NEWS 2SWEET

Скоро лето. Кира не любила это время года. Не потому что было жарко, просто летом Женя почти совсем не приезжал домой.
Кира и Женя были женаты уже семь лет. Жили, в общем-то, хорошо, почти не ссорились. Кира была благодарна Жене, что не побоялся, взял ее с маленьким ребенком. Олежке было тогда всего около года. Папа мальчика, Антон, узнав о беременности подруги, тут же исчез с поля зрения, на звонки не отвечал, дома дверь не открывал. Тогда Кира пришла к нему на работу, она просто хотела посмотреть ему в глаза, а будущий папаша, увидев ее, так затрясся, что она даже рассмеялась: – Да не переживай, Антоша, ничего мне от тебя не нужно, это не твой ребенок. . .. – Я знал, знал! – закричал Антон с облегчением, и победно оглянулся на сослуживцев, с интересом наблюдавших за их разговором, – Ты хотела на меня чужого ребенка повесить, не выйдет!
– Это не твой ребенок, а мой, – спокойно ответила ему Кира, – У таких, как ты, родных детей не бывает, для них все дети чужие.
Антон хватал воздух ртом, не зная, как ответить Кире, а наблюдавшие с презрением отвернулись от него и разошлись по своим делам. Кира тоже ушла, чтобы больше никогда не видеть этого, как казалось раньше, любимого человека.
Когда Олежке было полгода, Кира попросила свою маму, которая была на пенсии по инвалидности, сидеть с малышом, а сама вышла на работу. Она до декрета работала в мебельном магазине и ее с радостью взяли обратно. Таких ответственных и приятных в общении работников найти очень трудно. Там она и познакомилась с Женей Волковым. Он привозил в их магазин мебель с фабрики.
Кира сразу рассказала Жене о сыне, он даже ничуть не смутился, только серьезно сказал:
– Вот женимся, родишь еще мальчика. А потом и девочку. Я детей люблю.
Кира даже опешила, не ожидала она такого быстрого предложения. И сама не готова была к замужеству. Но решила, что надо соглашаться, пока предлагают, к тому же Женя парень симпатичный, серьезный и зарабатывает хорошо, ведь работает он на своей машине. А одной ей трудно в жизни будет с малышом, мама часто болеет, и сколько сможет сидеть с Олежкой, неизвестно. Так что уже через три месяца Кира стала Волковой.
На удивление, замужем ей понравилось. Женя был работящий, не скандальный, а главное, не ревнивый. Но Кира и не давала ему поводов для ревности. Она была верной женой. И надеялась, что муж тоже не посмотрит на сторону. Когда она однажды спросила мужа, не изменяет ли он ей, он засмеялся и ответил, что если она растолстеет и будет ходить дома в старом рваном халате, тогда он подумает над этим. Кира успокоилась, в старом рваном халате она дома, точно, никогда ходить не будет.
Так прошло семь лет.
Женя за это время купил другой грузовик, теперь он ездил по все стране, перевозил разные грузы. Зарабатывал хорошо, но дома бывал мало. Кира открыла свой мебельный магазин, и, чтобы не скучать, много работала. Олежке было уже восемь лет, рос он хорошим, добрым мальчиком, занимался спортом. Даже уже имел несколько медалей. Олег любил Женю, хоть и знал, что он ему не родной отец. И очень старался, чтобы папа гордился им.
Но вот Кира родить сына или дочь Жене так и не смогла. Еще пять лет назад они оба обследовались и врачи сказали, что, скорее всего, у них просто банальная несовместимость. Кира не очень трагично отнеслась к этому известию, ведь, у нее уже был сын, но она чувствовала огромную вину перед Женей. Она обещала ему ребенка. Он так надеялся и ждал. Когда он понял, что общих детей у них не будет, то как-то скис, поник, но через пару лет опять воспрял духом, повеселел. Стал даже более заботливым, чем раньше, интересовался делами в магазине, успехами Олежки, чему Кира была очень рада. Она с удовольствием ему все рассказывала, шутила. Кира была счастлива, что Женя смог смириться с тем, что у них не будет детей и стал прежним.
Родители Жени жили в ста километрах от их городка в небольшом селе. Женя очень часто проезжал мимо них и постоянно оставался там на ночь, а то и не на одну. Кира даже немного обижалась на мужа, мол, у родителей он чаще бывает, чем дома, но успокаивала себя тем, что Нина Степановна и Иван Сергеевич уже пожилые, ведь им было за шестьдесят. Жили они в своем, довольно старом уже доме, им часто нужна была помощь сына. Кира не ругалась с мужем из-за этого, она боялась опять расстроить Женю, помнила те два года его уныния. После стольких лет прожитых вместе, Кира была не только благодарна мужу, она его любила, по-настоящему, всей душой. И даже представить себе не могла, что они могли бы расстаться. Ей было тяжело жить так, в постоянной разлуке, но, ради Жени, она была готова на все.
В тот майский вечер Кира почувствовала какую-то тревогу. Она не понимала, чем это было вызвано. Может мыслями о том, что летом Женя почти не приезжает домой, а она стала тяжелее переносить его отсутствие? Кира набрала номер мужа по сотовому:
– Женечка, ты где сейчас? У родителей? А почему голос такой? Что-то случилось? Но я же только спросила, извини, если обидела. Пока.
Кира смотрела на потухший экран телефона и чуть не плакала. Муж никогда не разговаривал с ней так грубо, как сегодня. А ведь она только и спросила, почему у него такой грустный голос. Кира не знала, что делать, она металась по дому, потом не выдержала, на своей машине отвезла Олежку к бабушке, а сама поехала в село, где жили родители Жени.
Приехала Кира туда поздно вечером. Грузовика мужа около дома уже не было.
Она очень огорчилась, зря проехала такое расстояние. Но все же постучала в дом. Нина Степановна очень удивилась, почему-то смутилась, но гостеприимно распахнула дверь. Потом накрыла стол и они сели пить чай. Иван Сергеевич уже спал, поэтому они не шумели и тихо разговаривали. Кира хотела было рассказать свекрови о своей тревоге, как вдруг из комнаты вышла маленькая заспанная девочка лет трех, очень похожая на Ивана Сергеевича и Женю. Девочка терла глаза, хныкала и звала маму. Нина Степановна тут же вскочила и подхватила девочку на руки, стала убаюкивать ее, ласково напевая простую песенку.
Кира удивилась, откуда здесь ребенок? Дождалась, пока свекровь уложит малышку и спросила об этом.
– Это дочка нашей родственницы, Люды, – торопливо ответила Нина Степановна, – Она погибла несколько дней назад. Кроме нас у нее никого нет, вот мы и забрали Катеньку.
– Вы хотите ее оставить у себя? – сочувственно спросила Кира, – Не тяжело вам будет? Все-таки она еще совсем маленькая. И где ее папа?
Свекровь что-то хотела ответить, но тут вышел из спальни Иван Сергеевич, видимо его разбудила Катя. Свекор увидел Киру и замер в дверях. Кира подошла и поцеловала его в щеку:
– Вы уж извините, что мы Вас разбудили, Катюшка просыпалась. Она такая хорошенькая, жалко ее маму. Вы молодцы, что не бросили малышку, но я говорю маме, тяжело вам с ней будет, не молоденькие вы уже.
Иван Сергеевич как-то странно посмотрел на жену, а Нина Семеновна поспешила объяснить:
– Я рассказала Кирочке, что Люда, наша родственница погибла, вот мы и забрали Катеньку к себе.
Иван Сергеевич ничего не ответил, молча кивнул Кире, почему-то махнул рукой и ушел обратно в свою спальню.
Кира подумала, что свекор расстроен смертью Люды, поэтому не обратила на все это внимание. Она повернулась к Нине Степановне:
– Мама, я сегодня у вас останусь ночевать, можно я посплю в комнате с Катюшкой? Присмотрю за ней. Хорошо?
Свекровь помялась, но кивнула.
Всю ночь Кира не спала, она смотрела на спящую девочку, тихонько гладила ее по светлым волосикам и уже знала, что скажет завтра мужу и его родителям.
Приняв решение, Кира, уже под утро, заснула.
Проснулась она от того, что кто-то на нее смотрит. Резко открыв глаза, она увидела стоявшего рядом с ее кроватью, мужа. Он смотрел на Киру и спящую рядом с ней малышку, смотрел напряженно и с каким-то страхом.
– Женечка, – с мольбой улыбнулась Кира, – Давай ее заберем? Пожалуйста, я смогу ее воспитать, правда.
Женя резко отвернулся и вышел из спальни. Кира быстро оделась и побежала за ним. Нашла она его во дворе. Он сидел на скамейке под старой березой и на глазах его были слезы.
– Прости меня, – тихо сказал он Кире, когда она присела с ним рядом, – Прости.
– За что? – удивилась Кира, – Ты не хочешь ее забирать? Я понимаю, что ты хотел своего ребенка, но не получилось у нас, значит судьба у нас такая. А Катенька на тебя даже похожа, она будет нам самая родная, вот увидишь!
Женя закрыл глаза и скрипнул зубами:
– Она похожа на меня, потому, что она моя дочь, – выкрикнул он, – Прости. Я люблю тебя, правда. Это и было всего один раз. Глупо и случайно. Люда жила со старенькой бабушкой в соседнем поселке. Я ездил туда к товарищу на юбилей, и сам не понял, как так получилось. Потом Люда сказала, что беременна и твердо решила родить ребенка. Сказала, что я все равно буду ее мужем. Я ей ответил, что на ребенка согласен, буду помогать, но с тобой никогда не разведусь. Я ее не любил, – Женя тяжело вздохнул, не поворачиваясь к Кире, он боялся посмотреть ей в глаза, и продолжил: – Мои родители знали о Кате, осуждали, конечно, меня, ведь они очень тебя любят, но уже что сделано, то сделано. А тут Люда. Она не умерла, просто позавчера она привезла Катеньку сюда с вещами и нотариально оформленным отказом от дочери в пользу меня. Видите ли, она выходит замуж за иностранца и везти с собой ребенка не хочет. Да и вообще, она ей не нужна, раз я не согласился жениться на ней. А я не знал, что делать. Тебе признаться боялся, родители уже пожилые. Катю могут оставить со мной, только если ты согласишься на ее удочерение, я узнавал.
Кира была ошеломлена. Она ничего не ответила Жене. Встала, медленно пошла в дом, зашла в комнату к спящей Катеньке и присела рядом с девочкой. Ей хотелось ненавидеть малышку, она искала в ее хорошеньком личике чужие черты лица, но видела только схожесть с Женей. Родным, любимым Женей. Кира тихо заплакала. Она закрыла лицо ладонями, слышала, как слезы текут сквозь пальцы, но не вытирала их, будто надеялась на то, что они смоют ее обиду. Вдруг она почувствовала теплое прикосновение к своей руке. Кира убрала ладони и увидела, что девочка смотрит на нее огромными синими глазками и улыбается:
– Не пачь, я же не пачу. Давай, я тебе косичку запету.
Кира и правда, перестала плакать, она представила, как Катюшка сидит на казенной кроватке в детском доме, плачет, но никто не обращает на нее внимания, передернула плечами, быстро вытерла слезы и мягко обняла малышку:
– А давай, лучше я тебя расчешу, косички я пока заплетать не умею, но обязательно научусь.
Вскоре по решению суда Кира и Женя удочерили Катю. Олежка был очень рад сестренке, он сказал, что будет ее защищать, ведь теперь он старший брат! Женя перестал ездить по рейсам, он и Кира вместе занялись магазином и вскоре открыли еще один.
Кира, конечно, не смогла забыть измену мужа, но простила его и никогда не упрекала, она видела, как искренне он чувствовал свою вину.
В конце декабря Кира с Катюшкой пришли домой с Новогоднего утренника. Катя была счастлива, потому что Дед Мороз подарил ей большущую коробку конфет. Она подбежала к папе, обняла его и громким шепотом сказала:
– Папочка, знаешь, что я попросила у Деда Мороза? Еще одного братика, ну или сестричку.
Женя испуганно посмотрел на Киру и ответил дочери:
– Малыш, он не сможет выполнить твое желание, попроси что-нибудь другое.
– Ну почему не сможет? – хитро улыбнулась Кира, – Разве можно отказать такой замечательной девочке?
Женя замер, глядя на жену, а она засмеялась и кивнула. Когда Олежка пришел с тренировки, он увидел, что папа, счастливо смеясь, кружит маму на руках по комнате, а сестренка, вся измазанная шоколадом, сидит на диване и пожимает плечиками. Мальчик сел рядом с Катюшкой, взял у нее конфету и сказал:
– Классные у нас родители, правда, сестренка?
Автор неизвестен

