NEWS 2SWEET

Крупные дeнeжные кyпюры были обёрнуты банковской лентой. Пачек было много. По самым скромным подсчетам перед Ольгой лежало миллионов шесть. Сначала она ошарашенно таращилась на эти дeньги, боясь даже взять их в руки. Потом недоверчиво помотала головой. Осторожно приподняла одну пачку, извлекла крайнюю купюру, посмотрела сквозь неё на свет. Ей все еще не верилось, что эти деньги настоящие.

Откуда они могли здесь взяться? Этот шкаф-купе Ольга с мужем покупали вместе. Не мог же он изначально быть с двойным дном, да еще и с кладом внутри. Смешно даже представить, как какой-нибудь работяга на мебельной фабрике сложил в новый шкаф свои сбережения, чтобы потом этот шкаф продали в магазине. Да и откуда у работяги такие деньги?

Оля начала понимать, что в её голове прокручиваются всякие глупости. А ведь вывод напрашивался сам собой. Эти деньги сюда мог положить только муж Оли — Валера. И только он мог приделать шкафу двойное дно.

Вот так убралась в шкафу! Пять минут назад Ольга решила перебрать все вещи висевшие на плечиках. Что-то нужно было постирать, одежду не по сезону убрать на полки. Так получилось, что длинное платье Оли зацепилось за что-то внизу и, дернув за него, Оля с удивлением обнаружила, что дно у шкафа фальшивое и оно приподнимается.

Что угодно ожидала увидеть там женщина, но только не это. Не такие деньжищи! Ольга втиснула купюру назад, под банковскую ленту. Аккуратно положила пачку на место. Опустила на место двойное дно. Резко пропало желание убираться в шкафу, да и вообще, убираться. Первым порывом Ольги было позвонить мужу, спросить, что это за деньги. Она даже взяла в руки телефон и тут в комнату, слегка придерживаясь за стены, вошел шестилетний сын. Костик глянул на маму серыми, так похожими на Валерины, глазами и с улыбкой сказал:

-Мама, смотри, я хожу уже совсем нормально.

Мальчик оторвал руку от стены и покрутился перед матерью на месте.

-Правда же, мам? Я скоро смогу бегать, как раньше.

-Сможешь, сынок, еще как сможешь, — с болью улыбалась женщина.

Эта боль сейчас стала намного меньше. Потихоньку начала отпускать Олино сердце, которое еще недавно рвало на части от переживаний.

Когда Валера с Костей попали в аварию и женщине сказали, что, возможно, ребенок не будет больше ходить, она думала, что сойдет с ума. В той аварии виноват был Валера. Как ни странно, на нем самом не было ни царапины. Вопреки всем правилам, он посадил ребенка на передние сиденье, непристегнутым. От удара Костик вылетел в лобовое стекло.

Травмы позвоночника были очень серьезными и операция требовалась сложнейшая. Местные врачи отказывались браться, а Оле было нестерпимо страшно. Лежа на больничной кровати, Костик смотрел на нее. Смотрел с надеждой, зная, что мама всегда может все решить и исправить.

Ольга плохо помнила Валеру в тот момент. Она все время была в больнице, рядом с сыном. Обзванивала все клиники, общалась с хирургами. А Валера вроде бы и был рядом и, как бы его и не было. Мужчина пришибленно молчал, в глаза жене не смотрел. Даже к сыну в палату редко заходил.

Оля Валеру не винила. Понимала, что мужчина перенес глубочайший стресс и чувствует себя виноватым. А как не чувствовать? Ведь машину он разбил, а сына почти что сделал инвалидом. Но об этом женщина думать не хотела. Никогда, никогда Костик не будет инвалидом! Он пойдет.

Оля верила в это, созваниваясь со всеми клиниками, которые ей советовали. Надежда появилась, когда одна московская больница дала добро. Они попробуют прооперировать Костика. Но это будет платно, так как клиника частная. Нельзя было сказать, чтобы сумму зарядили неподъемную, но дело в том, что у Ольги с Валерой денег не было вообще. Они долго мечтали об автомобиле, копили. Пару месяцев назад их мечта сбылась. На машину, которую разбил Валера, было потрачено всё накопленное, а на Ольге ещё и кредит остался висеть.

Само собой разумеющееся, после ответа московской клиники Ольга сразу кинулась к Валере. К кому же ещё? Она была тогда на подъеме и заявила мужу чуть ли не радостно:

-Валера, я нашла клинику, в которой возьмутся оперировать нашего Костика. Клиника частная, так что нужны деньги. Ты должен взять кредит.

Когда Валерий услышал какую сумму кредита предлагает взять ему жена, он ужаснулся.

-Ты что, Оль? Я даже не буду пытаться. Мне не дадут. Ты же помнишь, я на машину взять хотел. Мне уже тогда отказали.

-Не понимаю, почему? — возмущалась Ольга. У меня зарплата меньше твоей, но мне же дали.

-Я сам не понимаю. Но даже пытаться не буду. Оль, это не вариант. Ищи другой выход. В конце концов, может и не нужна Костику эта операция. Давай подождём. Может быть он сам пойдёт.

-О чём ты говоришь, Валера? — взвыла тогда Ольга. — Ты хотя бы соображаешь, что ты бормочешь? Костик не пойдёт сам. Очень серьёзная травма. Ты вообще слушал меня, когда я рассказывала тебе, что говорят врачи? Короче, если ты не можешь взять кредит, тогда придётся продавать квартиру.

-А вот это уж точно нет, — повысил голос Валера. — Ты что, хочешь нас бомжами сделать? Ты куда потом ребенка приведешь? На улицу? Я никогда на это не соглашусь.

-Валер, но ведь сумма-то нужна не такая большая. На остальные деньги купим квартиру поменьше.

-Думать об этом забудь, — отрезал мужчина.

Он не стал дальше разговаривать на эту тему. Круто развернувшись, вышел сначала из комнаты, а потом из квартиры. Это Ольга поняла по громко хлопнувшей двери. Она расплакалась.

Так обидно было, что Валера не понимает до конца сложившуюся ситуацию. Это ведь не он каждый день сидит в палате с Костиком. Не он видит эти глаза, смотрящие с надеждой. Ольга плакала и собирала чистые вещи сына, его любимые игрушки. Она и домой-то прибежала помыться и кое-что взять. А сейчас вновь в больницу. И где искать деньги теперь, женщина не понимала. Продать эту квартиру сама она не могла. Квартира была Валерина, добрачная. Оля очень надеялась, что муж переосмыслит всё и найдёт деньги. Однако, решение проблемы пришло совсем с другой стороны.

Оля вернулась в больницу и поняла, что её сын в палате не один. Возле кровати мальчика сидел его дедушка, папа Ольги. Женщина этому не удивилась. Ее отец бывал в больнице очень часто, в отличие от Валеры. Папа вообще был «золотым» человеком.

Олег Михайлович потерял жену, когда Оле было всего двенадцать лет и с тех пор растил ее один. Мужчина он был привлекательный и очень добрый. Женщины пытались охмурить не старого еще вдовца. С двумя из них Олег и сам хотел построить соотношение. Вот только дочка обладала очень строптивым характером, и все попытки папы навязать ей новую маму воспринимала «в штыки». Она бунтовала, сбегала из дома. Кончалась это тем, что Олег Михайлович сдавался. Дочь он всегда ставил превыше любых женщин.

Мужчина и сейчас переживал за Олю, переживал за внука. Это сказывалось на его здоровье. Олег Михайлович тяжело дышал, сидя возле кровати внука. Костик дремал, и мужчина, увидев дочку, кивнул на дверь, призывая выйти в коридор. В коридоре тяжело, с одышкой заговорил:

-Оля, я все знаю. Мне звонил твой муж. Возмущался твоим намерением продать квартиру. Его можно понять, он не хочет остаться на улице с семьей. А я один. Значит, квартиру продам я.

-Папа, да ты что? Где тогда ты будешь жить?

-Пока сниму, а потом подумаю. Не страшно. Главное — Костик.

Оля тогда снова расплакалась, обнимая папу. Он болен, и врачи давно рекомендовали ему перебраться поближе к морю. Морской воздух способен облегчить его состояние, улучшить качество жизни. Олег Михайлович мог об этом только мечтать. Сейчас эта мечта значительно от него отдалялась. Если он продаст квартиру и часть денег отдаст на лечение внука….

В тот момент Ольга старалась об этом не думать. Главное — поставить на ноги Костика, об остальном они подумают потом.

Все получилось. Костя пошел. Ольге тяжело было вспоминать, как она тряслась в Москве, во время операции. Как боялась потом, что операция не принесет результата. Хорошо, что рядом с ней всегда был папа. Он тоже поехал в Москву, а вот Валеру не отпустили с работы. Сложное это было время. Хорошо, что оно позади. Потихоньку все налаживается, если не считать того, что папа живет на съемной квартире.

И вдруг Ольга обнаруживает эти деньги! Куча домыслов, одно глупее другого, приходили ей в голову, когда в комнату вошел Костик. Но уж убираться ей точно расхотелось! Она обняла сына за плечи и сказала:

-Костик, ты молодец. Совсем скоро ты побежишь. А сейчас мы с тобой поедем навестить дедушку.

Через какое-то время Ольга сидела напротив своего отца и с возмущением рассказывала ему о деньгах.

-А почему ты не спросишь Валеру, откуда эти деньги? — с недоумением сказал Олег Михайлович.

-Папа, ты вообще меня слышишь? Там огромная сумма. Я поверить не могу, что у Валеры на руках имелись такие деньги, а он не дал Косте на операцию.

-Я тоже в это не верю, — резко сказал мужчина. — Возможно, это деньги не Валеры. Скорее всего, так и есть. Это же его сын, он бы не смог так поступить.

-Но тогда почему он мне ничего об этих деньгах не рассказывает, папа? Почему молчит? Что это вообще такое? Я не буду спрашивать его в открытую. Хочу его проучить. Пап, ты должен кое-что для меня сделать. Тебе это не понравится, но я очень тебя прошу, умоляю, подыграй мне.

Следующий день был выходным. Валера хотел провести его на диване, но Ольга не дала ему такой возможности.

-Собирайся, Валер, мы идем за продуктами. Дома «шаром покати».

-А может быть, ты сама сходишь, а мы с Костиком дома останемся? Ему, наверное, нельзя…

-Еще как можно. Врачи сказали, больше двигаться. Валер, раз уж у нас теперь нет машины, мы пойдем пешком и пойдем все вместе. Я тебе не вьючная лошадь, чтобы сама все таскать.

Валера поворчал, но согласился. Хотел вызвать такси. Жена была против.

-Торговый центр не так далеко. Дойдем пешком. Костику нужно ходить.

Их не было дома около двух часов. Когда они вернулись, квартира представляла из себя страшное зрелище. В ней был полный погром, а замок на входной двери был грубо вскрыт. Вещи валялись на полу. Часть мебели была перевернута. Даже Ольга, которая еще вчера так долго уговаривала папу сделать это, внутренне ахнула. Папа молодец! Очень достоверно все выглядит.

Валера вошел в прихожую и пакеты с продуктами выскользнули из его рук. Мужчина рванул в спальню, как и ожидала Ольга, к тому самому шкафу-купе. Двойное дно было выдернуто и валялось на полу. Денег, само собой, на месте не было.

-Нас ограбили! Ограбили! – завопил Валера.

-Скорее просто вещи раскидали, — озиралась по сторонам Ольга. — Что у нас особо брать-то? Техника вся на месте. Наверное, искали драгоценности, деньги, но у нас же этого не имеется.

Валера жену не слушал, он судорожно доставал из кармана брюк телефон, тыкал трясущимися пальцами в экран. Когда Ольга поняла, что муж звонит в полицию, она испугалась. Как-то она думала, что пойдет все по другому сценарию. Муж выложит ей все про деньги, и тогда она расскажет правду, что это она подговорила своего папу раскидать вещи и забрать деньги. Хотела Валеру проучить. Само собой, деньги Ольга хотела вернуть, ведь она была уверена, что деньги вовсе не Валеры. А муж вызвал полицию. На уговоры жены он никак не реагировал, потеряно бродя по квартире, перешагивая разбросанные вещи.

Полиция приехала на удивление быстро. Трясясь, как осиновый лист, Ольга была готова все рассказать, пока полицейский не заявил:

-Вряд ли найдем взломщиков. По микрорайону прокатилась волна квартирных краж. Ваша не первая, я хочу сказать.

-Что значит «вряд ли найдем»? — взревел Валера. — Вы что, не видите, нас ограбили!

-Что конкретно у вас украли? Пока я ничего внятного от вас не услышал.

Валерий воровато оглянулся на бледную Ольгу и заявил:

-Вот тут, в шкафу, у меня хранилось восемь миллионов рублей. Я недавно их обналичил, хотел…

Валера снова оглянулся на Олю, махнул рукой.

-Неважно, что я хотел. Я обналичил деньги в банке и их украли. Вы понимаете? Кто-то знал о деньгах. Это по-любому из банка навели. Точно! Там знают мой адрес, все данные.

-А вот это уже зацепка, — задумчиво кивнул полицейский. — Можно покопать в этом направлении.

Потом Ольга увидела, как специальный человек снимает отпечатки пальцев с дверных ручек, зеркальной поверхности шкафа. Ей вовсе поплохело.

Когда полицейские ушли, сначала женщине было не до разборок. Валера начал объясняться сам:

-Да, Оля, у меня были деньги. Я знаю, что ты мне сейчас скажешь. Спросишь, почему я не дал их на операцию Кости? Не смог. Я копил эти деньги всю свою жизнь. Знал, что они у меня есть и это грело мне сердце. А Костя…. Он и так, возможно, пошел бы. Это ты панику разводила.

-Что? Что ты такое говоришь, Валера? — ледяным тоном спросила Ольга. — То есть, эти деньги были твои, и ты не дал их на операцию собственному ребенку?

