения, — Егор заметно помрачнел. Он понимал, что его младшая сестра далеко не подарок, но в то же время мужчина не мог дать ее в обиду. — Регина к ним не поехала, потому что они ее постоянно контролируют, а она хочет пожить в свое удовольствие.

Тамара тяжело вздохнула и потерла пальцами пульсирующие от напряжения виски. После работы женщина хотела принять душ и лечь в мягкую постель, а не решать проблемы родственников Егора.

— Я понимаю, что она находится в незавидном положении, но ты мог хотя бы посоветоваться со мной. Ты, конечно же, не будешь против такого соседства, но и мое мнение тоже должны учитывать в этом доме.

— Тамара, я просто знаю, что ты хороший человек, — Егор мягко улыбнулся и, подойдя к жене, обнял ее за плечи. — За твою мягкость и доброту я тебя и полюбил.

Женщина не знала, как реагировать на слова мужа. С одной стороны, она была рада тому, что ее считают хорошим человеком. С другой стороны, Тамара чувствовала, как ее добротой беспощадно пользуются.

Тамара не хотела, чтобы Регина жила с ними под одной крышей. И на то были веские причины. Во-первых, Регина недолюбливала ее за то, что она перетянула на себя внимание Егора. Такое положение дел девушку явно не устраивало, поэтому она находила любые причины, чтобы проводить как можно больше времени с братом.

Во-вторых, Регина обладала строптивым характером. Порой с ней не могли совладать даже родители, которые водили вокруг нее хороводы все ее детство. Егор как-то делился с Тамарой, что его младшая сестра была любимым ребенком в семье, и мама с папой старались дать дочурке все самое лучшее. К сожалению, их безграничная любовь только навредила Регине.

Она выросла избалованной и эгоистичной девчонкой, которая хотела, чтобы все плясали под ее дудку. Регина не имела целей, у нее не было любимого хобби. Все, чем она могла похвастаться — это ее ангельская внешность, которая, правда, не сочеталась с ее отвратительным нравом. С помощью своих внешних данных Регина хотела выиграть эту жизнь, охомутав обеспеченного мужчину.

Девушка меняла работу как перчатки, и что-то Тамаре подсказывало, что на этот раз она не будет бегать по собеседованиям. Зачем себя утруждать таким неблагодарным делом, если есть старший брат, который исполнит все хотелки? Правильно, незачем. И, к сожалению, опасения Тамары оправдались.

Регина даже не собиралась искать работу. Она клянчила деньги у Егора, а после уходила на всю ночь в бар, надеясь там выцепить обеспеченного молодого человека. Судя по тому, что девушка жила у них уже долгих два месяца, никого ей найти не удалось. Кроме того, Тамаре приходилось стирать грязные вещи Регины, так как она даже не могла включить стиральную машину. Это буквально выводило женщину из себя

— Егор, это ни в какие ворота не лезет! — громко кричала Тамара и размахивала штанами, которые Регина уронила на пол. — Твоя сестра мне даже по дому не помогает. Какого лешего я должна собирать по всей квартире ее вещи?

— Тамара, сестренка не очень хорошо себя чувствует в последнее время, поэтому толком не убирает сейчас, — Егор из последних сил пытался оправдать Регину, не понимая, что его обожаемая сестренка так веля себя с самого начала.

— Для того, чтобы отплясывать в клубе всю ночь, у нее есть силы, а собрать свои грязные вещи нет? — Тамара не на шутку разозлилась. Она пыталась докричаться до своего супруга. — Ты разве не понимаешь, что она нагло пользуется твоей мягкотелостью?

Егор ничего не ответил. Он лишь робко смотрел на жену, а в его глазах читалось полное непонимание происходящего. Мужчина был словно ослеплен собственной любовью, не замечая очевидных вещей. Хотя, может, он и не хотел их замечать.

Казалось бы, что хуже быть больше не может, но последние новости добили Тамару окончательно. Она узнала о том, что ждет ребенка от Егора. Конечно, женщина была бесконечно рада своему особенному положению, но из-за Регины ее отношения с супругом заметно ухудшились. Она решила как можно скорее поделиться с Егором такой радостной новостью, надеясь на то, что он наконец-то переосмыслит происходящее.