Однажды я снимала на лето половину дома в деревне.
И был у меня пес «дворянских» кровей, проще говоря, дворняга — Бобик. Он был очень любопытен и непоседлив.
А на соседней половине жили хозяева дома, и у них был любимец — кролик Кеша какой-то редкой породы, белый и пушистый. Стоил он 300 долларов.
Соседи в нем души не чаяли, кормили по-особому, причесывали… Клетка с кроликом стояла в саду, и Бобик часто там крутился — изучал странного зверя.
И вот однажды сижу я на веранде, и вдруг вижу — бежит мой пес — весь в грязи, в земле — и тащит в зубах того самого дорогущего кролика — дохлого, естественно, и чумазого. Ну все, думаю, кранты! Добрался-таки до Кешки!
Сразу вспомнились 300 баксов — где я возьму такие деньги…

Тогда мне пришла в голову идея: отняла кролика, наказала собаку и стала отмывать несчастного Кешку шампунем. Потом высушила его феном, расчесала, и — тихонько-тихонько — стала пробираться на соседскую территорию.
Посадила кролика в его клетку, стараясь придать ему естественную позу, и для правдоподобия сунула ему в зубы морковку. Потом быстро вернулась к себе и сижу — жду, что будет дальше. Час проходит, другой, третий…
Вдруг — стук в дверь.
Открываю — на пороге стоит сосед — белый как мел, глаза квадратные…
Ну, думаю, началось! А сосед говорит:
— Маша, представляешь — вчера умер наш Кеша, мы похоронили его в саду… А сейчас я смотрю — он сидит в своей клетке и, как ни в чем ни бывало, ест морковку… Маша, у тебя есть валидол…

Мы и наши питомцы

Михаил уже серьезно опаздывал на совещание. Пускай он владеет миллионами, однако он всё еще остается пунктуальным человеком, который уважает своих коллег и старается для общего блага. Вот только его крутая машина заглохла прямо посреди снежной бури, а телефон, как назло, полностью разрядился. Мужчина выскочил из авто и оглянулся в поисках какого-то кафе. Возможно, там он сможет зарядить телефон и вызвать себе такси. Вот такие казусы случаются даже с самыми богатыми людьми города. Без телефона Миша как без рук, и ничего здесь не поделаешь.

Рядом не было ни одной открытой кафешки, отчего-то улица была практически пустынной в этом плане. Рядом находился лишь продуктовый магазин, из тех, что были раньше. Никакого самообслуживания, и, конечно же, только наличка. Мишка вздохнул и уныло пошел вдоль дороги, пытаясь согреться в дорогом, но тонком пальто. Ему не было смысла тепло одеваться, ведь он практически всегда ездил в своей машине.

Навстречу молодому мужчине шла бабушка. Михаил даже не сразу заметил ее в снежной буре. Бабуля пыталась разглядеть что-то на экране своего маленького телефончика, который был будто из прошлого века. Михаил с сомнением глянул в сторону бедной старушки и всё же решился:

Бабушка, а можно с вашего телефона такси вызвать? Машина застряла в снегу и заглохла, а мой мобильный разрядился совсем.

Миша не ожидал положительного ответа. Обычно такие бабушки оказываются весьма подозрительны. Однако в этот раз ему улыбнулась удача. Бабушка улыбнулась и протянула парню телефон. Михаил радостно взял маленькую трубочку и набрал номер своего водителя, чьими услугами он изредка пользовался. Бабушка дождалась конца разговора и попросила у мужчины немного денег на еду. Отдав мобильный, Миша вместе с ним протянул пару крупных купюр.

Почему старые серьги заполонили мысли миллионера
Пока старушка прятала телефон в сумочку, ветер усилился еще больше и сорвал платок с ее седых волос. Михаил поймал платок и уже собирался вручить испуганной старушке, когда заметил на ее ушах красивые серьги. Они были необычными: круглые зеленые камешки в обрамлении ангельских крыльев. Уникальное украшение… которое он точно где-то уже видел. И видел не раз!

Рядом засигналила машина. Из нее выскочил Вася, личный водитель, и практически затолкал босса в теплый салон. При этом он приговаривал что-то на тему того, что нельзя вот так вот на морозе стоять. Миша ошеломленно назвал место назначения Васе и углубился в свои мысли. Василий быстро доехал до офиса и высадил начальника. А того сразу увлекали всякие важные дела, которых накопилось немало, пока Михаил Иванович ждал машину.

Вечером уставший бизнесмен вернулся домой и лег спать. День был насыщенный событиями, и мозг требовал разрядки. Обычно Миша спал очень крепко, но этой ночью проснулся. Ему приснилась его прабабушка, которую он видел всего пару раз в жизни. В ее ушах были те самые серьги. Она сказала правнуку, что эти серьги несколько столетий хранились в их семье и были утеряны еще до войны.

Вещие сны про старые серьги
Миша проснулся в поту, не понимая, где он и что происходит. Странный сон был благополучно забыт на пару дней. Однако через неделю сон приснился снова. Михаил стал беспокойным и тревожным. Он не понимал, почему ему снится эта история, в которой точно нет ни слова правды.

Однако мысли о сережках стали настолько навязчивыми, что мужчина решил выяснить хотя бы что-то. Он поднял семейные архивы, однако нигде не было упоминания каких-либо сережек. Из самых древних документов было лишь свидетельство о рождении прабабушки, которую звали Ангелиной, и старое фото. На нём сложно было что-либо разглядеть, и все же Миша увидел их! Те самые сережки были в ушах у молодой девушки с длинными волосами. Красотка явно специально заправила боковые пряди за ушки, чтобы фотограф смог запечатлеть ее необычное украшение.

Жизненная мудрость: чему нас учит эта история?
На следующий день Миша отправился на ту же улочку, где встретил старушку. Он провел в своем авто целый день, пытаясь высмотреть женщину. Под вечер ему улыбнулась удача. Подбежав к бабушке, молодой человек поздоровался, с радостью отмечая, что она его узнала. Михаил рассказал ей о снах и о своих догадках. Тогда старушка улыбнулась и сняла сережки со своих ушей. Она сказала, что ночью к ней приходила лучшая подруга ее матери и попросила отдать свои серьги молодому мужчине, который о них спросит.

Вот такие истории порой случаются с обычными реальными людьми. Конечно же, Миша отблагодарил старушку на славу: он купил бабушке квартиру в центре города и обеспечил деньгами на долгое время. А с появлением сережек в его жизни начали происходить чудесные изменения: он наконец нашел большую любовь. Ей он и подарил те самые сережки. Двойняшек, которые родились у пары, назвали Ангелиной и Эллой. В честь лучших подруг, которые дружили много лет назад.

Валентина проснулась, сладко потянулась. Вспомнила о том, что сегодня их с дочкой ждёт приятный день.

Стояло лето, и Валя уже несколько дней была в долгожданном отпуске. А сегодня вместе с десятилетней Полинкой они должны поехать в гости на дачу к подруге Ларисе, которая уже давно звала Валю к себе.

Женщину не омрачал даже тот факт, что несколько месяцев назад она развелась с мужем Андреем. Уже не омрачал. Хотя первое время она очень расстраивалась.

Дача подруги располагалась недалеко от города, и Лариса с мужем и детьми жили там постоянно. А сегодня, в субботу, решили собрать у себя друзей и знакомых по случаю дня рождения старшей дочки.

— Полина, хватит дрыхнуть! — попыталась разбудить дочку Валя, зайдя к ней в комнату. — Давай поднимайся, дел полно, мы сегодня едем в гости.

— Ну, мам! — недовольно протянула дочь, не открывая глаза. — Дай поспать…

— Нет, хватит. И так уже мы с тобой залежались. А нам ещё нужно в магазин съездить и подобрать что-нибудь в подарок Ларисиной дочери Даше.

После третьей попытки разбудить дочь Валя наконец-то смогла это сделать. Девочка кое-как поднялась и нехотя поплелась в ванную умываться.

Как же Полина была похожа на своего отца! И внешностью, и характером, и даже привычками. Андрея тоже утром пушкой надо было будить. Но теперь это уже не её проблема. Всё в прошлом. Теперь он живёт со своей матерью, вот пусть у свекрови и болит голова о своём взрослом сыне.

Валя пошла на кухню готовить завтрак, а сама невольно вспомнила о том, как они с Андреем дошли до развода. Ведь по меркам всех знакомых, у них была идеальная семья. Оба хорошо получали на своих работах, воспитывали чудесную дочку, жили в своей квартире. А семью вот не сохранили. Не смогли.

Валентина удивлялась тому, как долго она не видела истинную сущность своего мужа. И как могла вообще связать жизнь с таким эгоистом.

Андрей любил только себя и считал, что весь мир должен крутиться вокруг его персоны. А все близкие должны ублажать и прислуживать ему, забывая о своих потребностях и желаниях.

— Почему дома бардак? — недовольно спрашивал он у супруги вечером после работы.

— Ну потому что я тоже только пришла. Я тоже работаю. И уроки с дочкой потом учу. А ещё ужин надо приготовить. Ты-то этим не будешь заниматься! Не обязательно кричать, можно вместе убраться, — не желая скандалить, отвечала Валя.

— Опять вовремя не постирала мою спортивную форму! В чём мне на тренировку теперь идти? — возмущался Андрей.

— Слушай, ну ты тоже не беспомощный, мог бы кинуть в машинку свою форму после тренировки и нажать на кнопку. В чём проблема-то? Я не могу обо всём помнить. На работе проблемы, дома тоже дел полно. Ты мне не помогаешь, только требуешь и требуешь. И орёшь при этом как ненормальный.

— Я для чего женился? Чтобы самому себе стирать? Да ещё и убираться в квартире? — задавал муж обидный вопрос.

— Я думала, что ты женился, потому что любишь меня, — уже со слезами отвечала Валентина Андрею.

Она верила, что этот кризис, который случается в любой семье, скоро закончится. И всё наладится, а они заживут как и прежде, как тогда, в первое время после свадьбы, пока ещё не родилась Полина. Но с каждым днём становилось только хуже. Эгоизм мужа процветал.

А всё решил и поставил точку в их отношениях совсем уж вопиющий случай.

Андрей не пришёл домой ночевать после корпоратива на работе. Валентина места себе не находила, нервничала, переживала, всю ночь не спала. Даже свекрови позвонила, чтобы узнать, не у них ли сейчас её муж.

Свекровь Раиса Михайловна её тогда успокоила.

— Да не дёргайся ты так, Валечка, не переживай и ложись спать. Ну, подумаешь, загулял немного мужик. Вернётся, никуда он от тебя не денется, — беспечно ответила она на вопрос едва не плачущей невестки.

Потом, уже под утро, пискнула смс-ка, которая сообщила Вале, всю ночь безуспешно пытавшейся дозвониться до мужа, что он опять в сети.

— Алло! Ты где? — крикнула она, еле сдерживая себя от пережитого стре.с.са.

— А вы кто? — спросил женский голос.

— Я жена… А вы кто? Немедленно отдайте телефон Андрею! — растерялась Валентина.

— Жена? Странно… А Андрюша сказал, что не женат. Ну да ладно… Я вас расстрою, говорить ваш муж пока не может. Спит, устал он за ночь, знаете…

Валентина тогда разбираться с Андреем не стала и не считала нужным ничего больше выяснять, когда тот вернулся домой помятый и какой-то чужой.

Сама подала на развод и с мужем больше не разговаривала, хоть он и пытался как-то оправдаться, призывал её к совести и разуму, давил на то, что дочь будет расти без отца. Обзывал Валю истеричкой. Всё было бесполезно — Валя его больше не слушала.

После развода Андрей вынужден был переехать к матери с отцом. Квартира, в которой он жил вместе с женой и дочерью, была её добрачной собственностью, поэтому там ему ничего не обломилось.

Отец Вали долгое время работал в министерстве экономического развития области. И хоть должность его была не очень высокой, всё же сумел заработать своей любимой дочке на двухкомнатную квартиру. На 18-летие папа и сделал Валентине такой щедрый подарок.

Андрей после назначенных судом алиментов быстро осознал, что снимать жильё ему будет весьма накладно. Да и не привык он жить в стеснённых условиях, где пришлось бы всё делать самому. Всегда до этого за ним кто-нибудь ухаживал, создавая уют, — вначале мать, а потом жена.

Поэтому на данном этапе, пока он ещё находился в процессе поиска новой жены, решил поселиться у родителей.

Раиса Михайловна безуспешно пыталась помирить Валентину и сына. Она не теряла надежду. Приезжая в гости к внучке, женщина нет-нет да и заводила с невесткой этот разговор.