-Оля, если что, Костя не единственный мой ребёнок. Ты прекрасно это знаешь. У меня от первого брака двое детей. Если я всем буду раздавать такие суммы, я останусь без ничего.

-Ты уже остался без ничего, — злобно зашипела Ольга.

Она имела в виду, что Валера остался без семьи, ведь после подобных откровений женщина не собиралась с ним жить. Но Валера понял жену по-своему. Для него важнее было другое.

-Они найдут, найдут мои деньги. Иначе быть не может…. Я же копил, всю жизнь копил! — Валерино лицо безобразно скривилось и он заплакал.

Он не плакал так после аварии, когда его переломанного сына везли в скорой. Не плакал в больнице, когда врачи сказали, что Костик не будет ходить. Он плакал из-за потери денег!!!

Это было настолько омерзительно, что Ольга не смогла даже смотреть на эти слезы.

Комната Костика была единственной в квартире, где все осталось в порядке. У дедушки рука не поднялась раскидать вещи здесь. Когда мама вошла, мальчик вскинул на нее свои встревоженные серые глаза. Спросил:

-Это воры, да? Они все так раскидали? Нам нужно убираться?

-Папа сам уберется, а мы с тобой едем к дедушке. Едем надолго. Давай доставать с шифоньера большой чемодан.

Оля забрала сына и ушла от мужа. Уже на следующий день она подала на развод. Жить с таким человеком она больше не собиралась. Конечно, когда все это затевалось, Оля собиралась вернуть деньги Валере. Она хотела только его проучить. Сейчас же ей хотелось сделать мужу как можно больнее! Так же, как было больно им, когда Костик не мог пошевелить ногами. А такую боль Валере могла причинить только потеря денег.

Вечером, когда Костик уснул на разложенном кресле, в маленькой однушке, что снимал Олег Михайлович, Оля с папой закрылись на кухне. Им нужно было поговорить.

-Пап, если бы ты знал, как я не хочу возвращать эти деньги, но, видимо, придется. Валера вызвал полицию, там снимали отпечатки пальцев. Они выйдут на тебя.

-Ну вот еще, — хмыкнул Олег Михайлович. — На меня-то они точно не выйдут. Я что, зря столько детективов смотрел? Я работал в перчатках и меня никто не видел. Я это говорю не к тому, что мы должны оставить себе деньги. Оля, шутка слишком затянулась. Ты обязана их вернуть.

-Да ты что, папа? — рассмеялась Оля. — Правда, в перчатках? Да ты у меня гений! Мы с тобой ничего не обязаны. Пусть он страдает, пусть корчится и рыдает там от того, что потерял самое ценное. Он поставил деньги превыше родного сына. Я готова их просто сжечь. Жалко, что нельзя это сделать. Вдруг всё-таки полиция выйдет на нас. Папа, давай немного подождём. Мне очень страшно, но я готова пойти на риск, лишь бы только Валера страдал.

Через месяц Ольга официально развелась с Валерием. На суде мужчина упрашивал её не подавать на алименты, обосновывая это тем, что он и так платит за двоих детей от первого брака.

Ольга выполнила просьбу бывшего мужа, на алименты не подала.

После развода Валера вычеркнул и Олю, и сына из своей жизни. Ни разу он не проявил желания увидеться с ребенком. Он о них забыл. А Ольге это было только на руку.

Спустя почти год после развода, она, вместе с папой и сыном, уехала из города. Уехали они тихо и незаметно, заранее присмотрев себе домик на море.

Сорокалетний Захар большую часть своей жизни проводит за рулем большегруза. Дальнобойщик со стажем, он даже и не представляет себе иной жизни. А вот вначале жизнь его удалась не очень-то, это сейчас он спокоен, все наладилось у него. Захар давно понял, что судьбой предначертано, то и будет. И этого не изменить.

Когда-то Лида познакомила его со своей матерью Верой Семеновной. Захар учился в колледже, там и влюбился в стройную и красивую девушку с длинными темными волосами.

— Захар, завтра едем в гости к моей маме, буду вас знакомить, — сообщила ему Лида.

— Поедем, с будущей тещей познакомлюсь, — хитро смотрел он на девушку.

— С тещей, а ты на мне жениться собираешься?

— А на ком же? Конечно на тебе. А ты согласна за меня замуж?

— Захаааар, ты что предложение мне делаешь? – удивилась Лида.

— Да. Предложение, я знаю, что это не так нужно делать, кольцо, цветы, ну так получилось, пришлось к разговору. Но я об этом давно думал, Лид. Ты знай, что люблю я тебя, — как-то вдруг стушевался Захар.

— Ну ладно, я согласна, не волнуйся. Ну куда я без тебя, — улыбнулась Лида.

Вере Семеновне Захар не понравился. Детдомовский парень, родителей своих не знает. С каким он характером и вообще сомневалась она в детдомовцах. Хотя и знала из разговоров, что такие дети бывают самостоятельными и ответственными. Учительница математики, она была строгой и бескомпромиссной и после свадьбы дочери к зятю относилась сурово, и часто подчеркивала, что зять её дочери не пара. Захар терпеливо сносил все недовольства тещи ради Лидочки, которую очень любил. Жили они у нее в квартире.

Вскоре Лида с таинственным видом сообщила:

— Дорогие мои мама и Захар, у нас скоро будет малыш. Так что готовьтесь стать папой и бабушкой.

Захар очень обрадовался и теща тоже, заулыбалась и ласково посмотрела на дочь. Родилась дочка Тая. Жизнь закрутилась вокруг этой хорошенькой девчушки. Захар решил уйти в дальнобойщики, нужны деньги. Ему хотелось, чтобы его девчонки ни в чем не нуждались, поэтому и старался ради них. Вроде бы жизнь наладилась, зарплата хорошая. Даже теща подобрела к зятю и их отношения наладились.

Но не бывает в жизни все гладко, и беда приходит, когда её не ждешь. Заболела Лида, плохо себя стала чувствовать. Прошла обследование и ничего утешительного. Выявили тяжелое и необратимое заболевание у молодой и цветущей Лидочки. Через некоторое время ушла навсегда из жизни Лида. Дочке Тае было всего три года.

— Как мне жить, — обращался он к теще, — что теперь делать? Таечке всего три года.

Вера Семеновна тоже приходила в себя долго.

— Ну что ж Захар, придется нам учиться жить без Лидочки, — говорила она со слезами.

Так и стали жить втроем. Захар в разговоре с мужиками-водителями говорил:

— Живу только ради дочки. Если бы не она, не знаю, что было бы. Как быстро закончилась наша жизнь с женой. Мы даже не успели нарадоваться и насладиться друг другом. Каждый раз уходя в рейс, мне хочется скорей вернуться домой, меня ждет любимая дочка. Скучаю по ней очень.

Прошло около трех лет и однажды Тае в садике стало плохо, упала и потеряла сознание. Воспитательница вызвала «скорую», девочку увезли в больницу. Захар в это время был в рейсе и узнал об этом, когда вернулся. Таю положили на обследование, а потом их направили в онкологический центр. Там у нее и выявили коварную болезнь.

— Вашей дочке необходима операция. Времени у вас не так много. Но эта операция дорогостоящая, — произнес доктор.

Вера Семеновна побледнела, отшатнулась как от удара, а Захар не смог удержать себя в руках.

— Доктор, ну о чем вы? Ну как может быть у маленького ребенка такая болезнь? Ей всего-то шесть лет. Вы что-то напутали… — кричал возбужденно Захар.

— Успокойтесь, молодой человек и держите себя в руках. Я вас понимаю. У девочки может быть наследственность, ведь её мать умерла от этой болезни. Тая больна и я настоятельно вам рекомендую решить этот вопрос, как можно скорей.

Операция стоила баснословных денег. Такой суммы конечно у них с тещей не было. Даже если продать квартиру, взять кредит, все равно средств не хватало. Вера Семеновна продала родительский дом в деревне, набрала учеников для репетиторства. Захар тоже работал, не зная дня и ночи. Тая угасала день ото дня. Каждый раз возвращаясь из рейса Захар боялся, что дочка тоже уйдет вслед за матерью. Постоянно думал и спрашивал себя, но ответа не находил:

— Что же я за отец такой, не могу спасти мою дочку. Почему жизнь ребенка зависит от денег? Я понимаю, что бессилен что-то изменить, собрали только половину суммы…

В очередной раз возвращаясь из рейса зимой, проезжая через лес, увидел на обочине дороги что-то темное. Наступали сумерки, до города оставалось километров пятьдесят.

— Дерево что ли сухое? – подумал Захар, но остановил машину. – Ох, ничего себе, — воскликнул он, увидев женщину в темном платье, без верхней одежды в снегу.

Наклонившись над ней, нащупал пульс, тот еле-еле ощущался. Он довез женщину до города и сразу в больницу. Её осмотрели, вызвали полицию. Почти всю ночь Захар провел в больнице, домой приехал под утро. Его опрашивали представители из полиции, что-то подписывал. А днем позвонили из больницы и попросили еще раз приехать.

— Женщина пришла в себя и просила лично поблагодарить её спасителя, — говорил доктор.

— Спасибо вам большое. Если бы не вы, сейчас бы меня уже не было, — тихо произнесла молодая женщина.

— Но как вы там оказались в таком виде, почти за пятьдесят километров от города?

— Меня зовут Юля. Родители мои умерли давно, меня воспитал дядя Степан, родной брат мамы. А около года назад и он умер. Он оставил в наследство мне свою квартиру и небольшой фонд помощи. Оформил на меня дарственную, несмотря на то, что у него есть родной сын Михаил в другом городе. Они давно в ссоре, как-то сын избил своего отца и тот его выгнал, в полицию заявлять не стал. На похороны Михаил не приехал, хотя я и сообщила ему через другого дядю. А недавно он приехал ко мне и сказал, что хочет со мной помириться. Я даже предложила ему поделить небольшой бизнес. Но он отказался. Он приехал с большим тортом и цветами, попросил напоить его чаем. Мы сидели, пили чай и разговаривали. А потом я себя почувствовала плохо… И больше ничего не помню, очнулась здесь в больнице. А вам Захар, огромное спасибо, что не проехали мимо. До сих пор не пойму, неужели мой двоюродный брат хотел убить меня.

Рассказ Юли был таким искренним, что Захар неожиданно для себя рассказал ей о своей жизни и его горе. Как потерял любимую жену, а сейчас дочь тоже в тяжелом состоянии. Что спасти дочку может только дорогостоящая операция, а они еще не собрали всю сумму.

В этот момент вошла в палату медсестра с капельницей и попросила Захара выйти.

— Извините, уже много времени прошло, а я и не заметил, — сказал он, прощаясь с Юлей.

Прошла неделя и вдруг Вера Семеновна сказала:

— Захар, звонили из клиники, чтобы мы везли Таечку на операцию.

— Как на операцию? У нас еще нет денег и мы не перечисляли ничего…

— Ничего не знаю, сказали, чтобы мы везли срочно Таю. А может решили бесплатно прооперировать?

Когда привезли Таю в клинику им сказали:

— Юлия Владимировна перечислила необходимую сумму для операции. Самое главное теперь, чтобы девочка все хорошо перенесла. Надейтесь на лучшее.

Захар от такой радости потерял дар речи и даже не спросил кто такая Юлия Владимировна. Операция длилась очень долго и к счастью прошла успешно. Тая улыбнулась отцу, когда ему разрешили войти к ней в палату.

— Папа, я совсем-совсем не боюсь. Доктор сказал, что все будет хорошо.

— Дочка, я очень счастлив. Это чудесное спасение, это твой второй день рождения, — только и смог сказать он.

После реабилитации Захар с Таей вернулись домой, там ждала счастливая бабушка. Захар все-таки думал: — Кто же спас мою дочку. Кто эта Юлия Владимировна?

Он решил съездить на кладбище к жене, а потом навести справки о спасительнице дочери. На могиле он был не долго и уже решил было уйти, как вдруг увидел неподалеку женщину. Подошел ближе, а она повернулась к нему и улыбнулась.

— Юля, это вы? – узнал он свою спасенную.

— Да это я. Здесь похоронен мой дядя Степан, Степан Петрович.

— Подождите, вы мне тогда рассказывали о своем двоюродном брате, и что с ним? Он действительно хотел вас убить?

— Да. Михаил во всем сознался и теперь его ждет суд. Хотел все унаследовать себе. А как ваша дочка Тая?

— Все хорошо. Кто-то перевел на счет клиники необходимую сумму, я вот хочу узнать, кто эта Юлия Владимировна, наша спасительница.

Юлия улыбалась и до Захара вдруг дошло.

— Ах, это вы Юлия Владимировна? Так это вы оплатила нам операцию? Спасибо, я все отдам, у нас есть половина суммы, я отдам, — суетливо говорил Захар.

— Отдавать ничего не нужно. Во-первых, я вам благодарна, что меня спасли, не оставили замерзать на дороге. А во-вторых нужно благодарить моего дядю Степана, который лежит здесь. Это он создал фонд помощи тяжелобольным детям и назвал его «Виктория», потому что у него умерла племянница Вика в восемь лет от этой болезни. А я унаследовала этот фонд и теперь сама помогаю детям. Примите эту помощь от нашего фонда. А мой дядя Степан был достойным человеком и память о нем должна быть светлой.

Захар поклонился могиле Степана:

— Благодарю вас, Степан Петрович. Ваше благородное дело живет и будет жить дальше.

Захар с Юлией обменялись телефонами. Вечером созвонились:

— Юля, а Вера Семеновна и Тая приглашают вас к нам завтра на обед. Что вы на это скажете? – спросил Захар, в душе надеясь на положительный ответ.

— Спасибо, обязательно приеду, — радостно ответила она.

Юлия приехала на обед, вела себя с Таей, как самая обычная девчонка, смеялась и шутила. А Тая не отходила от неё, они сразу же подружились. Дети безошибочно чувствуют хороших и добрых людей.