— Давай повременим с ребенком — Ответил муж беременной жене

Тамара потеряла дар речи и инстинктивно положила руки на живот, как будто защищая будущего ребенка от жестоких слов собственного отца.

— Егор, ты вообще слышишь себя? — голос женщины задрожал. Она еле сдерживала себя, чтобы не заплакать. — Ты же сам говорил, что хочешь ребенка. Почему ты говоришь мне такие жестокие вещи?

— Регина взяла кредит на машину, но выплачивать его должен я, — Егор тяжело вздохнул и стыдливо отвел взгляд. — Мне без твоей помощи не обойтись. Как только выплатим долг, сразу же заведем малыша.

— Ты готов разрушить счастливое будущее нашей семьи ради какого-то кредита?! — Тамара не сдержалась и громко всхлипнула, предпринимая тщетные попытки успокоиться. Ее тело дрожало как осиновый лист, а глаза заполонили соленые слезы. — Я разочарована в тебе, Егор.

Тамара кинулась в сторону шкафа и, достав с верхней полки большую дорожную сумку, начала собирать свои вещи. Она кидала в сумку все, что видела, даже не задумываясь о необходимости тех или иных вещей. Егор взял жену за руку и попытался ее остановить.

— Куда ты собралась?

— Подальше от тебя и твоей сестры, — зло прошипела женщина, оттолкнув от себя супруга. — Я в этом цирке участвовать не собираюсь.

Грудь сдавила нестерпимая боль, а сама Тамара хотела завыть от разочарования в муже. Еще считанные недели назад женщина считала Егора своим идеалом, а сейчас она собирает свои вещи. Жизнь довольна непредсказуемая, и сейчас Тамара в этом убедилась.

Егор преграждал супруге путь, всеми силами пытаясь ее удержать, но женщина яростно вырывалась из его объятий. Ей были противны его прикосновения — буквально за несколько минут муж стал для нее совершенно другим человеком.

Тамара села в такси и уехала к своей матери Ирине Павловне. Она тоже растила дочь без отца. Он ушел от них, когда Тамаре не исполнилось и одного года.

— «Яблоко от яблони недалеко падает.» — Тамара горько усмехнулась своим мыслям, с ужасом осознавая, что она может повторить судьбу мамы.

Егор названивал Тамаре на протяжении нескольких дней, но женщина не отвечала на его звонки и игнорировала сообщения. Она не желала слушать нелепые оправдания мужа. Тем более женщина все еще чувствовала сильную обиду на Егора из-за его жестоких слов.

Тамара лежала на диване и буравила взглядом черный экран телевизора. Неожиданно в гостиную вошла Ирина Павловна, держа в руках большой букет пионов алого цвета.

— Егор пришел, попросил тебе передать, — растерянно произнесла мать и протянула Тамаре букет. — Доченька, выйди и поговори с ним. Я вижу, что он хочет тебя вернуть. Прошу, не ведись на поводу у своей гордыни и просто выслушай Егора. Спровадить его ты всегда успеешь.

Тамара вдохнула свежий аромат цветов и, недолго думая, все же решила выйти к горе-супругу. Егор сидел на лавочке возле калитки, склонив голову вниз. Услышав звук открывающейся двери, мужчина развернулся и с надеждой посмотрел на жену.

— Дорогая, прости меня. Я понимаю, что поступил с тобой бесчеловечно, но, пожалуйста, дай мне шанс все исправить. Я не хочу вас терять.

— Егор, пока в нашей квартире живет твоя сестра, я никуда возвращаться не собираюсь, — Тамара гордо вскинула голову, показывая всем своим видом, что не готова идти на компромиссы.

— Регина уже съехала, — Егор улыбнулся и, подойдя к Тамаре вплотную, взял ее за руку. — Я обещаю, что такого больше не повторится. Моя сестра и правда села мне на шею. Ты бы видела, какую истерику она закатила, когда я ей сказал, что больше не буду выплачивать ее кредит.