— Валя, подумай хорошенько, стоит ли так бездумно рушить свою жизнь. Ну, отступился он один раз, с кем не бывает. Надо уметь прощать. Ведь вы с Андрюшкой любите друг друга, я знаю. Доченька вон у вас какая чудесная растёт. Ну ты хоть бы о ней подумала. Каково ей всем в школе говорить, что её родители в разводе?

— А я, Раиса Михайловна, о ней прежде всего и думаю. Такой отец — плохой пример для ребёнка. Рядом с ним она будет расти с мыслью, что в браке не обязательно хранить верность супругу, а кричать и унижать мужа или жену — это норма. Я не хочу, чтобы Поля выросла такой. Дочь свою я научу другому и внушу ей мысль о том, что будущий муж её будет верным и любящим, — отвечала свекрови Валентина.

— Ну что же, вы всё время воевали, что ли? Было же у вас и хорошее! — спорила свекровь.

— Было, не спорю. Но очень быстро прошло. Ваш сын эгоист, и вы это лучше меня знаете. А я не хочу всю свою жизнь ублажать эгоистичного мужика, думающего только о себе.

Свекровь уходила ни с чем, затаив обиду на Валю.

А Андрей между тем, живя у родителей, пустился в загул. Он забросил свои занятия спортом после работы. И теперь вместо этого частенько зависал в баре, где заливал свою обиду на бывшую жену, выкинувшую его из своей жизни, как он сам выражался.

— Ты, представляешь, я столько для них делал — для жены и дочери, всю зарплату им отдавал, а теперь меня как будто нет. Вычеркнула Валька меня из жизни, как ненужную вещь, выкинула, — жаловался он другу. — Андрюха теперь нужен лишь только для того, чтобы алименты им платить.

— Да, ладно, забей! — успокаивал его друг. — Я не пойму, что ты на ней зациклился? Других баб, что ли, мало?

— Баб много, ты прав. Но всем нужно лишь одно — деньги. И хата. А у меня ни того, ни другого, — пьяным голосом отвечал Андрей.

Дома, у родителей, сын теперь или кричал, вечно всем недовольный, или устраивал пьяные дебоши. А то и просто храпел, заявившись далеко за полночь после очередной попойки с друзьями.

Валентина даже махнула головой сейчас, чтобы стряхнуть с себя неприятные воспоминания о своей семейной жизни и тяжёлых разговорах с бывшей свекровью.

— Полина, ты готова? Нам пора ехать, — спросила она у дочери после завтрака. — Собирайся, через десять минут выезжаем.

Они заехали в детский мир, вместе выбрали подарок семилетней Даше. А потом отправились на дачу, где их уже ждали Лариса с мужем.

Время от времени Валя видела, как дочь общается с кем-то по телефону. Она решила не обращать на это внимания, мало ли с кем Полина может болтать. Скорее всего, с многочисленными подружками. Но потом с сожалением отметила, что дочка выглядит озабоченной.

— Поля, кто тебе звонит всё время, отец, что ли? — решила она выяснить, в чём дело.

— Нет, бабушка Рая, — нехотя ответила девочка.

— Скажи, что ты отдыхаешь на даче, пусть отстанет от тебя. Нигде от этой семейки покоя нет!

Валентина пошла обратно к столу, где уже лежал ароматный горячий шашлык.

Но как же все удивились, когда через пару часов на даче появился незваный гость. Вернее, гостья.

Раиса Михайловна прибыла туда, хитростью выведав у внучки адрес дачи.

— Здравствуйте, — произнесла она со улыбкой всем присутствующим. — Валя, можно тебя на минутку.

— Что-то случилось? — недовольно спросила Валентина.

— Нет, ничего такого, — ответила женщина. — Просто срочный разговор.

— Тогда это странно, вам не кажется? Вы что, решили теперь преследовать меня? Или вас так интересует моя личная жизнь, что вы даже сюда добрались? — гневно спросила бывшая невестка.

— Валя, давай отойдём в сторону, мне нужно с тобой поговорить.

Когда недовольная Валентина отошла с бывшей свекровью к забору, в другой конец участка, подальше от гостей, та даже заплакала, прежде чем заговорить.

— Валя, умоляю, забери Андрея назад! — начала она.

— Что вы такое говорите? Это абсурд! Зачем он мне? Мы давно уже чужие друг другу, — удивилась Валя.

— Прошу тебя, пусти его назад. Андрей с удовольствием к вам вернётся, я знаю, — продолжала бывшая свекровь.

— Нет, Раиса Михайловна! Даже и не начинайте!

— Выслушай меня, Валечка! Прошу тебя! Вы молодые, горячие, сегодня поругались, а завтра помиритесь. А мы с отцом очень страдаем. Сын нас гнобит просто, издевается над стариками как может. Всю совесть потерял.

— Ну а я при чём? Значит, надо было лучше сына воспитывать.

— Нет, Валя, не в этом дело. Он озлобился. Из-за развода, от того, что не с вами вместе сейчас. А как только вернётся назад, в семью, всё сразу наладится. Я знаю своего сына! Прошу тебя! — умоляла бывшая свекровь.

— Нет. Вопрос закрыт. Мы разведены и вместе жить не будем, — холодным голосом произнесла Валентина.

— Да ты понимаешь, что мы на грани? Отцу постоянно скорую помощь вызываем, сегодня вот опять вызвали. В больницу его увезли, Валя. Я тоже чувствую, что обострилась все мои болячки. Скоро слягу совсем. Ну прости ты его, а?

— Нет. Прошу вас, уходите и больше ко мне с подобным не обращайтесь, если по-прежнему хотите общаться с внучкой.

— Ну и змея ты, оказывается! Будь ты проклята! — вдруг закричала другим голосом Раиса Михайловна. — Порчу нашлю на тебя, к самым сильным магам пойду! Сделаю так, что одна будешь всю жизнь куковать, раз моим сыночком побрезговала!

Привлечённые криками и руганью, к ним стали подходить хозяева дачи и удивлённые гости.

— Прекратите, вы что себе позволяете? — строго спросила Лариса, обнимая растерявшуюся и побледневшую Валю.

— Пожилая женщина, а ведёте себя как хабалка! — удивлялись подвыпившие гости.

— Вам лучше уйти! — сурово произнёс хозяин, глядя на скандалистку. — Пойдёмте, я вас провожу.

— Тьфу на тебя, гадина! — плюнула напоследок в сторону уходящей невестки Раиса Михайловна.

Больше с внучкой своей она не виделась ни разу. Девочка сама отказалась от общения с такой бабушкой.

А Андрей так и живёт с родителями в надежде встретить свою любовь. Он обрюзг и набрал лишний вес, продолжает пить с друзьями. Родители его постоянно теперь по больницам. И каждый из троих ждёт, когда же что-нибудь изменится. Мечтает об этом. Сын о том, когда для него освободится родительская квартира. А родители ещё надеются, что он съедет от них, встретив хорошую женщину.

-Витенька, может, ты все-таки откажешься от наследства? У тебя же все и так отлично, а я вдовой стала. Как жить? – моя мачеха в этот момент стала жалкой.
-Нет, Клавдия Ивановна, не откажусь. У меня сын растет. Его учить надо. А сейчас все платное. Давайте по закону разделим квартиру моего отца, – я был, как никогда, непреклонен.
-Тогда, не обессудь, Виктор. У меня тоже дети, – процедила мачеха сквозь зубы.
А через неделю я получил повестку в суд.
Началась нескончаемая судебная канитель.
…Моя родная мама бросилась под поезд, когда мне исполнилось полгода. Всей правды и что сподвигло маму на такой отчаянный поступок, не знаю. Моим воспитанием занималась бабушка.
Лет до семи я называл и считал её мамой. В школе мне растолковали истинное положение дел. Мне тяжело было назвать бабушку бабушкой, долгое время я вообще никак ее не называл.
У отца постоянно были женщины. Он их часто менял по молодости. С годами все устаканилось, прижилась изворотливая Клавдия Ивановна. Даже не знаю, чем она привлекла моего переборчивого отца.
Я рано женился, ушел жить к жене Наташе. Отец и мачеха, как мне показалось, перекрестились. На один рот меньше стало.
У Клавдии Ивановны два сына-отморозка, которые “выдавили” её из собственной квартиры своим неадекватным поведением. Эти сыночки недавно вышли из тюрьмы. Сидели за кражу. Однако, Клавдия Ивановна, оставаясь их мамой, постоянно на связи с сыновьями, ухаживает за ними, кормит-поит, хотя им по тридцать лет. Первый муж Клавдии Ивановны давным-давно завел другую семью и жизнью сыновей не интересовался. Как будто их и не было.
Мой отец жил с этой Клавдией Ивановной, также не беспокоясь обо мне. Да, собственно, хотелось, лишь, душевного участия и ничего более.
Я надеялся, что внук растопит сердце моего родителя. Увы, я ошибался. Поэтому, изредка звонил отцу, поздравлял с Новым годом и с днем рождения. А, если трубку городского телефона брала Клавдия Ивановна, она неизменно отвечала, что папы нет дома.
…Когда моему сынишке Диме исполнилось десять лет, он, втихаря от нас с женой, попросил у дедушки в подарок велосипед.
-Алло, Витя? Звонил твой сын. Вы, что же, не можете ребенку велосипед купить? – негодовала Клавдия Ивановна.
Мы с Наташей, ни сном, ни духом… Когда все выяснилось, наш именинник на собственном велосипеде прикатил к деду. Я, купив самый дорогой велосипед, сказал сыну, что это подарок от дедушки. Не разочаровывать же пацана…
-Спасибо, дедушка! У меня самый крутой велик! – Дима был счастлив.
Когда сын подрос, он, как и любой парень, захотел научиться ездить на машине.
У отца были старенькие Жигули. Он за руль давно не садился. Машина стояла без дела в гараже несколько лет.
-Папа, Димка хочет взять в аренду твою машину. На один месяц. Разрешишь? – я впервые что-то просил у отца. Мне было неловко.
-Конечно, какой разговор. Пусть берет. Клава, дай Вите ключи от гаража, – засуетился отец.
Клавдия Ивановна ушла в другую комнату, якобы за ключами. Скоро вернулась.
– Виктор, зайди позже, не могу найти, – мачеха отводила взгляд.
На следующий день позвонил отец и сказал, что нашелся сладкий покупатель на Жигули и гараж…
Мы с женой даже не удивились такому исходу.
Просто посмеялись.
Наш Дима, спустя годы, сам себе купил иномарку и стал классным водителем.
…Отец слег и попал в больницу. К нам в гости впервые пожаловала Клавдия Ивановна.
-Витюша, нужны деньги папе на операцию. – мачеха пустила слезу.
-Постойте, вы же недавно продали машину и гараж… – удивляюсь просьбе Клавдии Ивановны.
Вздыхает и молчит. Я догадываюсь, все вырученные деньги уплыли к сыновьям мачехи.
За операцию отцу платил я. Но это ему не помогло. Отец умер на операционном столе.
После похорон, которые я же и оплатил, Клавдия Ивановна затеяла судиться со мной за квартиру отца.
Она на судебное заседание привела своих соседок, которые должны были давать показания против меня, недостойного сына. Соседки вылили на меня ушат грязи.
Я, зная козни мачехи, предоставил суду все квитанции и чеки, касающиеся помощи отцу.
Было три заседания. Суд постановил разделить поровну квартиру отца. Я остался доволен этим решением. Клавдия Ивановна метала искры ненависти в меня.
Квартиру продали. Деньги отдали Диме.
Клавдия Ивановна купила комнату в общежитии.
Её сыновья опять в местах лишения свободы…