Захар совершенно неожиданно поймал себя на мысли:

— Как хорошо и просто мне рядом с Юлией, как будто давно знакомы.

Они стали часто встречаться, Юлия навещала их, а Захар скучал, когда уезжал в рейс, ему хотелось скорей вернуться домой.

После очередного рейса Вера Семеновна сказала зятю:

— Послушай-ка, Захар. Ты знаешь мое отношение к тебе, и Таечке. Ты заменил мне сына, а внучка моя единственная радость. Дороже вас у меня никого нет. Когда ушла моя Лидочка, моя жизнь едва не ушла с ней, но вы с Таей мне помогли, вернули на этот свет. Но живые должны жить и радоваться. Жить! Мне конечно тяжело говорить об этом, но мою дочь не вернуть. А жизнь продолжается. Таечке нужна мама и я вижу, как она тянется к Юле. Юля замечательная женщина и сможет стать для Таи мамой. Я вижу, вы нравитесь друг другу, сделай ей предложение. Я не обижусь и дочка моя, я уверена не против этого. Ведь живые должны жить. Юля очень хорошая, подумай, Захар. Знаешь ведь, что судьбой предначертано, так и будет.

— Папа, папа, ты забыл что ли, у меня завтра день рождения, позвони тете Юле, она обязательно должна быть у нас на празднике, — вбежав в комнату, сказал дочка.

— Ну что ты, дочка, как я могу забыть? Конечно помню, я обязательно позвоню Юле.

Они сидели за столом одной дружной семьей, желали Таечке здоровья и всего хорошего, потом теща строго взглянула за зятя, тот поднялся.

— Юля, Юлечка, красиво я не могу говорить, но я очень хочу, чтобы ты стала моей женой. Ты согласна? — волновался Захар.

Юлия смотрела растерянно на него, на Веру Семеновну, та улыбалась.

— Ты тоже хороший и добрый, я не против, я согласна.

— И я не против, и я не против, — хлопая в ладоши, прыгала вокруг стола Тая.

Вера Семеновна смотрела повлажневшими глазами и улыбалась. Потом они поженились и с тех пор живут в квартире Юлии вчетвером, у них появился еще маленький братик для Таи. А Вера Семеновна осталась в своей квартире, но они часто её навещают.

Жанну Сергеевну прозвали коллеги по работе «музейная редкость». Она и, правда, работала в музее уже долгие годы, отдавала всю себя любимой работе, имела кандидатскую учёную степень историка, была уважаемым и известным человеком в родном городе.

Как пришла после института в музей, так и трудилась Жанна на одном месте, не мысля себя вне музея.

Внешность у сорокапятилетней женщины была обычной, пройдёшь – не заметишь: строгий костюм, очки на миловидном личике, вьющиеся непослушные длинные волосы, подхваченные заколкой в высокую причёску, придавали ей чуть больше лет, но как только она начинала вести экскурсию, то преображалась – становилась юной, речь лилась легко и плавно, рассказ завораживал, унося в далёкой прошлое…

Жанна никогда не была замужем. Ходили слухи, что в студенческие годы она была влюблена в сокурсника, но безответно, и с тех пор, желая забыть свою неудачу, окунулась в работу и не старалась устроить свою личную жизнь, считая себя серой непривлекательной мышкой.

Сколько раз сотрудницы стремились её познакомить с мужчинами, но она краснела, махала рукой и категорически отказывалась.

— Да что вы? Как вы себе это представляете? Институт свах давно канул в лету, и я не хочу быть посмешищем на весь город. Меня столько народа знает, и как я вдруг пойду знакомиться? На всё воля Божья… — говорила она и благодарила женщин.

На самом деле Жанна боялась неудачи, боялась не понравиться, и увидеть на лице предполагаемого жениха даже тень неодобрения и разочарования.

Но однажды всё изменил случай. Племянница Жанны выходила замуж, и категорически хотела видеть свою любимую тётушку на свей свадьбе.

— Тётя Жанна, я обижусь, ей Богу… Чтобы обязательно была, и красивая! Ведь это такой большой праздник для всей нашей большой семьи! Жду! – сказала Алёнка и повесила трубку.

Жанна обожала свою племянницу как дочь. Она заволновалась: надо подготовиться к свадьбе, и действительно, не подвести. Но в гардеробе у Жанны только рабочие деловые костюмы, белые блузки и пара нарядных платьев двадцатилетней давности, которые давным-давно вышли из моды, но были дороги как память о юности…

Жанна нисколько не изменилась фигурой. Она была всё такой же стройной, длинноногой, изящной.

— Девочки, мне нужна ваша помощь, — обратилась она к своим коллегам на работе, — нужен наряд на свадьбу, а вот какой – ума не приложу. Я так давно не наряжалась, всё сижу дома или по семинарам езжу выступать, и что теперь носят на такие мероприятия – не знаю.

Женщины засуетились, стали спорить, какой цвет и фасон идёт Жанне, в отделе для сотрудников музея начались чуть ли не дебаты.

Жанна покраснела, закрыла щёки ладонями и покачала головой.

— Боже, я уже волнуюсь, что со мной решат, словно это моя свадьба, а не Алёнкина… — улыбалась она.

Наконец, состоялся поход по магазинам с двумя сверстницами –коллегами, сведущими в нарядах и моде. Они перемерили несколько платьев, подбирая к каждому аксессуары, и Жанна с широко раскрытыми глазами наблюдала своё преображение в кабинках для переодевания.

Нарядов было куплено два комплекта. Один кремового цвета: строгое платье – классика с синими туфлями и пряжкой молочного оттенка, а второй – брючный костюм в сдержанных пастельно-голубых тонах с белой сумочкой и белыми туфлями на каблуках.

— Королева, Жанна… — ахнули сотрудницы, — и что это ты все эти годы прятала свою шикарную девичью фигуру?

— Ну, фигура как фигура, девочки, а лицо у меня не такое выразительное, как у вас. Серые глаза, узкие губы, тонкие брови, курносая, — вздохнула Жанна, — и потом: мне всё равно, лишь бы не подвести общество. Надо выглядеть, значит – надо. А потом я снова буду носить свои привычные и любимые комфортные вещи.

— Ну, уж нет. Теперь мы тебе этого не позволим. Ты привлекательная, поверь! А макияж мы тебе сделаем на высшем уровне. Будешь красоткой! – обняли Жанну коллеги.

В день свадьбы Жанна выглядела лет на пятнадцать моложе. Она смотрела в зеркало и удивлялась преображению, и радовалась, и чуть стеснялась такой новизны.

Праздник удался. Гости были нарядными, интеллигентными и звучало много поздравлений, тостов, музыки.

Жанна поразилась — как только начались танцы, её стал приглашать сидящий рядом мужчина лет пятидесяти.

— Иван, — представился он, — я со стороны жениха, брат его отца. Давайте танцевать, я так давно не был на подобных мероприятиях, что соскучился и по танцам, и по веселью, и по людям.

— Я тоже очень давно не танцевала, — ответила Жанна, — так давно, что не представляю, как это у меня получится.

Но танцевали они очень хорошо оба, и смотрелись гармонично, красиво, словно пара с обложки журнала.

— Я вдовец, и шесть лет живу затворником, — стал рассказывать о себе Иван, когда они вышли на улицу подышать свежим воздухом, — этот день для меня как подарок и возможность побыть в обществе моей семьи. Я люблю родных. И вы тоже?

Они разговорились, и оказалось, что у них почти одинаковые характеры, образ жизни и даже профессия – Иван преподавал в училище историю.

— Я в свободное время люблю бывать один. Так всегда было. То на рыбалку еду, то читаю или занимаюсь своим хобби – вырезаю поделки из дерева, это очень успокаивает, — рассказывал Иван.

Жанне он понравился, и вернувшись домой, она вспоминала и свадьбу, и Ивана — его внимательные глаза, сдержанность в суждениях и тёплые руки.

— Ну, как всё прошло? – спросили Жанну на работе.

— Очень хорошо, а вам огромное спасибо. И одели, и раскрасили как надо, и наставили на путь истинный, девочки. Я отлично провела время и жалею, что не любила прежде посещать праздники, рестораны…

— Уж не встретила ли ты там кого-то? – заподозрили женщины, видя необычно рассеянный взгляд и полуулыбку Жанны.

— И да, и нет, — ответила она.

— Это как понимать? Так да или нет? – удивились коллеги.

— Встретить то встретила, но это ничего не значит для меня. Просто так – чужая свадьба, — вздохнула Жанна и села за стол работать.

— Мы не поняли. Объясни, а то не даст нам покоя твой неоднозначный ответ, — пристали женщины.

— Ему пятьдесят, вдовец, всю свадьбу сидели вместе, танцевали, провожал до дома, познакомились и много говорили. Но… — Жанна с грустью посмотрела в окно, — мне уже так поздно, девочки. Очень поздно. Пятый десяток…

— Ой, уморила! – хором воскликнули женщины, — пятый десяток и она себя в старушки записала. Да знаешь ли ты, что это, может быть, самый хороший возраст? Лови момент, если мужик нормальный, положительный и ты нравишься ему! Хоть поймаешь за хвост свою птицу-счастья! Что нам осталось? Время как вода. Спеши жить и любить!

— Ой, ой, ну, вы и тараторки… — засмеялась Жанна, — я привыкла жить одна, и потом, мне ещё никто ничего не предлагал, а вы уже потираете руки. Я не знаю даже, что он обо мне думает, и нужно ли мне всё это начинать…

— Ну, конечно, жить в своём тёплом болотце, как царевна лягушка куда приятнее, чем радоваться любви и семейной жизни, чем согреть чью-то душу своим теплом… — сказали женщины, но Жанна уже убегала к пришедшей группе туристов и не слушала их.

Время шло. Иван назначал Жанне свидания, они гуляли по парку, ходили на спектакль, и пили кофе в кафе. Жанне показалось, что Иван становился всё серьёзнее, как-то строже и отрешённее.

Наконец, он заявил, что уезжает на неделю в командировку, на семинар и что встречи их пока прекратятся.

Вечером у Жанны всё валилось из рук. Слова Ивана она восприняла, как вежливый отказ от встреч, и её глупая влюблённость, которую она уже испытывала к нему как девчонка, терзала её и вызывала отчаяние и досаду на саму себя.

«И как я впуталась в это всё? Нет, не жилось ведь спокойно. Нате вам. Снова повторение прошлого, которого я так боялась. Ну, не глупая ли я особа? Нет, надо поскорее забыть всё, успокоиться, пока не поздно, и жить как жила: тихо, спокойно, для себя, для работы…»

Она так успокаивала себя несколько дней, и вроде бы почти уговорила своё сердце, но неделя закончилась, и снова у неё дрожали руки, она постоянно смотрела на часы, и поправляла макияж, надеясь всё-таки, что Иван придёт. Но он не пришёл в первый выходной.

Жанна не отвечала на звонки телефона, никуда не выходила и ничего не могла делать. Она лежала на диване, безучастно смотрела на включённый телевизор и не понимала, что за передача и о чём говорит ведущий. Её мысли были далеко…

Наконец в дверь настойчиво позвонили. Жанна встала и подошла к двери. По ней уже стучали кулаком. Она открыла и увидела перед собой Ивана с букетом алых роз. Он вошёл к ней и спросил:
— А что глаза опухшие? Ты не заболела, Жанночка? Я так торопился, но опоздал на поезд и пришлось ехать сегодня на первом утреннем. Как ты? – он вручил ей цветы.

— Так, в глаз что-то попало, — Жанна смотрела на него с удивлением и нескрываемой нежностью.

— Так что случилось? У тебя всё в порядке? Тебя никто не обидел? – Иван обнял её и заботливо посмотрел ей в глаза.

— Я думала, что ты больше не придёшь, Ваня… — выдохнула она и уткнулась в его плечо.

— Вот глупенькая моя… Да как же я не приду? Я только о тебе и думал все эти дни. Так торопился… — Он целовал её в макушку и гладил по спине.

— Я так соскучилась, — вдруг призналась Жанна, — думала, что не выдержу, если ты не вернёшься.

— И я соскучился, — говорил Иван ласковым голосом и продолжал гладить её по голове, — вот и хорошо. После выходных пойдём с тобой в ЗАГС и подадим заявление, а потом распишемся и будем жить долго и счастливо… Девочка ты моя.

Жанна заревела. Всё её волнение вылилось ручьём счастливых слёз. Она ничего не говорила, а он больше ни о чём не спрашивал. Они прошли в кухню, он напоил её чаем, поставил цветы в вазу и только потом сел рядом и сказал:

— Тебе не о чем больше беспокоиться. С этого дня мы будем с тобой вместе. Понимаешь? Мы – вместе! И я никуда не уеду надолго. Обещаю. Потому что люблю тебя. Вижу, что и ты тоже…

Он остался у неё в этот вечер. А через месяц они расписались скромно, в присутствии только двух свидетелей. Жанна изменилась: теперь она светилась тем внутренним светом, каким могут согревать только счастливые влюблённые женщины. Не зря же говорят, что судьба и на печке найдёт. Так и у неё получилось…

В магазин идти было не за чем. Ну разве что за хлебом. Но и он мог подождать — вчерашние пироги вполне могли заменить его. Но и дома сидеть не хотелось. После трех месяцев, проведенных большой дружной семьей, дом казался пустым. Дети разъехались, кто учиться, кто работать.

Галина осталась вдвоем с мужем. И если будни еще как-то были заполнены работой, общением с коллегами и, хоть и небольшими, домашними хлопотами, то в выходные от тоски можно было волком выть. Евгений -то находил себе занятие: то дрова убирать, то сарай подправить, то на рыбалку сходить… А вот Галине… Кроме как приготовить ужин на двоих, да слегка убраться и дел-то не оставалось. Огород был давным-давно прибран, заготовки сделаны. Сейчас вот муж еще поросенка приберет и останется у Галины одна кошка.