Тамара не смогла сдержать эмоции и крепко обняла мужа. Она бы соврала, если бы сказала, что не скучала по нему. Она решила дать ему шанс на исправление.

Егор сдержал свое обещание. Он буквально носил Тамару на руках и вел себя как шелковый. Впервые за несколько месяцев их отношения начали налаживаться. А вскоре на свет появился замечательный малыш, которого они решили назвать Алексеем.

— Мама, ты вообще в себе? Тебя, видно, в больничке не от того лечили?! Как можно было сравнить меня и эту… — Кристина подбирала наиболее обидное слово, чтобы мать быстрее поняла всю глубину ее негодования.

— Не трудись. Назови как есть. Юля — невестка, жена твоего брата. — Наталья Михайловна взяла дочь за руку, пытаясь успокоить.

— Да не трогай ты меня! Я с тобой больше разговаривать не хочу! Видеть тебя не могу! Ты предательница, каких еще поискать! — Кристина вскочила и, словно ужаленная, выскочила из квартиры матери, оставив дверь нараспашку.

Едва за золовкой закрылась дверь, из комнаты робко выглянула невестка Натальи Михайловны, Юля. Все время разговора она просидела в закрытой комнате, так как Кристина нагрянула неожиданно и Наталья Михайловна не хотела, чтобы дочь и невестка встретились.

Кристина, дочь Натальи Михайловны, была девушкой своевольной и не терпящей возражений. Отец и старший брат относились к ней, как к принцессе. Девочка с детства ни в чем не знала отказа, поэтому привыкла, что весь мир должен был крутиться вокруг нее.

Когда старший брат надумал жениться и привел в дом тихую Юлю, Кристина даже здороваться с ней не стала, сочла слишком ничтожным экземпляром. Однако с остальными членами семьи у невестки сложились теплые отношения. Девушка быстро нашла путь к сердцу родителей мужа и стала так же любима, как и родная дочь. На все праздники родители покупали дочери и невестке одинаковые подарки, чтобы никого не обидеть.

Обычно Кристина относительно сносно реагировала на это, временами ругаясь и требуя новых подарков и внимания, но последний праздник показал, что отношение родителей к ней и невестке сильно изменилось. Выяснять причины было не в ее правилах, а вот закатывать очередной скандал, требовать объяснений и восстановления справедливости она умела отлично.

Кристина работала менеджером в офисе и частенько переносила свою работу на окружающих, могла нагрубить и не попросить прощения. Родители, которые с детства не приучили ее считаться с чужим мнением, поняли, как многое они упустили в воспитании дочери.

Юля была полной противоположностью Кристины. И должность занимала куда проще. Она работала в музее, увлекалась разведение комнатных растений и в общении была мягче золовки. Ее воспитала бабушка, которая и сама имела мягкий характер, и внучку приучила быть доброй по отношению к людям. Бабушка умерла за год до замужества Юли, поэтому невестка всей душой тянулась к свекрови, как к матери.

За последние полгода Наталья Михайловна частенько жаловалась на здоровье и частую усталость. Никита и Юля много раз уговаривали маму пройти обследование, но женщина лишь отмахивалась. Наконец, молодые супруги решили взять дело в свои руки – собрали все свои сбережения и оплатили Наталье Михайловне полное обследование в одной из частных клиник. Кристина отказалась финансово участвовать в оплате обследования и лечения, так как считала, что брат и невестка просто выслуживаются перед родителями.

— Она могла бы сдать анализы в обычной городской поликлинике! Я не стану оплачивать ваше тщеславие. Вы решили на моем горбу в рай въехать? Получить и деньги, и благодарность от матери? Все бонусы в одном флаконе? Ну нет, сами выкручивайтесь! Мать здорова, как конь, нечего перед ней выслуживаться! — После того разговора с сестрой, Никита решил больше не звонить ей.

Обследование показало наличие опухоли, которую следовало немедленно удалить. Никита, хоть и решил не общаться с сестрой, наступил на собственную гордость. Позвонил…

— Кристина, нужна твоя помощь. Мама заболела..