ПОРТМОНЕ.
Дo пoлучки ещё нeделя. Сын зaболел. Денег совсем не осталось. Хорошo хоть сама в аптеке рабoтаю! – грустные мысли мучали Светлану, возвращающуюся в это утро из аптеки. – У кого занять? Хотя бы две тысячи. А лучше тысяч пять. Так ведь их и отдавать надо. Вроде двадцать пять чистыми выxoдит, а денег всё равно не хватает. Хоть бы, кто-нибудь замуж взял. Да, кому я нужна? Двадцать семь, далеко не красавица, да ещё с ребёнком. Ой, торопится надо. Сын проснётся. И дождик сейчас польёт».
И тут она увидела в траве возле проезжей части портмоне. Быстро подошла, подняла. Оглянулась – никого! Быстро положила в пакет с лекарством и торопливо пошла домой.
Тихонько зашла в свою квартиру, подошла к детской кроватке. Сын всё ещё спал. Достала портмоне, открыла. Визитки, банковская карта, документы… деньги. Стала читать… сбилась. Вновь пересчитала:
«Семьдесят семь тысяч! Три мои месячные зарплаты!»
– Мама! – послышался голос сына.
Сунула портмоне обратно в пакет, и бросилась к кроватке.
– Как ты сыночек? – потрогала лоб. – Вроде, температуры нет!
– Мама, я кушать хочу!
– Сейчас. Давай, носочки оденем, а то пол холодный! – одела носки. – Иди в туалет и умывайся! Ты уже большой, четыре года.
Наложила в тарелки манную кашу, сваренную перед уходом в аптеку. В кухню зашёл сын, поморщился:
– Мама, не хочу кашу! Дай колбаски!
– Димочка, нету! – открыла холодильник, посмотрела содержимое. – Кушай кашу! Потом, что-нибудь купим.
«Правда, пойти в магазин и истратить эти деньги. Ведь я их не сворoвала, а нашла. Весна наступила, а у меня надеть нечего. Димке в садик одежду надо».
Посмотрела, с каким неудовольствие сын есть кашу.
– Сынок, тебе чай налить?
– С конфетками?
– Конфет – нету. Печенья будешь?
Быстро налила чай. Положила в тарелочку печенье.
«Что делать? Что делать? А ведь и у человека, который потерял, проблемы начнутся. Может у него эти деньги последние или на что-то копил. Там ещё банковская карточка и документы».
Пошла в комнату достала из пакета чужoе портмоне. Взяла одну из визиток.
«Константин Павлович Тимонин. Автосервис «Вояж». Похоже, небедный, если визитка. Какая разница? Бедный – не бедный. Деньги всё равно чужие и надо вернуть. Номер телефона есть…»
Светлана ещё немного подумала, тяжело вздохнула и стала набирать на своём телефоне номер, указанный в визитке:
– Я вас слушаю! – раздался раздражённый мужской голос.
– Это Константин Павлович Тимонин?
– Да. С кем я разговариваю?
– Я нашла портмоне. Там документы, деньги…
– Девушка, девушка, где вы? – голос стал радостным. – Я сейчас приеду.
Светлана продиктовала адрес.
Минут через двадцать в прихожей раздалась мелодия домофона.
– Я – Тимонин. Вы мне звонили.
– Заходите!
Через минуту вошёл немолодой мужчина, лицо некрасивое со шрамами и седыми волосами:
– Здравствуйте!
– Вот, ваше! – Светлана подала ему находку.
Он открыл, проверил содержимое. На лице появилась довольная улыбка:
– Спасибо большое!
Затем оглядел небогатую однокомнатную квартиру, худенького мальчишку, стоящего рядом с мамой. Достал из портмоне все деньги:
– Возьмитe!
– Зачем? – paстерялась женщина.
– Вы убеpeгли меня от многих проблем. Я не обеднею, а вам они будут не лишними, – положил деньги на тумбочку. – Спасибо вам большое!
Мужчина кивнул головой и вышел.
Пару минут Светлана зачарованно смотрела на деньги, лежащие на тумбочке, затем вскинула руки вверх:
– Ура!
– Что, мама? – не понял сын.
Она взяла подняла сына на руки и закружила:
– Всё хорошо, сыночек! – опустила его на пол, глянула в окно. – На улице солнышко выглянуло, и мы идём с тобой в магазин.
Радость передалась сыну, и он бросился самостоятельно собираться.
Как хорошо, когда деньги есть! Два раза с сыном в магазин ходили. Первый раз – продуктов накупили, во-второй раз – одежды на весну.
В субботу поехали на озеро. Погода тёплая, а сын ещё ни разу на природе не был. Еды с собой взяли.
Как Димке понравилось. Купаться, конечно, рано, но он от воды не отходил. Аппетит у обоих волчий появился.
Тучи собрались, как-то неожиданно. Отдыхающие бросились к своим автомобилям, а Светлана с сыном к остановке.
Маршруток – нет, дождь – льёт.
И вдруг остановился «Джип». Оттуда выскочил мужчина с седыми волосами. Открыл заднюю дверь:
– Садитесь быстрее!
– Константин Павлович?! – удивлённо вскрикнула Светлана.
– Садитесь! Садитесь!
– Ой, а мы всё у вас измажем! – сев в машину, вскрикнула женщина.
– Ничего страшного! – машина плавно тронулась с места. – А тогда даже не спросил, как вас зовут.
– Светлана.
– А меня – Дима! – произнёс мальчишка.
– А меня – дядя Костя! – улыбнулся мужчина.
– Решили на озеро с сыном съездить, а вот под дождь попали, – стала, словно оправдываться Светлана.
– А вам куда?
– Нам на улицу Комарова. Это в конце города. Но вы нас только до города довезите.
– А поехали ко мне в гости, – предложил мужчина. – Я здесь недалеко живу. Дождь закончится, домой вас отвезу.
– Мама, поехали в гости! – обрадовался Дима.
– Да вы что? Неудобно…, – произнесла Светлана.
– Поехали, поехали! Ко мне редко кто в гости приходит.
Квартира у Константина была трехкомнатная с евроремонтом.
– А у меня даже одежды для вас нет! – обречённо произнёс хозяин. – Сейчас обогреватель включу. Он у меня самый современный. Садитесь на диван!
Включил обогреватель, от которого сразу потянуло теплом.
– Грейтесь! Пойду, чай приготовлю!
Мужчина ушёл на кухню, а Светлана огляделась. На стене фотографии, на них военные люди, машины – тоже военные.
Зашел хозяин:
– Идёмте на кухню!
На столе, кроме чая стояла ваза с дорогими конфетами. Нарезана колбаса и сыр. Профессиональным взглядом Светлана отметила аптечку, стоящую на подоконнике.
– Угощайтесь!
– Константин Павлович…
– Светлана, давайте по имени и на «ты»!
– Как-то неудобно…
– Всё нормально.
– Константин, а ты военный? – спросила Светлана, чтобы как-то разрядить обстановку.
– Бывший, – лицо мужчины стало хмурым.
– Извините… извини! – женщина почувствовала, что это больная тема.
– Я в автомобильных войсках служил в Сирии, командовал батальоном, – взгляд мужчины застыл. – Машина на которой мы ехали подoрвалась на мине. Жив остaлся чудом, даже доктора удивлялись. Cшили меня по чаcтям. Полгода пролежал в гоcпитале. Полгода в реабилитационном центре. По новой научился ходить. Конечно, комиccовали. Назначили пенсию, неплохую.
Он замолчал, видно воспоминания давались с трудом, затем продолжил:
– Вернулся. Сидеть без дела тоскливо. Автосервис приобрёл. Дела в гору пошли. Семьёй раньше не обзавёлся, а теперь уж и не обзаведусь, – опусти голову. – Всё тело изурoдовано. Рад, что хоть лицо, более-менее цeлым осталось.
– А вам… тебе, сколько лет?
– Сорок два, – он улыбнулся. – А выгляжу стариком?
– Нормально ты выглядишь!
– Светлана, а как у вас с Димкой дела?
– А что у нас? Папы у нас нет. И вообще из родственников никого нет. Окончила медицинский колледж. Работаю в аптеке провизором.
– Кем, кем? – не понял Константин.
– Фармацевтом. Это, практически, одно и тоже. Готовлю лекарства. Даю консультации, – она улыбнулась. – Ладно, Константин, дождь закончился. Мы, пожалуй, пойдём.
– Я вас довезу.
Он резко вскочил и вдруг… стал пaдать.
Светлана растерялась только на пару секунд. Посмотрела зрaчки, пощупaла пульс. Предположила причину потeри cознания.
Бросилась на кухню. Содержимое аптечки подтвердило её предположение.
Подбежала к бoльному. Нашла в аптечке однoразовый шприц, лекарство, сделала укoл. Больной тут же открыл глаза.
– Давай, помогу лечь на диван! – Она взяла его за руку.
– Не надо, я сам!
Сел на диван, виновато опустив голову.
– И часто с тобой такое? – стала задавать вопросы Светлана.
– Редко. Последний paз полгода назад было.
– Переволновался?
– Да, – кивнул головой мужчина.
– Медицинская карта где?
– В спальне на тумбочке.
Светлана пошла, взяла довольно толстую книжицу. Рядом стояла ещё одна аптечка, взяла и её. Вернувшись, приказала мужчине:
– Полежи немного!
– Уже прошло.
– Тогда посиди спокойно! – повернулась к сыну. – Дима, всё в порядке. Сиди, кушай!
Светлана стала внимательно просматривать мeдицинскую карту, останавливаясь на некоторых страницах и внимательно всматриваясь в результаты анaлизов.
Затем стала внимательно просматривать содержимое обеих аптечек.
– Светлана, всё уже прошло.
– Мы уходим. Перед сном выпьешь вот эти две тaблетки. – Даже не думай нас провожать. Завтра приду, примерно, в одиннадцать утра.
– Так неудобно получилось, – он встал на ноги.
На следующий день ровно в одиннадцать она вошла в его квартиру.
– Здравствуй, Светлана! – его лицо озарила радостная улыбка.
– Здравствуй, Константин! Я ненадолго.
– Ты проходи, проходи!
Она прошла в комнату, выложила на стол из пакета, который был у неё в руке, содержимое. Достала отпечатанный листок бумаги:
– Вот лекaрства и бaльзамы. Вот здесь написано, когда и как их употреблять, – глянула на мужчину. – Костя, не смотри на меня такими глазами. Я в этом разбираюсь очень хорошо.
– Спасибо! – кивнул тот головой.
– Вот, – она перевернула листок. – Здесь написано, что ты должен есть и пить почаще и то, что ты не должен упoтреблять ни в кое случае.
– Спасибо! – вновь кивнул он головой. – Пошли чай пить!
– Костя, я сына у соседки оставила. Извини, не могу! – и она направилась в прихожую.
– Подожди!
Он бросился к шкафу. Затем подошёл к женщине и протянул деньги:
– Возьми!
– Костя, ну, зачем?
– Бери, бери! Куда мне их девать. У меня ведь тоже никого из родственников нет.
– Спасибо!
– Светлана, я тебе позвоню? У меня твой номер телефона сохранился.
– Конечно, звони! А я постараюсь тебя до конца вылечить.
Он позвонил в пятницу вечером.
– Здравствуй, Светлана!
– Здравствуй, Костя! Как твоё здоровье?
– Хорошо! Ты не думай, тогда я сам не знаю почему поплыл. Наверно, переволновался. Ко мне никогда в гости красивые жeнщины не приходили.
– Спасибо!
– Я вот что звоню! Поехали завтра в аквапарк!
– У нас же в городе нет аквапарка?
– Так в областном центре есть.
– Так…
– Полтора часа на машине. Завтра утром в восемь заеду за вами.
Положила телефон на стол. На лице радостная улыбка.
– Мама…, – сын заглянул ей в лицо.
– Дима, ты хочешь в аквапарк?
– Да! – глаза ребёнка загорелись.
– Завтра за нами дядя Костя заедет, и мы поедим в аквапарк.
Поездки на выходные во всевозможные парки или на природу стали регулярными.
Мужчину и женщину всё больше и больше тянулo друг к другу. Но здоровье и разница в возрасте долго мешали Константину сделать решающий шаг.
И вот…
В очередную пятницу Константин заехал за Светланой на работу.
– Поехали за Димкой в садик, – произнёс он, усаживая женщину в машину.
– Костя, ты что надумал?
– Поедем сегодня ко мне, – он сделал паузу, – с нoчёвкой.
– Даже так? – лицо Светланы озарила счастливая улыбка.
– Больше ничего не спрашивай!
– Ладно!
Весь вечер он играл с Димкой. Наконец, того уложили спать.
– Светлана, ты только не перебивай! – начал разговор Константин. – Ты помнишь, как ты нашла портмоне и вернула его мне.
– Я после этого всегда думал о тебе. И тогда думал, когда вы с Димкой в дождь стояли на остановке.
Он замолчал, а сeрдце у Светланы посему-то сильно забилось.
– Я, конечно, уже немолодой и весь изрaненный, но мне становится всё лучше и лучше…
Он вновь замолчал. И вдруг peшительно произнёс:
– Светлана, я тебя люблю! Выxoди за меня замуж! Димка, будет нашим сыном.
Последовал поцeлуй, длинoй в цeлую ночь.

Анна спешила в офис после деловой встречи с партнерами. Чтобы сэкономить время, она выбрала короткий путь через городской сквер. Яркое солнце освещало аллеи, но холодный ветер с реки пробирал до костей. Анна поежилась и поплотнее закуталась в пальто.

Прохожие торопились мимо, не обращая внимания друг на друга. Анна тоже спешила, опасаясь опоздать на важное совещание. Вдруг её взгляд упал на скамейку, расположенную в стороне от основной дорожки.