«Схожу все-таки до магазина, — думала, одеваясь, женщина, — вдруг чего вкусненького привезли!»

Выйдя из калитки, заметила под забором какое-то шевеление. Посмотрев туда, Галина еле слышно вскрикнула. Под забором сидел ребенок! Непонятного пола, лет четырех, очень чумазый, в грязной, не по размеру одежде. Не смотря на позднюю осень, калоши на голую ногу. -Господи, ты кто? Ты чей будешь? — всплеснула руками Галина.

-Я Ленка. Я во-он в том доме живу! — махнула рукой, судя по имени, девчушка куда-то за Галинин дом.

-А здесь что делаешь?

-Гуляю.

-А с кем?

-С собачкой, — девочка достала из-под полы старенького грязного пальто такую же грязную игрушку, отдаленно напоминающую щенка.

-Понятно, — Галина не знала, что говорить и что делать, но понимала одно: девочку нельзя вот так оставлять. — А давай я угощу твою собачку косточкой! — предложила женщина.

-Давай! — обрадовалась Лена и встала. От вида ребенка, Галине стало плохо. Чьи-то, явно со взрослого, обрезанные штаны держались на грязном матерчатом поясе. Рукава растянутого свитера торчали из рукавов ставшего маленьким пальто. ТО, что было на голове, не имело право называться шапкой. И калоши! Старые, большие, одетые на босые грязные ноги.

Галина провела девочку в дом.

-Раздевайся и мой руки, — велела она ей, — пока твоя собачка грызет косточку, мы с тобой попьем чаю!

Лена послушно прошла в ванную комнату. Когда она вернулась, ее ждала тарелка горячего супа, большая кружка сладкого чая и тарелочка с пирожками. Девочка испуганно поглядела на Галину.

-Я решила, что нечего воду гонять, — ободряюще улыбнулась ей женщина, — лучше сначала подкрепиться! И собачке твоей вот косточка! — Галина показала небольшую куриную кость.

Кивнув, Лена взяла кость и деловито подсунула его своей игрушке. Затем села за стол и с жадностью начала уплетать суп. Пока она ела, Галина выпытывала у нее подробности жизни.

-Мамка померла. От пьянки, — серьезно рассказывала Лена, — а нас с папкой выселили с квартиры за неуплату. Вот мы сюда и переехали. Здесь бабка его жила. Он мне новую мамку ищет и велит не мешать, когда кто-нибудь приходит. Вот я и хожу гулять с Рексом.

Галина не верила своим ушам и глазам. От рассказа девочки волосы вставали дыбом. «Двадцать первый век! — думала она. — Неужели ТАКОЕ возможно?! Где надзорные органы?»

После того, как девочка поела, Галина усадила ее в кресло перед телевизором, а сама пошла в кладовую, где стояли коробки с детской одеждой ее детей. Выбрав несколько вещей, она вернулась в комнату. Девочка крепко спала.

Вечером, когда Лена проснулась, Галина снова ее покормила и вызвалась проводить. От новых вещей девочка была в восторге.

-Ты приходи ко мне, — улыбнулась женщина, когда довела девочку до дома, — а то мне одной скучно. Если меня не будет — просто посиди на веранде, подожди. Она у меня не закрывается.

-Хорошо! — кивнула Лена и скрылась в дверях. С этого дня девочка все чаще стала приходить в гости. Галина, уходя, оставляла на веранде всякие вкусности для девочки, чтобы та не скучала. А еще нашла старые игрушки детей и тоже выложила их на веранду.

От знакомых она узнала, что отец Лены — внук бабки Марфы, которая померла несколько лет назад. Дом пустовал до не давнего времени, а потом в него заселился Николай с дочкой. Работать он не хотел, перебивался случайными заработками. Дочкой заниматься тоже было недосуг. Все его время было посвящено поиску денег на бутылку и последующей пьянке.

Пару раз соседи вызывали на него участкового за дебош, но тот кроме разъяснительных бесед ничего не делал. А уж судьба маленькой девочки его и вовсе не интересовала.

Постепенно Галина привязалась к девчушке и начала подумывать о том, как забрать ее от нерадивого папаши. Она даже ходила к Николаю, просила отдать ей Лену.

Яндекс.Картинки
-Ишь! Чего удумала! Чтоб я дочь отдал? — орал, брызгая слюной Николай. — Только попробуй еще сюда приди! Я на тебя заяву накатаю за этот … за киднепинг! Поняла? И подачки свои забери! Нам ничего не нужно!

-Так ведь не нужна она тебе, — делала последние попытки уговорить мужика Галина, — ну ведь и вправду не нужна!

-Мильен! — прищурился тот. — И забирай со всеми потрохами!

-Так где ж я его возьму-то? — опешила Галина.

-А нет так и пшла отсюда! — снова заорал Николай.

Обливаясь слезами, Галина вернулась домой. Муж как мог утешал ее:

-Мы обязательно что-нибудь придумаем! Завтра съезжу в город, в органы опеки напишу. Те приедут, посмотрят, и заберут ребенка. А мы уж потом попробуем оформить над ней опекунство.

Евгений и вправду съездил в опеку, но вернулся ни с чем.

-Девочка живет с родным отцом! — сказали там ему. — Не нужно разрушать чужую семью по своей прихоти!

Никакие доводы Евгения не убедили организовать проверку условий жизни ребенка. В конце ему даже пригрозили, что напишут на него самого заявление в полицию о чрезмерном интересе к несовершеннолетнему.

Галина не находила себе места. Николай перестал выпускать дочь на улицу и они практически не виделись. Женщине больно было думать, что ребенок сидит голодная в холодном доме, так как Николай не озаботился запастись дровами на зиму и топился тем, что осталось от бабки. Но делал это очень редко, когда уж совсем замерзал. А замерзал он только когда не пил, что случалось еще реже.

Галина каждый день ходила к дому, где жила девочка, стараясь улучить момент, когда Николай уйдет на поиски выпивки. Пока его не было, она через маленькое оконце в туалете передавала Лене еду и что-нибудь из теплой одежды. Николай видя, что у девочки появилась какая-то обновка тут же забирал ее и уносил обменивать на бутылку.

Положение становилось совсем невыносимым. Отчаявшись, Галина решила собрать где можно денег, чтобы нанять хорошего юриста, который вызволит девочку из лап пьяницы папаши. Накануне отъезда в город для поисков юриста, Галина не спала всю ночь. Под самое утро, сон одолел ее и она не сразу услышала тихий стук в двери.

Открыв дверь, женщина увидела полуголую девочку, которая тут же потеряла сознание.

-Женя! — страшно закричала женщина. Выбежал испуганный муж. — Врача! Срочно! Нет! — опомнилась Галина. Девочку нельзя было выдавать. — Беги до Ольги, фельдшера. Да предупреди, чтоб никому ничего не говорила!

Евгений убежал, а Галина принялась хлопотать над девочкой. Бедный ребенок! Ее ручонки были до крови изрезаны, босые ноги тоже кровоточили. Что этот изверг с ней сделал?

-Теть Галь, — пролепетала Лена, приходя в сознание, — не выдавай меня!

-Конечно-конечно! Я тебя никому не выдам и никому не отдам! Ты теперь моя девочка!

-Тут однозначно нужна полиция! — хмуро проговорила Ольга, когда оказала помощь ребенку. — Это не нормально, когда полуголый ребенок зимой, ночью убегает из дому.

-Оль, ты понимаешь, что ее снова отдадут ему, если мы ее выдадим, — умоляюще проговорила Галина.

-Нет! Я все зафиксировала. Есть официальный документ. Его обязаны лишить родительских прав!

-Не получится, — подала голос с дивана Лена, куда ее завернув в одеяло положила Галина. Женщины посмотрели на ребенка.

-Почему?

-Тот дядя, который с ним пил… Они поссорились … И дядя схватил нож и воткнул его в папу.. — это было сказано таким спокойным и обыденным тоном, что у женщин кровь застыла в жилах. — Я испугалась, разбила окно, и убежала через него. Я слышала, как дядька хотел меня догнать, но я быстрее бегаю… Потому что я не пьяная…

-Девочка моя! — кинулась к ней Галина. — Бедненькая! За что ж тебе это?

__________________________________________________

Дом снова наполнился шумом множества голосов. Лена, весело смеясь, украшала огромную елку, сидя на руках у младшего сына Галины. Евгений со старшим сыном тихо переговаривались, поглядывая на семейство. Галина с дочерью накрывали на стол.

-Ну и как он? — спросила Галина, поднимая глаза от тарелок на дочь.

-Как папа, — улыбнулась девушка.

-А свадьба когда?

-Сразу после летней сессии.

-Значит успеем подготовиться!

-Успеете! У тебя вон какая помощница теперь есть!

-Да уж. Деловая мне дочь досталась, — Галина с нежностью посмотрела на Лену, — кто бы мог подумать, как верны иногда пословицы!

-Не было бы счастья, да несчастье помогло?

-Да. Я даже похоронила ее отца за свой счет.

-А этот? Который убил?

-Так он даже не прятался. Думал, не убежит далеко ребенок, замерзнет.

-Вот ведь гад! И вообще! — Девушка серьезно посмотрела на мать. — Я вот не понимаю: почему к нормальной, благополучной семье всегда найдут к чему привязаться, а тут… Ребенок буквально погибает на глазах и всем пофиг!

-Не выгодно…

-Неужели так никто за это и не ответит?

-Ну что ты! После убийства Лениного отца началось расследование. Приехали проверяющие из области, всех на уши поставили. Инспектора этого, из отдела опеки, наказали, а участкового нашего и вовсе уволили.

-Ну и поделом им!

-Да мне и не до них было! Я опекунством занималась. Благодаря эти проверяющим, мне его быстро оформили.

_________________________________________

-Ма-ам! — тихий детский голосок разбудил Галину. — Ма-ам, смотри, что мне дед мороз принес!

Лена стояла возле кровати женщины и, счастливо улыбаясь, доставала из кукольной коляски игрушки одну за одной.

-Здорово! — произнесла шепотом Галина усаживаясь на кровати.

-Но ты знаешь, это было совсем не обязательно, — серьезно продолжила девочка.

-Почему? — удивилась Галина.

-Потому что у меня уже есть самый лучший подарок в моей жизни! Это ты — мамочка!

-Солнышко мое! — женщина прижала девочку к себе, чтобы скрыть нахлынувшие слезы.

-Девчонки! — услышали они голос Евгения. — А может позавтракаем и пойдем на санках кататься?

-Ура! — завопила Лена. — На санках! — и, поцеловав обоих родителей, унеслась одеваться.

Молодая семья зачастую сталкивается с проблемами, связанными с жильем.

Лиле и Леше в этом плане повезло. У Лешиной мамы была квартира в центре города, которую она сдавала. А после свадьбы подарила ее молодым.

Точнее, подарила – неправильное слово. Она разрешила им там жить. Хотя свекровь любила всем вокруг хвастаться, рассказывая, какая она молодец, и какой шикарный подарок преподнесла детям.

Но Лиля никогда и слова против не говорила. Она и впрямь была благодарна свекрови. Своего жилья у нее не было, с родителями они всю жизнь скитались по съемным квартирам. И сейчас у Лили остался лишь отец, который злоупотреблял алкоголем, и сам жил в комнате в коммунальной квартире, которая досталась ему от родителей.

Поэтому то, что свекровь разрешила жить им с Лешей в пустующей квартире, и впрямь стало для нее подарком.

С мужем они сделали там ремонт, а затем уже задумалась о малыше.

Забеременела Лиля довольно быстро, и уже ко второй годовщине свадьбы у них родилась красавица-дочка.

Со свекровью у Лили были не самые лучшие отношения. Нет, она в их дела не лезла, да и не ссорились они, но Лиля всегда знала, что свекровь ее недолюбливает. И даже с внучкой она не стремилась общаться. Что говорить, если Лилин папа-алкоголик и то чаще виделся с внучкой и даже ходил гулять с ней, когда, конечно, был трезвым.

Подруга говорила Лиле о том, что ей повезло.

— Подумаешь, не нравишься ты свекрови. Да ей, скорее всего, никто не нравился бы. Зато она к вам не лезет. Это же огромный плюс, — говорила лучшая Лилина подруга Алиса. – Вот мне повезло меньше. Меня, вроде, свекровь и любит, но везде лезет. То какие-то страшные вещи мне привезет, подарок, мол. То навяжется с нами в отпуск. И не откажешь же! В общем, мне та ситуация, которая у тебя, кажется более выгодной.

Лиля не была согласна. Она была из тех, кто хорошо ладил с людьми. И почему свекровь ее недолюбливает, она не понимала. И поэтому постоянно старалась ей понравиться. Звала в гости, предлагала свою помощь, привозила к ней внучку, чтобы они увиделись.

Свекровь всегда сухо благодарила невестку, но держала дистанцию. Да и знала Лиля, что за глаза свекровь не раз говорила о том, какая у нее непутевая невестка. Передавали ей эти слова.

Лиля надеялась, что когда родится дочка, мама мужа сменит гнев на милость. Но этого не произошло, и все, что оставалось Лиле, так это смириться.

А когда дочке Машеньке исполнился годик, случилось страшное. Любимый муж Лили погиб. Попал в серьезную автокатастрофу и умер мгновенно.

Лиля не знала, как ей это пережить. Ночами она не спала, плакала и не могла поверить, что больше никогда не увидит Лешу. Ей только стало казаться, что жизнь налаживается, как тут такое… Еще и маленький ребенок на руках.

А после того, как закончили с похоронами, к Лиле пришла свекровь.

— Как вы, Тамара Сергеевна, держитесь? – со слезами на глазах спросила Лиля. – Я до сих пор не могу поверить…

— Ничего, — ответила она. – Жизнь продолжается. Я к тебе пришла, чтобы сказать, что в течение двух дней ты должна съехать.