— А я говорила, что в платных клиниках только и делают, что ищут как бы денег содрать! Не рассчитывай, что я раскошелюсь. Мне нужны деньги на отпуск, пусть бесплатно лечится. И вообще, все это вранье. Ваши врачи — мошенники! — рявкнула Кристина и сбросила вызов. Она считала, что брат манипулирует ей.

Поняв, что от родной дочери помощи не стоит ждать, Юля взяла отпуск на работе и легла со свекровью в больницу, чтобы ухаживать за ней после операции.

К счастью, операция прошла успешно. Наталья Михайловна быстро восстанавливалась, постоянно получая от соседок комплименты о том, какую ласковую и внимательную дочь умудрилась воспитать.

— Ой, девоньки! И рада бы поблагодарить вас за похвалы, да только это золото мне сваха воспитала! Юля — жена моего сына, а не моя дочка. Дочка у меня… — На последних словах Наталья Михайловна замолкала, пытаясь подобрать оправдание для дочери, ведь Кристина ни разу не навестила мать в больнице. Понимающие соседки ничего не спрашивали, понимая, что с воспитанием дочки Наталья не справилась.

После выписки из больницы женщине потребовалось еще некоторое время на восстановление.

Все это время Юля приезжала, готовила, прибирала и просто оставалась посидеть с мамой мужа, поддержать или поговорить. Кристина появилась за все время лишь раз, уточнить, какие подарки родители приготовили ей к предстоящему Новому году.

— Кристина, дочка, я в этом году не буду дарить дорогих подарков. Юля и Никита сильно потратились, не хочу их смущать. Давайте без подарков. Здоровье — вот что главное. А его за деньги не купить.

— Ну вот еще! Я надеюсь, на меня это твое дурацкое правило не распространяется. Мне подарок нормальный нужен. Я же тебе тоже не дешевку какую-то подаю! — Заносчиво заметила девушка.

После визита дочери, Наталья Михайловна задумалась. Она прокручивала события последнего года, словно кадры из кино. Ее болезнь, лечение, восстановление… и роль дочери во всем этом. Наталья Михайловна много думала и приняла решение, которое показалось ей единственно верным.

К предстоящему празднику она приготовила детям подарки, которые сочла достойными их и соответствующие их отношению к родителям. Упаковав подарки Юле и Кристине в одинаковые коробочки, Наталья Михайловна положила их под елку и начала готовиться к празднику. Самый волшебный праздник семья всегда встречала вместе.

В этом году Кристина решила нарушить традицию. Она лишь на пару минут заглянула к родителям, забрала свой подарок и подарила свой. Это был аппарат для маникюра, который матери был совершенно не нужен. Его подарила когда-то Кристине подруга, но пользоваться им девушка не собиралась, поэтому передарила матери.

— Надеюсь, тут стоящая вещь! Посмотреть смогу через пару дней, когда вернусь из загородного отеля, куда мы всей компанией едем! — Бросила девушка, убегая с подарком.

Никита и Юля подарили родителям путевку в санаторий, где отец мог просто отдохнуть, а мама продолжить восстановление после операции. Подарок был нужным и полезным, так как показывал заботу сына и невестки.

В ответ Юля получила от свекрови золотую подвеску, о которой мечтала. Она от души поблагодарила родителей мужа, посетовав лишь, такой подарок стал существенной нагрузкой на бюджет родителей .

— Не переживай, в этом году Кристина получила другой подарок.

Через несколько дней разъяренная дочь приехала выяснять, почему невестка получила золото, а она книгу о воспитании.

— Я тоже хочу подвеску! И серьги! Вам не стыдно так со мной поступать?! — Дочь закатила двухчасовой скандал, требуя денег на новый подарок. К счастью, родителям удалось выстоять и не пойти на поводу у дочери, пояснив, что каждый получил подарки соразмерно своему участию в жизни родителей, помощи им и заботе о них.

— Прочитай книгу о том, как нужно себя вести, тогда, может быть, поумнеешь, раз у нас с отцом не вышло тебя воспитать, — сказала Наталья Михайловна.

Больше года Кристина не появлялась у родителей и бросала трубки, когда они пытались звонить ей. А когда пришла, родители приняли ее… Все же родная дочь. Но это уже совсем другая история.