На скамейке сидел пожилой мужчина. Одетый аккуратно, с тростью в руках, он задумчиво смотрел в одну точку. Что-то в его облике заставило Анну замедлить шаг.

— Скажите, пожалуйста, который час? — спросил старик, заметив её интерес.

— Половина второго, — ответила Анна, взглянув на часы.

Мужчина кивнул и снова уставился вдаль. Анна уже собиралась продолжить путь, но заметила в его глазах растерянность.

— С вами всё в порядке? Может, вам нужна помощь? — девушка подошла ближе.

Старик поднял на неё благодарный взгляд.

— Кажется, я заблудился, — тихо признался он. — Решил прогуляться и теперь не могу найти дорогу домой.

Анна присела рядом. Совещание отошло на второй план. Она мягко спросила имя пожилого мужчины.

— Виктор Семенович, — представился старик после небольшой паузы.

— А вы помните свой адрес или телефон родственников? — участливо поинтересовалась Анна.

Виктор Семенович нахмурился, пытаясь сосредоточиться. Через минуту он медленно продиктовал адрес и номер телефона. Анна сразу достала мобильный и набрала указанный номер.

— Алло, — раздался мужской голос.

— Здравствуйте! Я нахожусь в городском сквере возле улицы Ленина с Виктором Семеновичем. Он немного потерялся, — объяснила Анна ситуацию.

— Папа?! — в голосе послышалось явное облегчение. — Огромное спасибо! Я сейчас же приеду. Пожалуйста, побудьте с ним.

Положив телефон, Анна вернулась к старику. Виктор Семенович заметно дрожал от холода. Не раздумывая, девушка сняла свою куртку и накинула ему на плечи.

— Нет-нет, что вы, не нужно, — запротестовал старик.

— Всё в порядке, мне не холодно, — заверила Анна, хотя сама уже ощущала ледяной ветер.

Они начали разговаривать. Виктор Семенович рассказывал о своей жизни, о сыне, который всегда занят работой. Анна внимательно слушала, изредка поглядывая на часы.

Через четверть часа к скверу подъехала дорогая черная машина. Из неё вышел элегантный мужчина лет сорока и быстрым шагом направился к ним. Анна сразу заметила семейное сходство.

— Папа! — воскликнул мужчина, подходя к скамейке. — Я же просил тебя не выходить одному!

— Думал, что справлюсь, Сергей, — виновато ответил Виктор Семенович.

Сергей помог отцу встать и повернулся к Анне.

— Не могу передать, как я вам благодарен! Не представляю, что могло бы случиться без вашей помощи, — искренне сказал мужчина. — Как вас зовут?

— Анна, — представилась девушка, возвращая куртку на плечи.

— Анна, я чрезвычайно признателен за вашу заботу. Обещаю, отец больше не останется без присмотра, — серьёзно произнёс Сергей. — Мы вас подвезём.

Анна попрощалась и поспешила в офис. Совещание уже началось, но никто не сделал ей замечания за опоздание.

День прошёл словно в тумане. Мысли о работе никак не шли на ум. После обеда Анна обнаружила на столе конверт. Внутри находилась записка с адресом и временем встречи. Отправителем значился крупный холдинг «СтройИнвест».

Анна знала эту компанию, но кто мог прислать ей приглашение? Любопытство победило. Во время обеденного перерыва она отправилась по указанному адресу.

Перед ней возвышалось современное здание из стекла и бетона. Поднявшись на последний этаж, Анна вошла в просторный кабинет. За массивным столом сидел знакомый мужчина. Сергей улыбнулся и жестом предложил ей сесть.

— Удивлены? — спросил он, заметив её изумление.

— Честно говоря, да, — призналась Анна. — Не ожидала ничего подобного.

— Вчера вы бескорыстно помогли моему отцу, — начал Сергей. — Знаете, мало кто остановится помочь незнакомому человеку.

Анна смущённо пожала плечами.

— Я ценю людей, способных к состраданию без ожидания награды, — продолжил Сергей. — Поэтому хочу сделать вам предложение.

Он достал папку и положил её перед Анной.

— Я предлагаю вам должность в моей компании. Зарплата вдвое выше текущей, служебное жильё и отличные перспективы карьерного роста.

Анна просмотрела условия контракта. Предложение казалось невероятным. Она подняла взгляд на Сергея.

— Это только из-за вчерашнего случая?

— Я проверил ваши профессиональные качества. Вы прекрасный специалист, Анна. А вчерашний эпизод лишь подтвердил ваши человеческие качества, — ответил Сергей.

Анна попросила время на размышление.

Через неделю она уже работала в «СтройИнвесте». Её ценили, прислушивались к её мнению. А с Сергеем они стали проводить всё больше времени вместе.

Вначале их общение ограничивалось деловыми встречами и рабочими обедами. Постепенно Сергей пригласил Анну на ужин в ресторан. Она согласилась, сама не понимая почему. Между ними возникла особенная связь, которую сложно было описать словами.

Однажды вечером они прогуливались по набережной. Сергей неожиданно признался:

— Знаешь, я рад, что отец тогда потерялся.

Анна улыбнулась. Она тоже была благодарна за эту случайную встречу. С того дня её жизнь кардинально изменилась.

Анна замечала, как трансформируется их общение. Разговоры становились всё более личными. Сергей интересовался её взглядами на жизнь, детскими воспоминаниями, любимыми книгами и фильмами. Деловые встречи плавно перетекали в нечто большее — долгие беседы о всём на свете.

Однажды Сергей произнёс:

— Ты особенная, Анна. Очень редко встречаются люди с таким добрым сердцем.

Анна смущённо опустила глаза. Её всегда считала себя обычной, ничем не примечательной девушкой, и подобные комплименты вызывали у неё лёгкое смущение.

Сергей начал приглашать Анну на встречи с важными партнёрами компании. Он представлял её не просто как сотрудницу, а как человека, чьё мнение для него особенно ценно. Многие коллеги замечали особое отношение руководителя к новой сотруднице, но лишних комментариев никто себе не позволял.

Весна сменилась летом. Рабочие будни плавно переходили в вечерние прогулки по набережной. Однажды Сергей пригласил Анну в свой загородный дом. Просторные комнаты источали уют и тепло.

— Отец любит проводить здесь выходные, — пояснил Сергей, показывая ей дом.

Виктор Семёнович встретил гостью с радостью. Пожилой мужчина выглядел бодрее, чем при их первой встрече. Он помнил Анну и был искренне рад видеть её снова.

— Сын рассказывал, что ты теперь работаешь с нами, — улыбнулся старик, разливая чай на веранде.

Вечера на природе, долгие разговоры под звёздным небом… Анна даже не заметила, как влюбилась. Сергей оказался внимательным, чутким и заботливым человеком. Совсем не таким, каким его представляли сплетники в офисе.

Через год они сыграли свадьбу. Скромная церемония прошла в том самом загородном доме, среди близких друзей. Анна переехала к мужу. Сергей предоставил жене полную свободу в обустройстве их семейного гнёздышка.

— Теперь это и твой дом, — сказал он. — Делай всё так, как тебе хочется.

Анна увлеклась созданием уютного сада. Раньше у неё не было возможности заниматься садоводством. Теперь же под окнами расцвели розы, пионы и лилии, наполняя воздух благоуханием.

В доме появилась просторная библиотека. Сергей поддержал страсть жены к книгам и помог собрать внушительную коллекцию редких изданий. Анна наконец смогла воплотить в жизнь проекты, о которых давно мечтала.

По вечерам вся семья собиралась на террасе. Ужины проходили в тёплой атмосфере. Виктор Семёнович стал неотъемлемой частью их маленького семейного круга.

Анна и свёкор быстро нашли общий язык. Часто они вместе работали в саду или просто сидели на скамейке, наблюдая за закатом. Между ними установилось особое понимание, которое не требовало слов.

— Знаешь, Анечка, — как-то сказал Виктор Семёнович, — я благодарен судьбе за тот день в сквере. Ты подарила нам с сыном настоящее счастье.

Анна часто вспоминала ту случайную встречу. Холодный ветер с реки, одинокий старик на скамейке, её решение помочь — всё это изменило её жизнь.

Одна встреча изменила всё. Жизнь наполнилась теплом и спокойствием, которых раньше так не хватало. Теперь Анна точно знала: иногда самое важное начинается с простого человеческого участия.

Весенними вечерами Анна прогуливалась по саду, вдыхая аромат цветов и размышляя о причудливых поворотах судьбы. Работа в компании мужа приносила не только доход, но и моральное удовлетворение.

— Твой последний проект произвёл фурор, — сообщил Сергей, вернувшись с очередной деловой встречи. — Партнёры в восторге.

Каждый проект Анны принимали с уважением. Коллеги ценили её профессионализм и нестандартный подход. Семья поддерживала во всех начинаниях. Дом всегда был наполнен заботой и теплом.

— Ты заслуживаешь всего этого, — часто повторял Сергей, обнимая жену. — Твоя доброта вернулась к тебе сторицей.

Анна любила делиться своей историей с новыми знакомыми. Она рассказывала, как случайная помощь незнакомцу изменила всю её жизнь. Многие находили в её примере вдохновение для собственных поступков.

— Никогда не знаешь, какой след оставит твоё доброе дело, — говорила она молодым сотрудникам компании.

Девушка научилась ценить простые вещи: тихие семейные вечера, разговоры со свёкром, прогулки с мужем по лесным тропинкам. Всего этого могло и не быть, если бы не тот день в сквере.

Иногда Анна специально выбирала дорогу через тот самый сквер. Она останавливалась возле знакомой скамейки и вспоминала растерянного старика, холодный ветер и своё решение помочь.

— Всё правильно сделала, — тихо говорила она себе.

Простой жест доброты открыл перед ней двери, о которых она раньше даже не мечтала. Судьба щедро вознаградила её за участие в чужой беде. Анна была благодарна за каждый прожитый день, наполненный любовью и гармонией.

Меня зовут Павел, и если раньше у меня оставались хоть какие-то сомнения относительно того, какое место я занимаю в своей семье, то они окончательно развеялись в тот день, когда мне случайно открылась правда о завещании. Причем это произошло не в драматичной обстановке, где родители торжественно посвятили бы меня в свои планы. Нет, все случилось абсолютно спонтанно — благодаря глупой случайности.

Это случилось несколько месяцев назад, когда я находился в их доме. В том самом особняке, за который последние пять лет я вкладывал свои деньги — оплачивал ипотеку, покупал продукты, организовывал ремонт. Я был тем человеком, кто поддерживал все это хозяйство в рабочем состоянии, в то время как мой брат Саша предпочитал бездельничать. И когда я говорю «бездельничать», я имею в виду именно это. Ни работы, ни обязанностей — просто лежал на диване, ожидая, когда судьба преподнесет ему все на блюдечке с голубой каемочкой. А мои родители, кажется, были только рады способствовать этому образу жизни.

В тот день я помогал отцу разбирать документацию, потому что, как обычно, ни он, ни мама не хотели заморачиваться с этим сами. Отец попросил меня отсканировать некоторые бумаги — в основном юридические и финансовые документы. Я даже не задумывался об этом, пока не заметил папку с надписью «План наследства и завещание», лежащую среди остальных бумаг.

Обычно я сторонник конфиденциальности и не лезу в чужие дела, но любопытство взяло верх. В конце концов, именно я заботился о том, чтобы у них была крыша над головой, так что мне было не лишним узнать, как они распорядились будущим своих активов. Я открыл папку — и увидел слова, от которых у меня буквально подкосились колени. Все, абсолютно все отходило Саше. Дом, накопления, имущество. Меня даже не упомянули, кроме каких-то общих фраз про «равную любовь к обоим сыновьям». Ну конечно, «равная любовь». Именно поэтому они позаботились о том, чтобы их любимчик получил все, а тот, кто их содержал, остался ни с чем.

Я чувствовал себя полнейшим простаком. Я из кожи вон лез, чтобы обеспечить их комфорт, чтобы у них всегда было достаточно еды, а они спокойно планировали будущее, в котором для меня не было места. А Сашка… он был не просто ленивым — он был циничным. Он никогда не помогал, не вносил ни копейки, но каким-то образом убедил их, что именно он достоин всего. Может быть, потому что он младший сын. Может быть, потому что они всегда его баловали. Может быть, потому что он был мастером манипуляций. Какой бы ни была причина, выбор они сделали.

Я сидел, уставившись в бумаги, руки тряслись от смеси гнева и чувства предательства. Сколько времени они это планировали? Всегда ли я был для них просто бесплатной страховкой без каких-либо гарантий? Они вообще когда-нибудь ценили то, что я для них делал?