Лиля замерла. Конечно, это квартира свекрови, и прав на нее она никаких не имеет, но Тамара Сергеевна прекрасно знала, что ей пойти просто некуда с маленькой дочкой на руках. И, видимо, не зря в свое время свекровь не разрешила прописать тут внучку. Пришлось Лиле прописывать ее в комнату к папе.

— Тамара Сергеевна, — дрожащим голосом проговорила Лиля, — куда мы с Машей пойдем? Разрешите мне пожить еще немного, пока я Машу в садик не пристрою и не выйду на работу.

— Это не мои проблемы, — отрезала женщина. – Я не собираюсь содержать постороннюю женщину. Я никогда не одобряла выбор Леши, но я его сильно любила, поэтому и разрешила жить в этой квартире. А ты мне никто. Скажи спасибо, что не выгоняю прямо сейчас, а даю время, чтобы собраться.

— Я вам никто, но Маша – ваша внучка. Дайте мне хотя бы пару недель, чтобы я успела что-то придумать! Пожалуйста.

— Неделя. Это мое последнее слово. И чтобы когда я через неделю сюда приехала, вас здесь не было.

Лиля покачала головой. Леша погиб чуть больше недели назад. Она до сих пор не могла от этого отойти. А теперь еще и жилищный вопрос.

— И вам все равно, что будет с вашей внучкой? – тихо спросила Лиля. – Она для вас хоть что-то значит? Это же дочь вашего сына.

— Для меня она тоже никто. Сына нет, а вы мне чужие. В общем, я все сказала.

На этом свекровь ушла из квартиры, а Лили опустилась на пуфик, не зная, как ей быть.

Она окинула взглядом прихожую, в которой они с Лешей делали ремонт. Им было так хорошо, они были так счастливы. И он безумно любил дочку.

А теперь им некуда идти. Лиля не работает, и пускай ей платят декретные, да и пособие по потере кормилица она оформила, этих денег все равно не будет хватать, чтобы снять жилье.

Не к отцу же идти. Да там и жить-то негде. А платный садик и аренду жилья Лиле не потянуть, даже если она выйдет на работу.

Она позвонила подруге, попросила у нее немного перекантоваться. С Алисой они были вместе с детства, и Лиля надеялась на ее помощь. Но подруга, извинившись, сказала, что не может их принять.

— Ну, куда? – спросила она. – У нас двухкомнатная квартира. В одной комнате мы с мужем, в другой сын.

— Может, я на кухне на полу посплю? Всего на недельку, потом что-нибудь придумаю.

— Прости, Лиль, но нам это неудобно.

От бессилия девушка заплакала. Чтобы хоть как-то себя занять, она начала собирать вещи, пока дочка спит. Куда она с этими вещами пойдет, она не представляла. Но у нее всего неделя, нужно заняться хотя бы этим.

Ночами Лиля не спала. Все думала, что ей делать. Ничего не придумав, позвонила отцу, и через неделю переехала в его комнату в коммунальной квартире. Дочка спала в кроватке, папа на диване, а Лиля на раскладном кресле.

В коммунальной квартире было жутко. Жили там одни алкоголики, да старая бабушка. По ночам с кухни доносился смех и пьяные крики, порой, и папа Лили пропадал там же.

Дочка постоянно просыпалась и плакала, да и Лиля практически не спала.

Она похудела на целый размер. Все вещи на ней стали висеть. Дочка стала нервной, а от вечного запаха алкоголя и какой-то вони, кружилась голова.

В какой-то момент Лиля поняла, что не может так больше.

В этот же день Лиля отправилась к себе на работу. Практически умоляя, она договорилась, что будет работать полдня в офисе, и полдня из дома. У них такое не практиковалось, но шеф, зная ситуацию Лили, вошел в положение.

Затем женщина нашла через интернет няню, которая подешевле. Страшно оставлять ребенка с чужим человеком, но еще страшнее жить среди алкоголиков, когда кто-нибудь из них в пьяном угаре может ворваться к тебе и сделать что угодно.

Собрав все деньги, что были, Лиля нашла объявление о сдаче комнаты. Далеко, да и дом оставляет желать лучшего, зато в этой квартире, помимо них, будет жить лишь девочка-студентка.

Лиля перебралась на съемное жилье. Ей повезло, студентка оказалась очень хорошей девушкой, и когда Лиля вышла на работу, даже иногда за копейки присматривала за Машей. А когда она не могла, тогда приезжала няня.

С няней тоже повезло. Девушка молодая, без особого опыта, но очень ответственная. И Маша безумно ее полюбила.

В этой квартире Лиля прожила год. А когда Маше исполнилось два, женщине получилось устроить ее в садик. И тогда все стало проще, и Лиля смогла снять уже небольшую однокомнатную квартиру поближе к работе.

Жизнь налаживалась. Денег, конечно, было немного, но их хватало.

И когда Лиля успокоилась, стала хорошо спать, перестала нервничать из-за финансовых проблем, неожиданно объявилась бывшая свекровь.

— Здравствуй, Лиля, — проговорила она, позвонив ей по телефону как-то вечером.

— Добрый вечер, Тамара Сергеевна, — сухо ответила она.

— Как вы с Машей поживаете?

— Все в порядке. Вы что-то хотели?

— Ох, да. Скоро же годовщина смерти Леши, я до сих пор не могу отойти от потери. Может, вы приедете с Машей в гости? Я хоть с внучкой повидаюсь.

Лиля хмыкнула. Свекровь осталась совсем одна. Есть дальние родственники, да кому она, собственно, нужна? И, видимо, прожив год в одиночестве, Тамаре Сергеевне вдруг захотелось общаться с внучкой. Понимает, что так одна и помрет, владея аж двумя квартирами.

— Я помню про годовщину, — ответила Лиля. – Но к вам мы не поедем.

— Я понимаю, неправильно тогда поступила, надо было разрешить вам пожить в той квартире, — недовольно проговорила свекровь. – Но ты и меня пойми, я в трауре была, плохо соображала.

Лиля, может, и поверила бы. Да вот только год прошел с того момента, и ни разу Тамара Сергеевна про них не вспомнила. Да ладно, про Лилю! Даже про собственную внучку. Хоть бы раз поинтересовалась, как она там.

— Тамара Сергеевна, вы правильно тогда сказали. Мы вам чужие люди. Нечего нам с вами встречаться.

Да, в Лиле говорила обида. Но еще она теперь понимала, как важно уметь рассчитывать только на себя. И она знала, что сможет со всем справиться. И уж точно ей не нужно общение с людьми, которые так поступили с ней, когда ей очень нужна была помощь.

Брат у меня ну просто сказочный. Из той самой сказки про козлёночка. Мы с ним редко видимся, и я этому рада. В детстве мне приходилось слишком много времени проводить в его обществе. А я, знаете ли, вовсе не такая терпеливая и добрая, как сестрица Алёнушка.

Некоторые говорят детям, что, мол, не нужно торопиться стать взрослым, это ещё успеется. Вот и мне тоже так говорили, но я торопилась, ещё как торопилась. Прямо-таки подстёгивала лошадей моей жизни, чтобы они уносили меня всё дальше и дальше от родительского дома.

По-моему, я никогда не считала его моим настоящим домом. Я надеялась, что однажды найду своё счастье, но я понимала, что из моих родных мне никто в моих поисках не поможет. С самого детства мне казалось, что я чужая в моей семье — зёрнышко, которое принёс ветер и бросил в болото, но оно всё равно выросло.

Всеми силами моя семья тянула меня вниз — так русалки утаскивают на дно случайных прохожих. А я просто хотела вверх: к солнцу, к небу и птицам. Не знаю как, наверное, случилось чудо, но у меня получилось выпутаться из тины. Я не стала пить вместе с ними эту чёрную воду, я нашла в себе силы подняться, заплести волосы и пойти прочь от этих омутов.

Теперь, если я и созваниваюсь с мамой, то разговоры наши длятся совсем недолго и в основном касаются моего брата:

— Привет, что новенького расскажешь? Представляешь, Вася стал боксом заниматься. Он только начал, а уже так боксирует. Ну прямо-таки порхает, как бабочка, жалит, как пчела. Мы ему и грушу купили и перчатки. Он целыми днями тренируется, из комнаты не выходит, всё боксирует. Только и слышно — шмяк, шмяк, тыщ, тыщ…

— Здорово, а я вот с работы только пришла, ужин буду готовить…

— А ещё мы Васю на хоккей записали. У него, знаешь, какой талант, ты просто представить себе не можешь. Вася — человек Возрождения, он у нас что-то вроде Леонардо да Винчи. И на все руки, и на все ноги мастер. Ходит, занимается, его хвалят все… Да, что там с ужином?

— Да так, ничего особенного. На работе сегодня интересный случай был…

— Погоди, погоди, прости, что перебиваю. Но ты просто должна об этом узнать: у Васи ведь появилась девушка. Как же это я сразу про неё не сказала. Три года у человека не было девушки, и вот, наконец, появилась. Ты знаешь, как я рада? Да я, может быть, больше самого Васи рада. В церковь вот сегодня сходила, свечку поставила за их здравие. Они такие милые, ты просто не представляешь. Всюду вместе. Вася её что ни день куда-нибудь приглашает, ну настоящий кавалер… Да, ты, кажется, говорила о работе?

— Нет, нет, я уже всё сказала.

— Ну вот и отлично. Я сразу так и подумала. Кстати, у Васи на щеке родинка появилась. Я твоему отцу говорю: смотри, какая большая, ну прямо с куриное яйцо. А он ничего не видит, всё спрашивает: «Где?» Сам Вася тоже её сразу не заметил. Не знаю, что бы они без меня делали. Мужчины иногда, совсем как дети… Теперь вот пойдем проверимся, хочу узнать, не опасна ли эта родинка… Вот, дорогая, такие у нас дела, ты же нам поможешь?

— Тут мама переходила к само интересной для неё части. Когда речь шла о деньгах, она становилась просто сахарная. Всё в деталях мне рассказывала и расписывала, объясняя, почему я должна помочь брату. Он, видите ли, надежда всей нашей семьи, молодой гений… Я вот только одного из её слов не могла понять: кто же тогда я во всей этой истории? По всей видимости, просто денежный мешок, который каким-то чудом научился разговаривать.

Первое время я и в самом деле помогала. Думала, что это по-человечески. Может быть, оно и так. Только это очень трудно поступать по-человечески, когда к тебе относятся как к бездонному кошельку. Я думала, что однажды смогу нормально общаться с моей семьёй, думала, что преодолею себя. Конечно, ни о какой любви и речи быть не могло, и всё-таки мне не хотелось совсем отказываться от своей родни. Но в какой-то момент я поняла, что в жизни иногда для того, чтобы лететь, нужно оттолкнуться.

Как Вы, наверное, заметили, брата всегда любили больше, чем меня. Он был для мамы прямо-таки древнегреческим богом. Всю свою жизнь она была готова положить на его алтарь. Того же она требовала и от остальных, только я вот, так уж вышло, никакого восхищения перед братом не испытывала. Если он и был древнегреческим богом, то разве что Дионисом: всё своё свободное время (а всё его время было свободным) он проводил веселясь и развлекаясь. Да и вообще, насколько я помню, боги в Древней Греции особенно строгой моралью не отличались, так что да, соглашусь, он был древнегреческим богом.

Вася рано почувствовал, как все вокруг его любят. Ему было достаточно щёлкнуть пальцами, и все его желания тут же исполнялись. Он вырос таким капризным и изнеженным, что французские короли могли ему только позавидовать. Всё и всегда делали за него. Я не уверена, умеет ли он завязывать шнурки? Вполне, возможно, мама до сих пор его с ложки кормит.

Ко мне Вася относился как к своей игрушке. Когда в детстве он обижал меня, ему всё сходило с рук. Не знаю, что такое ему нужно было бы сделать, чтобы мама, наконец, встала на мою сторону? Он разрезал мою одежду, поливал клеем мои книги… Не знаю, как я вообще выжила в этом доме. Мама постоянно повторяла мне, что я должна терпеть, что я старшая и обязана с пониманием относиться ко всему, что вытворяет мой брат.

— К тому же, — добавляла она, — он гений, ему всё можно, — тебе до него ещё расти и расти, так что ты лучше терпи и помалкивай.

Но мне вовсе н хотелось всю жизнь терпеть и помалкивать. Сколько себя помню, я всегда мечтала вырваться из душной атмосферы моего дома. Я много училась, чтобы поступить в университет, получить общежитие и, наконец, стать самостоятельной. И у меня получилось. Как бы они все ни пытались мне помешать, у меня получилось.

Мне удалось найти людей, которые по-настоящему меня ценят. Мой муж, например, он просто души во мне чает. У него в детстве всё было, примерно как у меня. Ему жить не давала его младшая сестра. Так что мы с ним два одиночества, которые всё-таки встретились. Иногда мы с ним разговариваем о нашем прошлом и будущем. После того, как я перестала помогать брату, он пытался переубедить меня, сказать мне, что я не права, но всё дело в том, что он не знает моего брата.

— Понимаешь, Женя, у тебя с сестрой совсем другая ситуация. Когда-то в детстве тебе с ней приходилось непросто, но вы оба повзрослели, и, как я понимаю, она признала свои ошибки. К тому же, она действительно делает удивительные вещи. Она же у тебя художник, при этом перспективный художник. Её работы покупают, берут на выставки. Ты большой молодец, что перестал дуться на неё за детские обиды.

— Погоди, но разве у вас с братом всё как-то по-другому? Почему бы тебе тоже не перестать дуться на него?

— Да, у нас с ним всё по-другому, у нас всё совсем по-другому. Если он и не разбрызгивает краски по моим платьям, то только потому, что мы больше не живём вместе. Вася так и остался испорченным жестоким ребёнком. По-моему, он совсем не умеет чувствовать. Он просто не способен поставить себя на место другого человека.