Не знаю, сколько времени я просидел так, но в какой-то момент отец заметил, что я перестал сканировать.

— Паш, ты чего так долго? — спросил он, заглядывая в комнату.

Я даже не пытался скрыть завещание. Просто поднял его и посмотрел ему прямо в глаза.

— Так вот как оно теперь? — спросил я, голос звучал пугающе спокойно. — Все достанется Саше? После всего, что я для вас сделал?

Лицо отца побледнело на секунду, но потом он тяжело вздохнул, словно перед ним был капризный ребенок, закатывающий истерику.

— Паш, все не так, как ты думаешь.

— Правда? — резко ответил я. — Потому что мне кажется, что тут все предельно ясно. Я плачу вашу ипотеку, покупаю вам еду, чиню дом, пока Сашка не делает ничего, а вы все равно решили, что только он важен.

Отец выглядел неловко, но вместо объяснений лишь пробормотал:

— Это… сложно.

Вот и все. Ни извинений, ни попытки оправдаться, просто слабое оправдание и ожидание, что я проглочу это и продолжу быть их личным банкоматом. Я должен был развернуться и уйти прямо тогда, но мне нужно было услышать это от обоих.

— Мам, иди сюда, — позвал я.

Она зашла, увидела завещание в моих руках и сразу поняла, о чем речь. По крайней мере, у нее хватило совести выглядеть виноватой, но то, что она сказала дальше, заставило мою кровь закипеть.

— Пашуль, милый, тебе ведь не нужно наследство, — мягко сказала она, будто делала мне одолжение. — У тебя хорошая работа, ты самостоятельный. А Саше… ему тяжело. Мы просто хотим, чтобы он был в безопасности.

В этот момент внутри меня что-то надломилось. Они даже не отрицали. Они прекрасно знали, что делают. И в их голове это было абсолютно оправданно. Они годами потакали его лени, а теперь решили наградить его, оставив ему все, а меня — за бортом.

Я глубоко вздохнул, сжал зубы и положил завещание на стол.

— Понял, — сказал я, голос был ледяным. — Рад знать, где мое место.

Затем я развернулся и вышел из дома, игнорируя их возгласы, и хлопнул дверью. Они сделали свой выбор. Теперь настала очередь моего.

Я больше не вернулся. Не звонил. Не проверял, как у них дела. Впервые за многие годы я позволил им разбираться со своими проблемами самостоятельно. Если что-то сломалось — пусть чинят. Если нужна еда — пусть сами идут в магазин. И самое главное, если пришел счет за ипотеку — я его больше не оплачиваю.

Молчание продлилось две недели. Думаю, сначала они решили, что я просто дуюсь и скоро вернусь, как всегда. Может быть, они ожидали, что я остыну и извинюсь за то, что вообще посмел задать вопросы. Но когда дни шли, а от меня не было ни слуху, ни, что важнее, денег, я буквально почувствовал, как их отношение начало меняться.

Потом однажды днем мой телефон завибрировал.

Отец написал: «Скоро нужно платить налоги на имущество».

И все.

Ни «Как ты?», ни «Прости за все». Просто холодное, деловое сообщение, как будто я все еще их карманный банкомат.

Я уставился в экран, почти забавляясь их предсказуемостью. Они правда думали, что могут просто снова потребовать деньги, будто ничего не случилось?

Я напечатал ответ: «Думаю, брат разберется, ведь это теперь его дом».

Прошло ровно пять минут, прежде чем позвонила мама. Я не ответил.

Тогда пришло сообщение:

— Павлуша, пожалуйста, не будь таким. Нам нужно поговорить.

О, теперь им захотелось поговорить. Теперь, когда счета начали копиться, и реальность наконец их догнала.

Я подождал час и ответил:

— Говорить не о чем. Вы сделали выбор. Теперь живите с ним.

Я схватил ключи и стремительно выбежал вниз, кипя от ярости. Я не боялся. Я был в бешенстве. Каким же надо быть наглым, чтобы явиться ко мне домой без приглашения, требуя денег, будто я их личный спонсор? Даже не удосужились сначала позвонить, не попытались хотя бы изобразить извинение. Просто пришли, чтобы загнать меня в угол, думая, что я, как наивный ребенок, подчинюсь.

Я с силой распахнул дверь, и вот они – мама, отец и, конечно же, Сашка. Все стояли плотной группой, будто собирались устроить семейное вмешательство. Мама скрестила руки на груди, на лице застыло ее фирменное разочарование. Отец стоял напряженно, с руками в карманах, его выражение было смесью раздражения и самодовольства, как будто он не мог поверить, что ему действительно пришлось явиться сюда лично. А… этот паразит даже не удосужился выглядеть обеспокоенным. На его лице читалась скука, будто вся эта ситуация просто слегка мешала его размеренной жизни. Как будто именно из-за него все это не происходило.

Как только мама увидела меня, она сразу же перешла в режим драматической актрисы.

— Паша, наконец-то! Нам нужно поговорить.

Я лениво облокотился на дверной косяк, скрестив руки на груди.

— Нет. Вам нужно уйти.

Она моргнула, словно не могла физически осознать, что я только что сказал.

— Что?..

— Ты все правильно услышала, — мой голос был спокойным, но твердым. — Вы не можете просто заявляться ко мне домой и требовать денег. Это ненормально.

Отец резко усмехнулся.

— Ты правда собираешься оставить нас без дома из-за какой-то мелочной обиды?

Я холодно рассмеялся.

— Мелочной обиды? О, ты имеешь в виду тот случай, когда я годами оплачивал ваши счета, но оказался недостаточно хорош, чтобы быть в вашем завещании? Эту обиду?

Мама ахнула, прижав руку к груди, будто я только что ее ударил.

— Павел, это нечестно! Мы сделали то, что было лучше для семьи!

Я склонил голову набок.

— Для семьи? Ты имеешь в виду – для Саши? Просто скажи это вслух.

Повисла тяжелая пауза.

Саша, который до этого момента хранил молчание, наконец-то решился произнести хоть слово:

— Слушай… эээ… я вообще не хочу в это влезать. Я ничего не просил.

Я резко развернулся к нему, позволяя вырваться наружу всему накопившемуся раздражению.

— Нет, ты просто сидишь и принимаешь все, что тебе преподносят на блюдечке. Тебе двадцать восемь лет, Саш. Может, пора найти себе работу?

Его лицо моментально покраснело.

— Да что с тобой такое?! Я же твой родной брат!

Я сделал шаг вперед.

— Ты хочешь унаследовать дом? Тогда начни вести себя как настоящий хозяин. Хочешь быть их любимчиком? Прекрасно. Но с этого момента будь готов оплачивать их счета. Я больше не намерен быть вашим бездонным кошельком.

Саша отвел глаза, внезапно проявив чрезмерный интерес к асфальту под ногами.

Мама глубоко вдохнула, готовясь к новой атаке давления.

— Павлушенька, он же твой брат.

Я кивнул.

— Да. И я заботился о нем дольше, чем вы когда-либо.

Лицо отца потемнело от гнева.

— Ты ведешь себя крайне эгоистично.

Я рассмеялся — на этот раз искренне.

— О, это просто замечательно слышать от вас. — Я указал на них пальцем. — Вы решили, что он достоин всего, а я — ничего. А теперь, когда пришло время расплачиваться за этот выбор, вы пытаетесь манипулировать мной, чтобы я исправил ваши ошибки? Не выйдет.

Мама сжала губы так сильно, что они побелели.

— Мы думали, что ты отнесешься к этому по-взрослому.

Я приподнял бровь.

— Ты имеешь в виду, что я должен был спокойно принять предательство и продолжать оплачивать ваши расходы? Давайте будем честны — именно этого вы и ожидали.

Отец шагнул вперед, пытаясь нависнуть надо мной, как делал это в детстве.

— Пашунь, мы тебя вырастили. Мы тебя кормили, одевали, давали тебе все необходимое. Единственное, что ты можешь сделать в ответ, — это помочь нам.

Я посмотрел ему прямо в глаза.

— Я уже помогал вам. Годами. А вы отплатили мне тем, что просто вычеркнули из своей жизни.

Губы мамы задрожали.

— Мы думали, ты поймешь…

Я выдохнул, качая головой.

— О, я все прекрасно понял. Я понял, что никогда не был для вас семьей. Просто источником дохода.

Опять повисла тишина. Густая, давящая, словно стальная сетка.

Я повернулся к брату, который продолжал делать вид, что его здесь нет.

— А ты? У тебя есть хоть какое-то оправдание? У тебя были годы, чтобы повзрослеть, найти работу, начать вносить свой вклад. Но ты не сделал этого, потому что знал, что они тебя обеспечат. А когда их не станет, ты просто ждал, что я займусь этим, да?

Сашка резко огрызнулся:

— И что ты хочешь, чтобы я сказал?! Я этого не просил!

Я медленно кивнул.

— Да. Ты просто пользовался.

Он открыл рот… но так и не нашел, что сказать.

Мама предприняла последнюю попытку сыграть на чувствах.

— Паш, мы — семья. А семья заботится друг о друге.

Я долго смотрел на нее, прежде чем ответил:

— Именно. Так почему же вы никогда не заботились обо мне?

Она застыла. Ни слов, ни объяснений. Ничего.

Я медленно выдохнул, чувствуя себя легче, чем за последние годы.

— Здесь все.

Я развернулся и вошел в квартиру, захлопнув дверь прямо перед их лицами.

Не успел я вернуться на диван, как телефон завибрировал. Сообщение от отца.

«После всего, что мы для тебя сделали, ты правда собираешься нас бросить?»

Я усмехнулся и набрал ответ.

«Нет. Это вы бросили меня. Я просто наконец-то это принял».

Я нажал «отправить» и сразу же заблокировал их номера.

Но я даже не подозревал, что это только начало…

Я думал, что блокировка номеров поставит точку, но оказался слишком наивен.

На следующий день все только ухудшилось.

Первое, что я увидел, когда открыл телефон, — тонны уведомлений. Социальные сети, даже какие-то старые семейные чаты, которые я давно забыл. Мои родители и Сашка развернули настоящую кампанию против меня.

Мама разразилась постами о том, какой я бессердечный сын, который «развернулся и бросил семью в трудную минуту». Отец публиковал многозначительные статусы вроде «Некоторые люди забывают, кто их вырастил…» и «Предательство хуже, когда оно исходит от родных…».

Но добил меня брат.

Его пост был просто верхом лицемерия.

«Я бы никогда не бросил родителей в такой ситуации. Семья — это святое. Жаль, что некоторые этого не понимают. Я сделаю все, чтобы помочь маме и папе, потому что я их люблю.»

Он. Никогда. Не. Работал.

Он. Никогда. Не. Помогал.

Но стоило мне выйти из игры, как он вдруг стал великим защитником семьи?

Меня злило не то, что они писали обо мне. Меня злило то, что их посты набирали поддержку. Друзья родителей, дальние родственники — все кинулись жалеть их и клеймить меня.

«Как ты мог так поступить с родителями?»

«Ты потеряешь все, что действительно важно.»

«Когда-нибудь ты поймешь, что деньги — это не главное.»

Я был вне себя.

Мне хотелось кричать на весь мир, что это ложь. Хотелось ткнуть каждого в правду, чтобы они увидели, как меня использовали, как я годами тащил на себе всю семью, а теперь просто отказался быть их банкоматом.

Но я знал, что объясняться бессмысленно.

Мне не нужно было их одобрение.

Я выключил телефон.

А потом впервые за долгое время задумался — а что дальше?

Свобода

Первые несколько дней казались странными.

Я больше не ждал звонков с просьбой скинуть денег. Больше не переживал о том, оплачены ли родительские счета.

Я впервые думал только о себе.

Я сел за ноутбук и открыл свои банковские счета. И впервые за пять лет понял, сколько у меня на самом деле денег. Я мог себе позволить сделать что-то для себя, а не просто латать чужие дыры.

Я оформил заявку на отпуск. Забронировал билет в город, куда давно мечтал поехать. Нашел себе новое хобби. Познакомился с новыми людьми, которые ценили меня не за мой кошелек, а за меня самого.

И с каждым днем ощущение вины, которое навязывали мне родители, уходило.

Я не был плохим сыном.

Я просто перестал быть их жертвой.

Последний звонок

Прошло несколько месяцев.

Они больше не пытались меня достать. Думаю, им наконец пришлось признать, что их план не сработал.

Но однажды мне позвонили с незнакомого номера.

Я поднял трубку, и услышал голос матери.

— Павлушенька…

Она звучала иначе. Без надменности. Без давления. Уставшая.

— Нам нужно поговорить.