— Хм, но я так понял из слов твоей мамы, что у него просто феноменальные способности. Он спортсмен и всё такое…

— Я тебя умоляю: какие у него феноменальные способности? Одна мама так думает, но из-за своей любви к нему, она совсем ничего не видит. Он коньки без её помощи надеть не может. А после каждой тренировки Вася плачет, и она его успокаивает. Он совершенно не умеет проигрывать. В итоге всё бросает, едва начав. Деньги, которые мама даёт ему кружки и секции, он тратит на игры и на своих подружек. Нет, нет, нет, он от меня больше ни копейки не получит. Хватит с меня этих экспериментов по воссоединению с семьёй.

Я, конечно, считаю, что я достаточно сильный человек, но всё равно я ведь не слон какой-нибудь, чтобы тащить на себе их всех. Если бы я раньше поняла, что я ничего не должна моему брату, мне бы, наверное, не пришлось ездить по санаториям и поправлять здоровье.

Ещё во время учёбы в университете мы с мужем стали работать, мечтая накопить на собственное жильё. И вот, наконец, пару месяцев назад мы переехали в нашу новую квартиру. Если бы все эти годы, мама не тянула из меня деньги, моя мечта могла бы исполниться намного раньше. Сейчас я спрашиваю себя, куда ушла всё то, что я вкладывала в моего брата? Я так долго не могла избавиться от потребности помогать моим родственникам, просто потому что они родственники, и им положено помогать. Теперь я понимаю, что намного выгоднее было бы инвестировать в сельское хозяйство Антарктиды или в мелиорацию Сахары.

Долгое время от мамы не было никаких вестей. Во время нашего последнего разговора я дала ей понять, что больше она от меня ни копейки не получит, что она просто использует меня и ничего при этом не чувствует. Никогда не чувствовала.

И вот пару дней назад она вдруг позвонила мне. Она плакала. Мама у меня, конечно, хорошая актриса, но на этот раз всё было по-настоящему. Она просила у меня прощения, говорила, что я была абсолютно права по поводу моего брата. У них с отцом только сейчас глаза открылись.

Всё это время он водил их за нос, ни чем не занимался, бездельничал, гулял с друзьями, а родителям рассказывал сказки про то, как усердно он учится и тренируется, как все довольны его успехами.

Он с горем пополам закончил школу, и то только потому, что на мои деньги мама нашла ему самых лучших репетиторов. Иногда говорят, что в университете мальчики берутся за ум. Может быть, оно и так, но, по-моему, моему брату не за что было браться.

Как выяснилось, он вообще не появлялся в университете. После первого же семестра его отчислили. Целых полгода Вася убеждал родителей в том, что он чуть ли на самый успешный студент в группе, а сам болтался неизвестно где. Родителей ему совершенно не было жалко. Что же, они сами виноваты, не воспитали вовремя, вот и получайте, как там это у классика, злонравия достойные плоды.

Когда мама спрашивала его, чем же он собирается заниматься в жизни, он ничего толком не мог ответить на её вопрос. А ведь он был уже не маленький мальчик, в его возрасте пора знать, чего хочешь, стремиться к чему-нибудь, иначе совсем пропадёшь. Но моему брату, кажется, ничего неинтересно. Ему бы только на кнопки нажимать и девочек в кино водить.

Мама всё повторяла, что она никак не может прийти в себя после того, как её сына исключили из университета. Она спросила, можно ли ей прийти, и, недолго думая, я согласилась. Мама никогда раньше не была такой потерянной и разбитой. Я просто не могла отказать ей. Но, как вскоре выяснилось, у неё было ко мне деловое предложение.

Нет, она так и не вспомнила, что я её дочь, я по-прежнему оставалась для неё открытым кошельком. Странно, что она звала меня “доча“. Наверное, изо всех сил себя сдерживала, чтобы не сказать то, что на самом деле думала: «Кошелёк, кошелёк…»

Вскоре после нашего разговора мама пришла к нам с мужем на чай. Она и торт принесла, и конфеты. Всё выглядела так, как будто бы мы с ней сейчас помиримся, и всё станет совсем по-другому… Что же, мечтать не вредно.

Едва я разлила чай, мама перешла к делу:

— Твой брат нас всех очень сильно подвёл, но он ещё покажет себя, правда ведь? Нужно ведь дать ему второй шанс? Нельзя же ставить крест на человеке. Он мне сказал, что хочет заниматься бизнесом. Ему бы пора стать самостоятельным. Ты ведь стала самостоятельной, и вот как у тебя жизнь хорошо сложилась.

— Так, —протянула я, — и что ты предлагаешь?

То, что она сказала, разом перечеркнуло все мои надежды.

— Доча, мы купили твоему брату квартиру. С тебя ежемесячные платежи за неё — Заявила мать

Услышав это, мы с мужем холодно переглянулись и спросили:

— Это что, шутка?

Но мама только помотала головой и снова принялась рассказывать мне, какой у меня гениальный брат. Я уже не могла этого слушать. Я оборвала её на полуслове:

— Ничего он больше от меня не получит, ясно тебе? Я-то думала, я-то думала, мама, что ты не за этим пришла, а ты, как обычно. Я не понимаю тебя. Я не могу сейчас с тобой разговаривать. Пожалуйста, уходи. Лучше бы сразу предупредила, что тебе от меня нужно.

Она принялась было кричать и чем-то грозить мне. Хорошо, что муж был рядом. Он выпроводил её за дверь и успокоил меня. С ним я чувствовала себя в безопасности.

К вечеру всё было почти так же хорошо, как в конце той сказки:

«…закинули сети шелковые и вытащили Алёнушку на берег. Сняли камень с шеи, окунули её в ключевую воду, одели ее в нарядное платье. Алёнушка ожила и стала краше, чем была».

Дорогой, подумай там, наверху, как обижать свою супругу. Когда всё осмыслишь, дашь знать! Я тебя спущу, — кричала симпатичная женщина из кабины подъемного крана. А на крюке болтался домик, который можно встретить в каждом деревенском дворе.

Когда в селе вспоминают эту историю, женщины заливаются смехом, а мужчины стыдливо опускают глаза и краснеют. Легенду о том, как Тая проучила своего мужа, знает каждый в округе. Пришло время и вам узнать эту историю.

Тая, хрупкая и миловидная девушка, с детства мечтала стать крановщицей. Неизвестно, что именно привлекало ее в этой профессии. Пока другие девочки играли в куклы, она с удовольствием возилась с машинками вместе с мальчишками. И постоянно просила родителей купить ей игрушечный кран.

Но мать и отец не привыкли потакать детским прихотям. Деревенская жизнь сурова. Здесь мало времени для развлечений. Вместо этого родители твердили дочери, что пора оставить детские забавы и заняться хозяйством.

Тая покорно шла за коровой в стадо, поливала бесконечные грядки с овощами, полола, кормила скот, собирала яйца и носила дрова с водой для бани.

В школе девочка ничем особо не выделялась. Она была средней ученицей. Двоек в дневнике не было, и на том спасибо. По всем предметам у нее были стабильные тройки.

Учителя качали головой. Они советовали родителям Таи отдать ее на обучение швеей или поваром. Хоть какая-то профессия будет. По их мнению, о большем ей мечтать не стоило.

Но Тая мечтала. В своих фантазиях она видела себя не кем-нибудь, а крановщицей, умело управляющей машиной на большой стройке.

Она считала эту работу романтичной и легкой. Ей казалось, что сидеть в кабине и двигать рычагами — пустяк. Цепляй грузы да переноси их с места на место. Красота!

Вот и окончила Тая школу. Настало время выбирать учебное заведение. Девушка понимала: с ее посредственным аттестатом об институте можно даже не мечтать, поэтому она обзванивала техникумы и училища соседних городов с одним вопросом: есть ли у них отделение, где готовят будущих крановщиков?

И, наконец, такое заведение нашлось. Туда принимали даже без экзаменов. В приемной комиссии ей сказали, что в этом году недобор студентов, и ее возьмут. Но все же посоветовали выбрать другое направление.

Преподаватели с сомнением смотрели на худенькую, как тростинка, девушку и говорили:

— Ты, деточка, наверное, сюда женихов искать пришла? Здесь учатся одни парни! Мы тебя, конечно, возьмем, раз ты так хочешь стать крановщицей. Но запомни: у нас строго. Если что, сразу отчислим. Не вздумай нашим парням голову морочить!

Но Тая и не думала никому морочить голову, а уж тем более искать жениха. Она радовалась, что ее мечта сбывается. Она освоит профессию и станет настоящей крановщицей!

Удивительно, но учеба давалась ей легко. Она быстро запоминала теорию, выучила все правила и нормы, сдала зачеты и экзамены.

Возможно, ее мотивировали слова одного из преподавателей. Он сказал студентам:

— Кто не знает теории, тот не будет допущен к практике! Запомните это. И даже не думайте садиться за кран, пока не выучите всё, что вам дают на лекциях.

И Тая учила. А потом втянулась в учебу, освоила новую терминологию и так уверенно отвечала на вопросы преподавателей, что им ничего не оставалось, кроме как ставить ей твердые пятерки.

Парни, сокурсники Таи, сначала посмеивались над девчонкой, но потом притихли. Более того, строгие преподаватели стали ставить ее в пример, чем сильно задевали мужское самолюбие.

На практических занятиях Тая поразила не только преподавателей и студентов. Ее мастерством управлять краном восхитились даже опытные мастера. Но один из них сказал Тае:

— Ты, дочка, прирожденный крановщик! Но работать с краном ты никогда не будешь. Ни один уважающий себя прораб не возьмет женщину на стройку! Да еще на высоту! У вас ведь гормоны управляют! Никогда не знаешь, что у вас в голове!

Тая лишь усмехнулась и с нетерпением ждала выпуска из училища. В городе как раз начиналась стройка нового жилого комплекса. Она твердо решила, что будет работать именно там.

И Тая осуществила свои планы. С красным дипломом на руках она отправилась к начальнику строительства. Тот выслушал девушку, но покачал головой:

— Нет, деточка, не возьму, и не упрашивай! Хочешь, бери кисть, иди в маляры! Или раздавай рабочим обеды, а в крановщицы я тебя не возьму. Не женское это дело. Это как у моряков: женщина на корабле — к беде. Не проси!

Но Тая приходила к начальнику каждый день. Она просила дать ей шанс показать свои умения. В конце концов, он сдался. Он велел ей сесть за свободный кран и перенести небольшой груз. Его нужно было поставить точно на место, отмеченное мелом.

Громоздкая машина послушно выполняла все команды своей необычной управляющей. Маленькая коробочка мгновенно оказалась на крюке крана и, немного повисев в воздухе, плавно опустилась на крестик, нарисованный бригадиром.

Рабочие, наблюдавшие за этим, восхищенно присвистнули! А начальник потирал затылок. Он уже пожалел, что разрешил девчонке сесть за руль крана. Но слово мужчины — закон. А он пообещал Тае взять ее в бригаду, если она справится с заданием.

Так Тая стала крановщицей. Она чувствовала себя на высоте как рыба в воде. Ей доверяли переносить самые ценные грузы. Знали: миниатюрная девушка справится с задачей. Даже хрупкие конструкции будут доставлены в целости.

Тая стала хорошо зарабатывать, получала премии. Но она не спешила тратить деньги на наряды или косметику. У нее была другая мечта: построить собственный дом своими руками.

Ведь Тая была деревенской. Она мечтала вернуться в село. В городе ей было тесно. Но она не хотела быть обузой для родителей. Поэтому мечтала о своем доме.

Однажды рабочие заметили: веселая Тая изменилась. Она больше не шутила, казалась какой-то подавленной.

— Влюбилась, — сказал мастер. И он не ошибся.

Тая действительно влюбилась. Она познакомилась с Мишей случайно, когда шла с работы домой. Парень едва не сбил ее с ног. Он ехал на велосипеде и куда-то спешил. Он сразу же извинился и предложил встретиться.

С тех пор молодые люди стали проводить время вместе. Они гуляли, смеялись, но Тая почему-то не могла признаться ему, что она — крановщица. Ей было стыдно за свою «неженскую» профессию.

Но когда выяснилось, что Михаил — не профессор, а всего лишь тракторист, приехавший в город на курсы повышения квалификации, она открылась ему.

Михаил сказал:

— Тая, я мечтаю построить свой дом в деревне. Но без хозяйки будет трудно. Будь моей женой. А то, что ты — крановщица, это неважно. Женский удел — готовить мужу обед и заботиться о детях. У каждого свое прошлое.

Тая даже не поверила, что этот красивый парень предлагает ей стать его женой. Его слова о женской судьбе ее не задели. Она с радостью согласилась.

Так Тая оказалась в деревне Михаила. На свадьбу родственники подарили им приличную сумму. Ее хватило, чтобы сразу начать строительство. И молодые не стали откладывать.

Весной закипела работа. Умения Таи пригодились. Однажды, понаблюдав за крановщиком, она нахмурилась и сказала:

— Выйдите из кабины. Я сама! — с тех пор она лично руководила строительством своего дома. Рабочие слушались ее, а муж только причмокивал и говорил:

— Вот это жена! Действительно, и коня на скаку остановит, и в горящую избу войдет! — именно о такой спутнице он и мечтал.

Стройка подошла к концу. Дом был готов. Супруги справили новоселье и зажили в любви и достатке.

В селе, конечно, не было автокрана. Но Тая не унывала. Ее характер изменился. Она стала покорной, ласковой, позволяла Михаилу командовать собой, ведь он — мужчина.

Так и текла их семейная жизнь. Все у них ладилось. Дом сиял чистотой, в воздухе витал аромат свежей выпечки, а огород радовал богатым урожаем.

Михаил работал в местном фермерском хозяйстве. Уходил на работу рано утром, а возвращался только с заходом солнца. От жены он требовал любви и уважения, а она старалась изо всех сил. Ведь Тая искренне любила своего Мишу.