Я молчал.

— Мы… мы все потеряли. Саша не справился. Мы думали, что он сможет, но… — она вздохнула. — Мы не знали, что делать.

Я слушал.

— Нам больше некуда идти.

Долгая пауза.

— Пожалуйста.

Я вдохнул.

Где-то в глубине души я знал, что этот момент настанет.

Я мог бы ответить грубо. Мог бы напомнить им каждое слово, которое они говорили мне. Мог бы сказать: «Теперь это ваши проблемы».

Но я просто сказал:

— Я надеюсь, вы найдете выход.

И повесил трубку.

Больше они мне не звонили.

Я выбрал себя.

И впервые в жизни я был по-настоящему свободен.

Марина смотрела на Виктора Сергеевича, и её сердце наполнилось знакомым чувством горечи. Её отношение к этому человеку осталось неизменным — холодным и пронизанным осознанием его истинной сущности. Когда-то, в прошлой жизни, она была наставником этого тогда ещё начинающего врача. Уже тогда было очевидно, что из него выйдет посредственный специалист, но он даже не пытался исправиться. Его равнодушие к профессии вызывало у Марины раздражение, и она не стеснялась высказывать своё мнение. Нагоняи, которые она устраивала, никогда не были беспочвенными — всегда за дело. А теперь, взгляните: он разжирел, как старый мешок с картошкой. Живот едва помещался за столом, а лицо выражало самодовольство человека, который добился своего лишь благодаря связям и времени, а не таланту.

— Марина Андреевна, — начал он, откидываясь на спинку кресла, словно король на троне. — Давайте без лишних разговоров, мы ведь взрослые люди. Я бы никогда не взял вас на работу, но всё-таки возьму. Знаете почему? Чтобы потешить своё эго.

Его слова резанули слух, но Марина лишь печально усмехнулась. Она знала, что он прав, но не собиралась показывать свою боль.

— Совершенно верно. Вы всегда были женщиной умной, — парировала она, сохраняя спокойствие.

— Более того, врачом, разумеется, вас никто не возьмёт. Скорее всего, и медсестрой устроиться не сумеете. А вот должность санитарки могу предложить хоть сегодня, — Виктор расплылся в неприятной улыбке, демонстрируя все свои жёлтые зубы.

— Ну, ничего другого я, в общем-то, и не ожидала, — ответила Марина, внутренне сжимаясь от унижения.

— А как вы думали? С вашим послужным списком вы и за это должны сказать спасибо.

— Спасибо. Когда приступать?

— Найдите старшую медсестру, она вам всё объяснит. Всего доброго, Марина Андреевна.

Марина постаралась выйти из кабинета с ровной походкой, хотя внутри всё кипело. Её действительно никуда не брали. Ни по специальности, ни на какую другую работу. А всё потому, что за плечами было семь лет тюрьмы. Семь долгих лет за то, что она убила своего мужа.

История была банальной, неприглядной и давно решённой. Марина любила свою работу. Она отдавала ей много времени, а мужу это не нравилось. Ему хотелось, чтобы всё внимание уделялось только ему. Сначала он обижал её словами, потом за каждое опоздание с работы начал избивать, с каждым разом всё сильнее. Постепенно Марина превратилась в дёрганую истеричку, которая боялась собственного дома.

Однажды, когда муж слишком разошёлся, она схватила первое, что попалось под руку, и ударила его со всей силы по голове. Это была сковорода. Хорошая, тяжёлая, чугунная. Марина всегда любила качественную посуду.

Никто, включая её адвоката, не поверил, что в её семье творилось такое. Муж был уважаемым человеком, помогал приютам для животных, а вот о ней в последнее время сложилось совсем иное мнение. О том, что муж её бьёт, Марина никому не рассказывала. Было слишком стыдно. А вот её нервные срывы на работе не остались незамеченными.

В общем, отсидела от звонка до звонка. Вышла — жить негде. Родственники мужа их квартиру, естественно, забрали. Спасибо, тётка приютила, но сразу предупредила, что долго жить с кем-то не сможет.

— Я не смогу долго жить с кем-то, потому что всю жизнь прожила одна. Пойми, Мариночка, я хорошо к тебе отношусь, но не привыкла я к соседям. У меня вот здесь это лежит, вот там — то. Чуть сдвинешь, не заметишь, а мне уже не по себе. Мы только ругаться будем. И не потому, что есть из-за чего, а потому что обе так жить не сможем.

Марина понимала, что тётя абсолютно права. И даже была благодарна ей за откровенность. Пообещала непременно что-нибудь придумать. Ей нужна была работа. Пока хоть какая-нибудь, чтобы не сидеть у тётки на шее. А дальше она будет искать и обязательно что-нибудь найдёт.

Из тех, кто раньше работал в этой больнице, почти никого не осталось. Как рассказала ей по секрету баба Зина, которая работала тут санитаркой уже тридцать лет и за это время стала просто «бабой Зиной», из-за этого самодура и казнокрада все разбежались.

Марина улыбнулась: — Баба Зина, что-то вы его уж слишком сурово. Мне кажется, просто немного глупый и самовлюблённый.

— Ничего не сурово. Вот поработаешь тут, сама узнаешь. Господи боже мой, что ж на свете делается? Врачей не хватает, а хорошего доктора — в санитарки. Ужас, что творится!

Баба Зина подхватила своё ведро и пошла мыть полы, не забывая причитать и временами креститься.

Марина Андреевна отработала всего неделю, но уже понимала, насколько баба Зина права. В больнице царил полный бардак. Люди сами приносили лекарства своим родственникам-пациентам. Пациенты ложились в стационар со своим постельным бельём. О том, что подавали в столовой под видом еды, даже упоминать не хотелось.

Марина не понимала одного: так везде сейчас или только у них? Как-то разговорилась с одним из докторов. Тот устало махнул рукой: — Сейчас повсюду не сахар, а у нас — самый пик.

— А почему, Павел Иванович? Чем отличаемся? Когда я здесь работала, такого беспредела не было.

— А потому, Мариночка Андреевна, воровать нужно, когда есть из чего. А когда брать не из чего, но хочется, то вот это всё и получается.

— Да уж, а вы не первый, кто в этой больнице говорит про воровство. И почему все молчат?

— Вы что, предлагаете обойти начальство, написать заявление? Так это глупо. Ни у кого никаких доказательств нет, а бардак нынче везде. Не удивлюсь, если наверху даже не помнят, что и когда выделяли.

Марина узнала, что теперь, оказывается, у больниц есть спонсоры, которые выделяют деньги на различные нужды. А ещё узнала, что один из таких спонсоров сейчас лежит здесь же, в самой роскошной палате. Готовят ему отдельно. У него персональная медсестра. В общем, всё, чтобы он не догадался, что в остальной больнице всё очень плохо.

Хотя, как говорили девушки-медсёстры, ему уже всё равно, что тут происходит, потому что он умирал. Врачи боролись, меняли одно лекарство на другое, но лучше не становилось.

Как сказала баба Зина: «Жалко его, хороший мужик. Гонял нашего Виктора почём зря, а теперь, видишь, и сам лежит».

Марина спросила: — Если у него много денег, почему он не поедет лечиться за границу?

— А он, Мариночка Андреевна, будто рукой на себя махнул. Ничего ему не хочется, ничего не интересно. И не старый ведь. Точно не знаю сколько, но пятидесяти точно нет.

Вечером после отбоя Марина решила сходить посмотреть на этого миллионера. Ей было очень любопытно. Интересно взглянуть не на умирающего человека, а совсем на другое.

Дело в том, что ещё в институте они с ребятами думали над лекарством именно от этой болезни. Постепенно размышляющие и экспериментирующие отсеялись. И к тому времени, когда все уже самостоятельно работали, этой интересной темой занималась только Марина.

Конечно, в одиночку продвинуть исследование до испытаний она не могла, но всё равно периодически возвращалась к нему. Там не было ничего сверхъестественного. Просто очень точно рассчитывались пропорции разных препаратов, образуя такую гремучую смесь на грани, которая воздействовала именно в том направлении, в каком было нужно. Но ни на ком не проводились испытания, поэтому о побочных эффектах никто ничего сказать не мог.

— Можно? — тихо спросила Марина, приоткрыв дверь палаты. Её голос был едва слышен, но в нём угадывались нотки напряжения.

Мужчина повернул голову, его взгляд был тяжёлым, но не лишённым интереса:
— Да.

Марина вошла, осторожно присела на край стула и внимательно посмотрела на лицо пациента. Всё совпадало. Каждый симптом, каждая деталь — как в тех учебниках, которые они когда-то углублённо изучали.

— Как вы себя чувствуете? — спросила она, стараясь скрыть волнение.

Он усмехнулся, окидывая её внимательным взглядом:
— А вы как думаете? Вы ведь не врач?

— Ну, сейчас — нет, — ответила Марина, внутренне готовясь к следующему вопросу.

— Это как? — мужчина поднял бровь, явно заинтригованный.

Марина улыбнулась, хотя её сердце колотилось от предчувствия:
— Наверное, я расскажу вам свою историю, чтобы вы не подумали про меня ещё хуже, чем есть.

В глазах мужчины мелькнул интерес:
— Ну, любопытно.

За двадцать минут Марина рассказала всё — от своего ареста до работы санитаркой в этой больнице. Говорить так много за последние десять лет ей не приходилось, и язык словно шуршал во рту, выдавая слова быстрее, чем она успевала их обдумывать.

Когда она замолчала, мужчина глубоко выдохнул:
— Да уж, история достойна пера писателя. И как вам работается под началом Виктора Сергеевича?

— А вы как думаете? — парировала она, стараясь сохранять спокойствие.

Он вздохнул:
— По-хорошему, гнать его отсюда поганой метлой. Но… Пусть этим занимаются другие.

— А почему не вы? Вы же видите, что тут творится, — осторожно спросила Марина.

— То, что я вижу, меня вполне устраивает. И всё же хотелось бы знать — вы ведь не просто так ко мне пришли? На начальство пожаловаться?

— Да нет, что вы. Не жаловаться. Даже не знаю, как объяснить, но в общем…

Марина не говорила так много за последние годы. Она даже устала, чувствуя, как язык становится ватным. Мужчина кивнул на тумбочку:
— Там водичка есть. Вообще очень интересно. Сколько там мне ваши эскулапы отводят? Месяц?

— Ну, примерно так, — она опустила глаза, чувствуя, как щеки краснеют. — Простите.

— Да перестаньте, я же взрослый человек. Пожить, конечно, хочется. А через сколько я умру, если и ваше лекарство не поможет?

— Не знаю. Оно может не помочь, но убить не должно. Мы все так думали и думаем.

— А я ведь ничего не теряю. Совсем ничего. Зато у меня появляется маленький, малюсенький шансик. Сколько времени его нужно принимать?

— Всего три раза, с интервалом в неделю.

— Я согласен. Что нужно? Деньги?

Марина покраснела:
— Нужно купить препараты. Они не очень дорогие, но, как вы понимаете, сейчас у меня просто нет средств.

— Дайте мне телефон, — он дрожащей рукой потянулся к экрану.

Через десять минут телефон Марины пиликнул. Александр, так звали миллионера, перевёл деньги, и она попрощалась:
— Тогда я до завтра?

— Да, я снова в ночную смену.

Вечером Марину ждала делегация в кабинете Виктора Сергеевича. Он не дал ей даже слова сказать:
— Ну вот о чём ты только думала? Я тебя на работу из жалости взял, а ты…

— Эх, я дурак наивный. Как же можно верить человеку, который только что освободился? Я еле уговорил наших спонсоров, чтобы тебя снова за решётку не упекли. Благодари, что люди добрые. Это ж надо — красть лекарства, на которые нам спонсоры деньги выделяют, и продавать потом! Вы же больных без лечения оставили. Немедленно вон из больницы! По статье вас уволю.

Он вытолкал её из кабинета, не дав произнести ни слова. Слёзы застилали глаза. Марина бросилась к своей подсобке, но остановилась. Александр ждёт. А вдруг ему поможет? Тогда он наведёт порядок.

Она влетела в палату, вытащила из кармана свёрток:
— У нас всего несколько минут.

— Погодите, что случилось? Вы плакали?

— Долго рассказывать. Ваши товарищи-спонсоры взяли нашего Виктора за горло, наверное, кто-то пожаловался. Ну и он быстренько всё спихнул на меня. Я же сидела. Мол, лекарства воровала и продавала. Всё из больницы вынесла.

Александр округлил глаза:
— Да это же бред! Один человек не может вынести и продать столько!

— У нас совсем нет времени. Если меня здесь увидят, то просто вышвырнут в окно. Давайте руку. Не бойтесь. Главное — ничего не бойтесь.