Однако со временем Михаил начал злоупотреблять своим положением. Он стал позволять себе грубость и резкость. В доме то и дело раздавались его приказы:

— Тайка! Полы сегодня какие-то грязные, да и грядки, я посмотрел, заросли сорняками! Чем ты вообще занимаешься целый день? И борщ вчерашний мне подала! Разве так можно?

— Миша, мне тяжело справляться с хозяйством. Скоро ведь малыш появится!

Мысль о скором отцовстве немного успокаивала Михаила. Он самодовольно ухмылялся и похлопывал жену по спине:

— Сына мне роди! Иначе в дом не пущу! Будешь в курятнике ночевать! — он был уверен, что Тая «послушается» его и родит мальчика, который будет вылитой копией отца.

Но на свет появилась дочка. Синеглазая и хрупкая. Однако кричала она по ночам так громко, что казалось, будто в доме поселился настоящий мужик. Михаил, конечно, жену в курятник не отправил. Но недовольство стал выказывать всё чаще.

Каждый день в доме раздавался его командный голос:

— Тайка, котлеты подгорели! Баня едва теплая, плохо протопила! Картошку копать пора! Ты чем вообще занималась целый день?

— Мишенька, я ведь с Катенькой. Не могу надолго отлучиться в огород. Она у нас очень капризная девочка. Не отпускает маму!

Михаил недовольно морщился и спешил уйти из дома, оставляя жену наедине с крикливой дочкой.

А вскоре его поведение стало совсем неподобающим. То он приходил домой под утро, то напивался до потери сознания, то швырялся тарелками, которые, по его мнению, были недостаточно чистыми.

Тая терпела. Она винила себя в том, что родила дочку, а не сына. Старалась угодить мужу, чтобы не вызывать его недовольство.

Если бы сейчас ее увидели однокурсники или бывшие коллеги со стройки, они бы не узнали в этой измученной женщине ту тоненькую и веселую девушку. В ее глазах погас огонь, она перестала мечтать и, казалось, совсем забыла, что она — талантливый специалист, не чета своему супругу.

Однажды Таю и Мишу пригласила в гости родственница. Она настаивала, чтобы супруги обязательно пришли на застолье. Мол, ожидается важная гостья.

Тая договорилась с соседкой и попросила ее присмотреть за дочкой. Та согласилась. А Тая с радостью начала выбирать наряд. Она уже давно никуда не выходила из дома и была рада этому поводу.

Она с удовольствием делала прическу, отгладила платье и как раз наносила тушь на ресницы, когда в дом вернулся Михаил. Он был не в духе. Тая сразу сникла под его взглядом. А он грозно сдвинул брови и спросил:

— А ты куда это нарядилась? Куда собралась? Мужиков завлекать? Бабье дело — обед мужу готовить да за детьми смотреть! Я тебе об этом сто раз говорил! Иди-ка лучше, унитаз отмой. Я там набедокурил. Не бабье это дело — по гостям ходить. Дома останешься, я один пойду.

Тая не верила своим ушам и глазам. Ее муж оказался настоящим деспотом и тираном. Она послушно сняла платье, стала стирать с глаз тушь. А Михаил тем временем переоделся и ушел, самодовольно улыбаясь.

Как только он скрылся из виду, Тая расплакалась. Она дала волю слезам, которые долго сдерживала. В это время в дом пришла соседка, чтобы присмотреть за ребенком, как и договаривались. Она увидела, что хозяйка расстроена и плачет:

— Тая, что случилось? Почему ты плачешь? В гости собирайся! Михаил мне навстречу попался. Такой раздухарившийся, красивый!

— Да он запретил мне, Наташа! — горько воскликнула Тая. — Велел туалет мыть! — она заплакала еще сильнее.

— Вот ведь мерзавец! Не хотела тебе говорить, Тая, но, видно, пора. Твой Михаил любовницу завел из соседнего села. Она бухгалтерша, модница, мужики вокруг нее вьются, а она вот твоего Мишу выбрала!

Он ведь в гости без тебя пошел потому, что договорился с родственницей. Там будет и она, эта городская краля! Ты подумай, что будешь делать! Уведут мужика из семьи!

Тая вдруг собралась. Она посмотрела на крошечную дочку, вспомнила, каким ласковым был ее Михаил до свадьбы, и попросила Наташу:

— Присмотри за дочкой, Наташа. Я вернусь до темноты.

— Конечно, присмотрю, не беспокойся! Ты туда пойдешь? Надавай ей как следует, чтобы за чужими мужиками не бегала да с толку их не сбивала!

Но Тая торопилась не в гости. Она отправилась на рейсовом автобусе в район. Там она нашла своего бывшего бригадира. Неизвестно, о чем они говорили, но в село Тая вернулась на автокране.

Она поставила машину во дворе, решив, что захмелевший муж ее попросту не заметит. А потом прошла в дом и освободила соседку от ее обязанностей.

Близилась ночь. Темнело. Тая уложила дочку и легла в кровать сама. Михаила еще не было. Наконец, в темноте послышались его шаги. Муж вернулся веселый и под хмельком. Он что-то напевал и ронял вещи. Было слышно, как он ест на кухне.

Тая не выходила. Она ждала, когда муж зайдет в комнату. Наконец, он пришел. Женщина сделала вид, будто только что проснулась. Она сказала супругу:

— Миша, в доме унитаз сломался. Я воду перекрыла. Ты, пожалуйста, сходи во двор. А то спросонок перепутаешь да пойдешь в домашнюю уборную.

Михаил заворчал:

— Вот, оставь тебя дома! Тут же все переломаешь. Теперь на улицу идти надо. Хорошо, хоть уличный туалет не разобрали! Все-таки я сметливый и догадливый. Как чуял, что ты тут все переломаешь.

Миша отправился в туалет. Он только присел, чтобы сделать свои дела, как вдруг с ним стало происходить что-то непонятное. Домишка закачался, закружился и, казалось, повис в воздухе. Он растерянно приоткрыл дверь и чуть не лишился дара речи.

Уличный туалет висел в воздухе. А голос жены вещал:

— Дорогой, подумай там на высоте, как обижать свою жену. Как всё осмыслишь, скажи! Я тебя спущу!

Михаил так и присел обратно. Эта ненормальная подняла деревянный домик краном. Она с ума сошла! Он закричал:

— Тайка! Немедленно прекрати хулиганить! Спусти меня на землю. Я уж с тобой поговорю!

— Что ты говоришь, милый? Я ничего не слышу. Ты бы поаккуратней! Упадешь еще, тут высота — несколько метров. Да и соседей постыдись! Что они подумают, как увидят тебя орущего без штанов в небе? Крале твоей живо доложат! Как будешь ей в глаза смотреть?

Михаил подумал, что он перепил и просто спит. Ему снится страшный сон. Он привалился к стенке домика и закрыл глаза. Сейчас хмель выйдет из головы, и он окажется в теплой постели рядом с женой.

Но ничего подобного не произошло. Как только запели петухи и начало светать, он вновь увидел себя в подвешенном состоянии. Жены уже в кабинке автокрана не было. Видно, она ушла домой, к дочке.

А деревянный домишка качался под порывами ветра и грозил рухнуть вниз. Михаил заорал как резанный:

— Люди добрые, помогите! Меня Тайка подвесила! Тая, сними меня отсюда, ты ведь знаешь, я высоты боюсь!

На крыльце появилась Тая, а вокруг дома стали собираться соседи. Их разбудил крик Миши.

А Тая стояла на крыльце и говорила:

— Милый, ты забыл, как любил меня? Я решила тебе напомнить! Подумай о своем поведении. Хочешь уйти из семьи, иди. Держать не буду! А издеваться над собой больше не позволю. И туалет вымой за собой. Небось, весь обделал!

А мне не с руки убираться, у меня к другому талант! Меня на работу бригадир пригласил, поеду в город. До туда всего-то 15 минут езды на автобусе. Успею! А за дочкой Наташа присмотрит. Придется тебе учиться и обеды готовить, и стирать!

Миша понял: жена не шутит. Он завопил:

— Тая, прости ты меня Христа ради! Бес попутал! Люблю тебя. И дочку люблю. Клянусь, больше не обижу вас! Сними меня отсюда!

Тая неспешно прошла к машине, уселась в кабинку и завела мотор. Туалет еще немного покачался в воздухе и плавно приземлился на свое законное место.

Соседские бабы смеялись и толкали в бок своих муженьков, грозя, что позовут Тайку, если те посмеют их обидеть. Говорят, что в том селе больше нет ни ссор, ни разладов. А мужчины тут живут уважительные к женскому полу и ласковые! Не верите? Приезжайте, посмотрите!

Виктор возвращался домой из соседнего города, где решал свои дела. Вечер уже приближался, и на пустынной трассе он заметил фигуру девушки, медленно шагающей в том же направлении. За свои сорок лет Виктор не мог вспомнить ни одного случая, когда бы он отказал кому-то в помощи, поэтому он остановил машину и спросил:

— Вам нужна помощь?

Девушка, с опаской взглянув на него, кивнула:
— Да, пожалуйста.

— Что с вами произошло? — поинтересовался Виктор, когда она села в салон.
— Это неважно, — неохотно ответила она.
— Хорошо, тогда хотя бы скажите, куда вам нужно добраться и как вас зовут.

— Меня зовут Анастасия, — представилась она, и Виктор заметил, что на ее пальцах виднелись следы крови.
— Боже мой, у вас рана на голове! Давайте я отвезу вас в больницу, — встревожился он.
— Нет, нет, не надо, спасибо. У меня нет ни паспорта, ни полиса, — вздохнула девушка.

— Ничего страшного, в нашей местной больнице работает моя хорошая знакомая. Я попрошу, и она осмотрит вас. В любом случае, раны нужно обработать.

Девушка снова посмотрела на Виктора, и он поспешил успокоить ее:
— Уверяю вас, Марина — человек деликатный. Она просто окажет вам первую помощь.

— Ну, хорошо, — согласилась Анастасия, а затем спросила: — А далеко до больницы? У меня сильно болит голова и кружится.

— Нет, через десять минут мы будем на месте, — заверил ее Виктор. — Меня, кстати, зовут Виктор, — добавил он с улыбкой.

— Очень приятно, — ответила девушка.

— Может, расскажете, что случилось? Если смогу, помогу.

— Не нужно, спасибо, все пройдет. Не обращайте внимания, — сказала Настя. Вскоре они прибыли в городскую больницу, и Виктор вместе с Анастасией направился в терапевтическое отделение.

Через минуту навстречу им вышла стройная женщина в белом халате.

— Здравствуйте, — немного смущенно произнесла она. — Какими судьбами?

— Здравствуй, Марина. Вот, подобрал эту девушку на дороге. Она не говорит, что произошло, но, кажется, ей нужна помощь.

— Надеюсь, обойдется без госпитализации, — ответила Марина и пригласила девушку следовать за собой.

Анастасия с благодарностью посмотрела на Виктора и попрощалась:
— Я сама доберусь домой, вызову такси. Спасибо вам, вы очень добрый.

Виктор кивнул:
— Выздоравливайте, Настя.

Марина задержала Анастасию на пороге:
— Я была рада тебя видеть, Витя. Как поживаешь?

— Ничего, Мариш, потихоньку, — ответил он.

— Как дела у Саши?
— Все в порядке, он постоянно в командировках, — сказала она.

— Понятно, но передавай ему привет.

Виктор протянул руку, хотел коснуться плеча Марины, но в последний момент отдернул ее и быстро ушел.

Марина была его первой и, как оказалось, единственной любовью. Глупая ссора привела к расставанию, и Виктор уехал из города, думая, что навсегда. Когда он вернулся через три года, Марина уже была замужем за его другом и воспитывала сына.

Много раз Виктор пытался забыть ее в объятиях других женщин, но у него не получилось. Он не женился, жил один и все время посвящал работе. Марина тоже не могла его забыть, но чувства, когда-то пылавшие, теперь были похожи на маленький огонек, теплившийся в глубине души. Их город был маленьким, и они иногда встречались в магазине или на улице, но никогда не разговаривали, лишь кивали друг другу.

Впервые за много лет Виктор заговорил с ней. Марина посмотрела ему вслед и вошла в кабинет, где ее ждала девушка.

— Ну что, давайте я вас осмотрю, и вы расскажете, как получили травмы, — сказала она.
— Обязательно, — ответила Анастасия.

— Я не собираюсь лезть в вашу жизнь и поучать, но падения бывают разными, и травмы от них тоже.

— Мы попали в аварию, — проговорила Настя, и, почувствовав женское участие, начала рассказывать свою историю.

— Я работаю в бутике, где продается стильная мужская одежда, и живу в соседнем городе. Однажды к нам зашел очень привлекательный мужчина. Я помогла ему подобрать костюм, а вечером он ждал меня у выхода с букетом цветов, — начала свой рассказ Настя.

— Он влюбился в вас? — поинтересовалась Марина.
— Да, но он женат, и у него есть ребенок, — кивнула девушка. — Но для меня это не имеет значения. Я сделаю все, чтобы он был рядом со мной.

— А как же авария? — спросила Марина.
— Если честно, это я виновата. Я отвлекала его, пока он вел машину. Он не справился с управлением, и мы врезались в дерево. Он сказал мне уйти, иначе приедет полиция, — призналась Настя.

Марина кивнула и позвала медсестру:
— Катя, отведи девушку на рентген, я все записала.

Когда Катя и Настя вышли, раздался звонок телефона Марины. Это был ее муж Саша.
— Да, дорогой, — ответила она.

Саша сообщил, что попал в аварию, но с ним все в порядке…

Тем временем Виктор готовил себе простой ужин, когда в дверь постучали. На пороге стояла Марина.
— Мне больше некому обратиться, — сказала она. — Я не вернусь домой.