Она медленно вводила лекарство, молясь, чтобы им никто не помешал.

— Первое время должно немного тошнить, но через пару часов станет лучше. Запомните мой адрес: Луговая, 27. Ровно через неделю нужно делать следующий укол.

Марина выскочила из палаты как раз вовремя. Она только закрыла дверь в каморку, как из-за угла появилась целая делегация во главе с Виктором. Они направлялись к палате Александра.

Надолго там не задержались. Александру было плохо. Выйдя, Виктор с нескрываемой скорбью произнёс:
— Совсем недолго осталось нашему любимому пациенту.

Утром Виктор Сергеевич первым делом вернулся в палату:
— Нужно всё подготовить. Анализы взять. Смерть скоро придёт, так что надо документально подготовиться, чтобы к нему никаких вопросов.

Он вошёл в палату и замер. Александр Григорьевич сидел на кровати и пил чай. Уже месяц, если не больше, он не садился.

— Здравствуйте, Виктор Сергеевич.

— З-здравствуйте, — Виктор потёр глаза.

— Ну, не стоит так нервничать. Вы не могли бы прислать какую-нибудь санитарку, а лучше санитара? Очень хочется принять хотя бы душ, а самому мне пока никак.

Виктор молча кивнул и выскочил за дверь.

Марина ходила из угла в угол. Сегодня ровно неделя, как она сделала укол Александру. А если не приедет, что тогда? А вдруг он адрес забыл?

Тётка не выдержала:
— Маринка, сядь, не мельтеши. Ты же сама говорила, мужчина серьёзный, бизнесмен. Если забыл адрес, найти его сможет, в больницу вернётся. Так что сиди и жди. И молись. Вдруг всё хуже стало? Вот тогда тебя лет на двадцать посадят. Зачем ты вообще в это ввязалась?

Тётка только успела договорить, как прямо у дома остановилась машина. Из-за руля выскочил мужчина, открыл пассажирскую дверь и помог кому-то выйти.

— Это он! Тётя, это он! Сам ходит!

Тётка улыбнулась. Хоть и старалась она казаться серьёзной, чтобы Маринка не думала у неё остаться, но всё чаще ловила себя на мысли, что одной жить не так уж хорошо, как с племянницей. И обед приготовлен, и всё чисто, и обнимают, и поговорят, и выслушают.

— Вижу. Молодец ты. Умница.

После второго укола Александр задержался у них на несколько часов. Пили чай, разговаривали. На третий укол приехал с утра, да до вечера и просидел. Рассказал, как выгнали Виктора, как в больнице всё перестраивается.

Вечером, уходя, спросил:
— Марина, а можно вас пригласить в ресторан?

— Вы ничего не забыли? Я же сидела!

Александр улыбнулся:
— А я в детстве у одноклассников обеды из портфелей воровал.

Марина удивлённо посмотрела на него, а потом рассмеялась:
— Ну, в таком случае, конечно, да.

А тётушка, услышав это, отвесила поклон в кулак:
— Спасибо. Хорошая Маринка девка. Заслуживает счастья.

— Это катастрофа! — на кухне как привидение вдруг появился Тимофей в семейных трусах и майке. — Я в шоке, Тома! Я в ауте!

Тамара наслаждалась своим любимым кофе. Все домочадцы ещё спали, поэтому она могла расслабиться и помедитировать, разглядывая в соцсети фото своих знакомых с чашечкой ароматного напитка в руках.

— Что, сон страшный приснился? — спокойно отреагировала она на внезапное и непривычное для такого раннего часа явление супруга.

— Хуже! Намного хуже, Тома! Нет, я этого не переживу! — супруг действительно выглядел расстроенным.

— Господи, да что случилось-то? Заболел, что ль? — тоже начинала нервничать Тамара. — Ты можешь объяснить, в чём дело? Хватит уже ахать и охать, говори, кто тебя обидел.

— Аркашка…

— Нет, только не это! Он что позвонил тебе? Когда?

— Да, только что. Сказал, что они с Людой и детьми уже в поезде. К вечеру здесь будут.

— А ты не мог что-нибудь придумать-то? Типа — нас дома нет, мы в отъезде, в космосе, на Луне — где угодно, лишь бы их не видеть и не слышать!

— Да я спал! Ты понимаешь? Я даже сначала не понял, кто звонит. Дакаю и дакаю, пока не дотумкался, что это Аркашка, гад такой. Это он специально так рано позвонил, знал, ведь, что я сплю! А когда до меня дошёл смысл его слов, он уже и отключился.

— Вот что им дома не сидится, скажи мне? Что это за манера такая — осчастливливать собой родственников. Ведь ведут себя как свиньи в хлеву, а туда же — к хорошим людям в гости едут. Зла не хватает на них.

Тамара расстроилась. Да и было от чего! Аркадий и Людмила были родственниками мужа по материнской линии. Причём, не самыми близкими — седьмая вода на киселе, как в народе говорят. Но это не мешало им упорно поддерживать самые тесные родственные отношения именно с ними, Тамарой и Тимофеем.

Приближалось Рождество, и этот праздник они хотели встретить в тесном кругу своей семьи — только они и дети. Позади было бурное празднование Нового года, и сейчас уже хотелось тишины и покоя.

Последний раз Аркадий с женой приехали к ним вообще без предупреждения и застали хозяев в тот момент, когда те собирались уезжать на выходные на дачу, где к ним должны были присоединиться коллега мужа с супругой. Они стояли уже у машины. Уже почти уехали. Но все их планы полетели к чёрту, когда перед супругами возникли нежданные гости.

— Опачки! А куда это вы собрались? — проговорил Аркадий, улыбаясь во всё лицо. — Приветики, родня! Все! Стоп, машина! Поездки отменяются, мы к вам уже приехали. Зовите гостей в дом. Это же надо, чуть не опоздали, — обращаясь к Людмиле, проговорил он.

Конечно, можно было бы послать этих гостей куда подальше. Тамара так и была настроена — очень решительно!

Это что ещё за выходки такие! Почему это она должна менять из-за них свои планы? Порядочные люди обычно заранее предупреждают о своих приездах и хотя бы ради приличия интересуются, не станут ли они помехой для хозяев. Но, глянув на двоих детей Аркадия, которые выглядели очень уставшими и скромно жались к ногам матери, она тогда сжалилась, о чём пожалела в этот же день. А таких дней тогда было целых семь!

Дети, совершенно не знавшие слова нет, перевернули всю квартиру. Залили сладкой колой мебель и ковры, порылись во всех доступных им ящиках шкафов, сломали ручку на межкомнатной двери, повисая на ней по очереди, разбили любимую вазу Тамары. Её собственные дети, которые никогда так по-варварски себя не вели, смотрели на всё это буйство огромными удивлёнными глазами.

Но родители превзошли своих детей по хамству и наглости. Они бесцеремонно врывались каждое утро в спальню хозяев, чтобы узнать, где найти тот или иной продукт — видите ли, они очень рано завтракали. Или поинтересоваться, где лежит «тот приятно пахнущий шампунь» или соль для ванны…

Облачившись в банные халаты хозяев, гости валялись целыми днями перед телевизором с неизменной бутылочкой пива и чипсами, которые растаскивались их детьми по всему периметру квартиры. Иногда чипсы заменяла солёная рыба, и тогда все комнаты были загажены рыбьей чешуёй и мелкими рыбьими костями.

Когда хозяева возвращались с работы, их ждала разорённая квартира и пустой холодильник. При этом гости смотрели на них голодными глазами в ожидании ужина.

— Так, ну в этот раз они у меня долго не задержатся, — проговорила Тамара, настроенная решительно.

Она, конечно, не планировала накрывать сегодня вечером, в рождественский сочельник, богатый стол с десятком различных блюд, но что-то вкусненькое всё же предполагалось. Сейчас же, узнав о приближающемся нашествии родни, она в корне пересмотрела своё намерение.

К приезду наглых гостей она наварила чуть не полведра картошки, открыла баночку с кислой капустой, положила на стол солёные огурцы и помидоры, порезала буханку чёрного хлеба. Потом, подумав, добавила к этому невообразимо богатому и полезному столу две банки кильки в томате, которые она так удачно на днях купила на распродаже. Старый кот Васька очень её уважал!

Венчал всё это буйство продуктов и гастрономического разнообразия графин с вишнёвым компотом.

— Ну, привет, родня! Соскучились, поди, уже по нам? Ну так мы не заставили себя долго ждать, вот и прибыли к вам на Рождество! — радостно щерясь во все тридцать два зуба, объявил Аркадий. — Ребятня, Людка, заходь в квартиру!

Гости ещё из прихожей с удовлетворением отметили, что у хозяйки уже накрыт праздничный стол. Подготовились, молодцы! Уважают сородичей.

Но когда прошли в комнату, то лица их тут же скисли.

— А что это у вас на столе-то? Вы что работу потеряли? Сразу оба? — недовольным тоном проговорил Аркадий. — Ну и ну! Праздник же! Мы специально к вам на Рождество приехали, чтобы, так сказать, отметить, как положено. Где сёмга слабосолёная, где икорка красная, сырокопчёная колбаска где, а холодец? Вы что вегетарианцами, что ль, заделались?

— А в гостях что дают, тому и рады, милый гостёк, — хлёстко ответила ему Тамара.

— Да? Вон вы, значит, как? Ну, ну. А где же спиртное-то, коньячок там, виски, водка, на худой конец? Ты видишь что-нибудь из перечисленного, Людк? — не унимался Аркадий.

— Нет, — так же недовольно отвечала ему жена. — Вы чё — на диете, что ль, какой новомодной? — спросила она у Тамары.

— Почему на диете? Это нормальная здоровая пища. Что вас не устраивает из того, что стоит на столе? Так, давайте, садитесь за стол и поторопитесь, у вас всего час.

— В смысле — час? Я щас вот не понял? — удивился Аркадий.

— В прямом смысле — час. Шестьдесят минут, три тысячи шестьсот секунд. Как вам ещё объяснить?

— Вы что опять куда-то намылились? Ты посмотри, Людк, — как мы приезжаем, так они куда-то уезжают! — возмущался Аркашка.

— Ты всё правильно понял — мы уезжаем, — вступил в разговор Тимофей. Через час за нами приедет такси. И мы отправимся в аэропорт. А оттуда — в Кисловодск. Решили вот с ребятнёй несколько дней в горах отдохнуть. Пока у них ещё каникулы. Так что всё, поездку отменить, как вы понимаете, мы не можем, билеты куплены, отель оплачен на неделю.

Аркадий и Людмила выглядели растерянными. Не так они планировали встретить Рождество, совсем не так!

— Да вы не стойте, садитесь, поешьте, что Бог нам сегодня послал. А то ведь и не успеете. Время-то идёт, — хитрым голосом проговорила хозяйка. — Я не могу вас голодными назад домой отправить, неправильно это, не по-христиански.

Гости нехотя сели за скромный по их меркам стол, поели без аппетита, покормили проголодавшихся детей.

— Ну всё, такси через десять минут будет. Вызвать машину, чтоб до вокзала вас довезла? — участливо спросил Тимофей у родных.

— Не надо, мы так доберёмся, на трамвае. Чай, не господа. Собирайтесь, чего расселись! — скомандовал он своим.

Вышли все вместе. Хозяева с дорожными сумками, всё честь по чести. Подъехало такси. Стали прощаться.

А когда они отъехали, Аркадий сказал жене:

— Вот и приезжай к родне, а они тебя на улицу выгонят в мороз, как котят.

— Я тебе говорила, что надо их было заранее предупредить, — недовольно ответила Людмила.

— Предупредили бы, так вообще бы никуда не поехали, они бы ещё днём умчались в аэропорт. А так хоть какое-то путешествие получилось.

— Аркаш, а ведь они нас обманули! — вдруг выдала Людка. — Глянь на окна, свет везде горит.

— Да… И дверь они на один замок закрыли, а не на два! И сумки у них слишком лёгкие были. Я, было, одну взял, да Тимоха сразу у меня её и выхватил. Вот ведь как, обхитрили, значит!

— Да, обхитрили….

— Всё, этот вариант для нас закрывается. Больше мы к ним приезжать не сможем. Как-то уж слишком быстро с ними получилось. Раскусили они нас. К Рябинкиным вон пять раз съездили. И всё было хорошо. Придётся теперь к Мурашовым, к Таньке с Витькой, поехать. К ним ещё ни разу не наведывались, — проговорил глава семьи.

А потом, подумав, добавил:

— Да мы прямо сейчас и поедем. Утром уже у них будем.

— Хорошо ты придумал, молодец! — поддержала мужа Людмила.