Когда Марина закончила рассказ, Виктор покачал головой:
— Не может быть… Значит, он с этой Настей, и она от него беременна?

— Да, видел бы ты их лица, когда они встретились в моем кабинете, — добавила она.

После развода с Сашей Марина вышла замуж за Виктора. Они вместе переехали в областной центр, где Виктор купил квартиру для их новой семьи. Впервые за много лет Марина почувствовала себя по-настоящему счастливой.

Виктор сумел найти общий язык с ее сыном, и они часто проводили время вместе.

Однажды в больницу, где работала Марина, пришел Александр с букетом цветов. Он надеялся, что она простит его и вернется.
— Разве кому-то нужна разведенная женщина с ребенком? — подумал он.

Но Марины на работе не оказалось. Саша узнал, что она переехала в другой город.

Прошло несколько месяцев, и судьба вновь свела Виктора и Марину с Сашей. Однажды, когда Виктор забирал Марину с работы, они столкнулись с ним у входа в больницу. Саша выглядел растерянным, и Виктор почувствовал, как напряжение повисло в воздухе.

— Привет, Витя, — произнес Саша, пытаясь скрыть смущение.
— Привет, — ответил Виктор, но в его голосе чувствовалась настороженность.

Марина, почувствовав неловкость, решила сгладить ситуацию.
— Саша, как ты? — спросила она, стараясь говорить мягко.
— Все в порядке, — ответил он, и их взгляды встретились. В этот момент они оба поняли, что между ними осталось много невысказанного.

Саша собрался с мыслями и произнес:
— Мне очень жаль, что все так вышло. Я понимаю, что потерял многое, и мне важно, чтобы ты знала: я ни о чем не жалею, кроме того, что не ценил тебя, когда был рядом.

Марина кивнула, и в ее глазах блеснули слезы.
— Я тоже не могу забыть прошлое. Но теперь у меня другой путь, — тихо сказала она, взглянув на Виктора.

Саша заметил, как ее рука легла на плечо Виктора, и сердце его сжалось от боли.
— Я надеюсь, что вы будете счастливы, — сказал он, понимая, что их пути больше не пересекутся так, как раньше.

— Спасибо, — произнесла Марина, и это было прощение, которого они оба ждали.

Саша развернулся и ушел, оставив Виктора и Марину в тишине, наполненной их общими воспоминаниями и надеждой на будущее.

Виктор обнял Марину и сказал:
— Мы начали новую главу, и я хочу, чтобы ты знала — я всегда буду рядом.

Она улыбнулась, чувствуя, что теперь у нее есть поддержка, и они смогут преодолеть любые трудности вместе.

Так началась их новая жизнь, наполненная надеждой, любовью и возможностями. Каждый из них учился прощать и двигаться вперед, оставляя прошлое позади.

Алина всегда шла к своей цели, не щадя сил — будь то годы в приюте, учеба в университете, где её долго не принимали из-за непримиримого характера, или последующая борьба за место под солнцем, когда она всеми возможными способами пробивала себе путь к успеху.

«Шикарная жизнь», как говорили о ней окружающие, досталась Алине дорогой ценой, но она добилась своего. И всё складывалось великолепно, пока она не позволила себе расслабиться и влюбиться.

— Соколова, на выход!

Алина моментально вскочила и направилась к выходу. Она уже попрощалась со всеми, обсудила важные вопросы, запомнила просьбы сокамерниц.

— Что, Соколова, больше не придёшь… или будешь снова?

Она отрицательно покачала головой:

— Нет, не приду.

Солнечные лучи ослепили Алину. Она невольно зажмурилась.

— Алинка!

Это была Ирина, её подруга. Они вместе выросли в детском доме, а потом поддерживали тесную связь. Ирина выбрала семейный уклад жизни, в отличие от Алины, которая стремилась к успеху, и никогда не позволяла помогать себе финансово.

— Иришка! — Алина не сдержала слёз, а подруга крепко обняла её.

— Ну что ты? Всё самое страшное позади. Давай, садись в машину, Серёжа с мальчишками дома стол накрывает.

Алина жадно рассматривала окрестности. Четыре года она не видела города, а казалось — целую вечность. Мальчишки, сыновья Ирины, тут же повисли у неё на шее. Они были близнецами, и Алина была их крёстной. Она снова разрыдалась, и Ирина даже притопнула ногой от досады.

— Алин, ты меня пугаешь. Неужели четыре года так тебя изменили?

Алина прижала к себе детей и попыталась улыбнуться:

— Сейчас, сейчас всё будет хорошо.

«А София как?» — подумала она. Ирина словно прочитала её мысли:

— София знает, что тебя сегодня освободили. Она ждёт тебя.

— Ир, вы навещали её?

— Конечно. Ты что, думала, может быть иначе?

Через два часа, когда Алина, вымытая и переодетая, стала похожа на обычного человека, София уже крепко обнимала её.

— Мамочка, мама, когда ты заберёшь меня отсюда?

— Моя хорошая. Я сейчас пойду к директору, всё узнаю. Потерпи, моя сладкая.

Директор смотрел на Алину с состраданием:

— Вы правда считаете, что мне нравится содержать детей при живых родителях? Но я не хочу, чтобы вам отказали. Ваше имущество под арестом, вернут его или нет — пока неизвестно. И если у вас не будет официальной работы, ребёнка вам никто не отдаст. А попытка окажется напрасной.

Вечером, когда дети спали, Алина, Ирина и Сергей сидели за столом, обсуждая ситуацию.

— Главное сейчас — найти работу. Причём такую, чтобы она была официальной и достойной, — сказала Ирина.

Сергей задумчиво почесал затылок:

— Знаешь, я видел объявление на нашем банке. Там требуется уборщица. Не высокооплачиваемая должность, но это работа.

Алина с сомнением покачала головой:

— Это всё-таки банк…

— Не переживай. Там директор — адекватный человек. Думаю, проблем не будет.

Сергей помолчал немного, а потом посмотрел прямо в глаза Алине:

— Алин, а как же Виктор? Ты оставишь всё так?

Ирина строго взглянула на мужа:

— Серёж, прекрати. Ещё не хватало, чтобы она начала мстить. Снова в тюрьму загреметь? Ты же знаешь, какой он хитрый!

Алина вздохнула:

— Знаете, в случившемся я тоже очень виновата. Нельзя было доверять людям настолько, особенно таким, как Виктор. Была глупой, влюбилась. А сейчас не понимаю, как могла всего этого не замечать?

Виктор начал работать в компании Алины примерно за год до её ареста. Как бы Алина ни старалась не обращать на него внимания, это не получалось. Виктор был красив, умён и уделял ей особое внимание.

На тот момент Алине было 35, ему — 29. Она твёрдо решила для себя, что никаких серьёзных отношений в её жизни не будет. Дочку родила для себя. Отец Софии даже не подозревал о существовании ребёнка.

Алина очень тщательно подходила к выбору отца для Софии. К счастью, в её окружении хватало мужчин, готовых помочь с «генетическим материалом».

Безусловно, идеальным кандидатом на роль биологического родителя стал Денис. В его анамнезе отсутствовали вредные привычки, он достиг определённых высот в карьере, да и семья у него была из благополучных. Встречались они всего несколько раз. Позже Алина просто исключила его из своей жизни, хотя Денис не возражал против продолжения общения. Ей действительно повезло.

Она всё тщательно просчитала. Через семь дней Денис отправился за рубеж на три года. Больше их пути не пересекались.

Алина была осведомлена о его отъезде для получения образования. Поскольку его родители принадлежали к обеспеченным кругам, было логичным предположить, что молодому человеку необходимо зарубежное образование для продолжения семейного бизнеса.

Виктор стремительно начал заменять Алину на профессиональном поприще. Сначала ей было некомфортно, но вскоре она расслабилась. В конце концов, она женщина, и вполне естественно желание передохнуть, пока её спутник трудится вместо неё.

Он старался изо всех сил. Настолько преуспел, что на Алину обрушилось сразу несколько судебных исков от различных компаний. А Виктор, по всей видимости, оставался ни при чём. То есть сохранял статус респектабельного гражданина. А Алина превратилась в особу, якобы нелегально отмывающую финансы через сторонние фирмы.

Виктор моментально дистанцировался от неё, словно они никогда не были знакомы. Поскольку Алина являлась круглой сиротой, Софию поместили в детское учреждение — формально временно, но все понимали: вернуть ребёнка будет крайне затруднительно.

Уже на следующие сутки Алина приступила к обязанностям в финансовом учреждении. Банк был новейшим, современным. Его возвели совсем недавно. Когда Алина находилась на свободе, на этом месте даже строительства не наблюдалось.

После короткой беседы с сотрудницей, ответственной за подбор персонала, её взяли на работу. Представитель службы безопасности сообщил ей:

— Вы осознаёте, что я буду держать вас под наблюдением. Не потому, что вы плохой человек, ошибиться может каждый. Просто так будет спокойнее как для меня, так и для вас.

Алина позволила себе улыбку:

— А почему это должно быть спокойнее для меня?

Он усмехнулся:

— Потому что вы будете знать, что я наблюдаю за вами, и у вас не возникнет соблазна совершить что-либо, о чём позже можете пожалеть.

Алина засмеялась:

— Вот это да. Никогда не предполагала, что в службе безопасности могут работать философы.

Она приступила к своим обязанностям, а он ещё какое-то время удивлённо наблюдал за ней. Когда Алина рассмеялась, она преобразилась из измученного серого существа в очаровательную даму зрелого возраста.

Алина трудилась уже четырнадцать дней. Она поговорила с той самой женщиной, которая её приняла на работу, объяснив ситуацию:

— Мне крайне необходима рекомендация, — произнесла она.

— Я понимаю, что вы проработали совсем немного, но…

— Я осознаю. Однако такую характеристику может предоставить только наш руководитель.

— А когда он будет? Вы его вообще видели?

— Именно завтра здесь состоятся деловые переговоры, и он явится с помощником. Дождитесь окончания встречи, затем подойдите.

Алина улыбнулась:

— Огромное вам спасибо.

Сотрудница отдела кадров внимательно взглянула на неё:

— Скажите, мы раньше нигде не встречались?

Алина мгновенно перестала улыбаться:

— Нет, что вы! Я не местная, просто дочь отправили сюда.

Она поспешно покинула кабинет. «Нужно быть осторожнее». Ирина изменила ей цвет волос, да и причёска теперь была другой, но Алине всё равно очень не хотелось быть узнанной.

На следующий день она старалась изо всех сил. И без того безупречно начищенные зеркальные поверхности отражали множество лучей. Но Алина продолжала тереть и тереть. Коллеги по работе шутили:

— Алина, если вы останетесь у нас трудиться навечно, то мы перестанем смотреться в зеркало, ведь они повсюду!

Ближе к полудню у финансового учреждения остановились элегантные черные автомобили, и несколько мужчин проследовали в кабинет руководителя. Алина немедленно скрылась в подсобном помещении, едва заметив процессию. Не желала попадаться им на глаза.

Из разговоров коллег она знала, что переговоры весьма важные и могут продлиться до самого вечера. Почти никого уже не осталось. Алина знала, что совещание проходит в большом зале. Чтобы не сидеть без дела, решила пока прибраться в кабинете начальника. Она открыла дверь и застыла. За столом сидели мужчины. Когда они переместились сюда из зала, совершенно непонятно.

Алина извинилась, хотела закрыть дверь, но тут увидела его. Это был Виктор. Похоже, он её не узнал, поскольку сразу отвернулся. Алина сказала себе: «Уходи! Тебе мало проблем?». Но ноги уже сами несли её к столу. Мужчины удивлённо наблюдали за ней, а она никого не видела. Видела только Виктора, который теперь тоже её узнал и заметно побледнел.

— Ну здравствуй, Витенька. Кого на этот раз решил обмануть? Ты изменил свою методу мошенничества? Теперь работаешь с мужчинами? Раньше у тебя отлично получалось с женщинами.

Глаза тех, кто находился в кабинете, буквально вылезли из орбит. Алина никого не замечала. Она наступала на Виктора и говорила, говорила, говорила. Наконец, кто-то встал перед ней:

— Достаточно. Мы вас услышали. Подождите, пожалуйста, мы вас вызовем, а пока нам нужно решить некоторые вопросы.

Виктор наконец пришёл в себя. Он вскочил:

— Какие вопросы? Зачем вы её слушаете? Кто она? Уборщица? Давайте подписывать документы и расходиться.

Все одновременно заговорили, а Алина поспешно покинула кабинет. В голове крутилась одна мысль: «Зачем? Зачем она вмешалась?» Теперь ей точно не выдадут никакую рекомендацию, а если и выдадут… то она будет далеко не радужной. Она понимала, придётся дождаться беседы с руководителем, иначе она больше никуда не сможет трудоустроиться. Поэтому начала потихоньку собирать вещи. Больше ей тут точно не работать.

Примерно через полчаса послышались голоса. Те, кто участвовал в переговорах, уходили. Алина напряглась. В дверь постучали. И та самая сотрудница отдела кадров заглянула к ней:

— Ох, Алин, и подняла же ты шумиху. Иди, Денис Андреевич желает тебя видеть.

Алина молча последовала за ней. Та осталась в предбаннике, а Алина переступила порог кабинета.

— Разрешите? — произнесла она.

Начальник стоял к ней спиной, устремив взор в окно.

— Да? — Он обернулся.

Алина впервые смогла его разглядеть. Лучше бы она этого не делала.

— Денис? — выдохнула она.

— Ну, здравствуй. Предполагал, что ты меня так и не узнаешь. Честно говоря, вообще не рассчитывал когда-либо встретить тебя. А уж встретить тебя здесь, в моём банке, в роли технички? Такое даже в голову не приходило. Присаживайся.

Алина безмолвно опустилась на стул. Сил больше не осталось. Просто хотелось рыдать, что она, собственно, и сделала. Денис протянул ей стакан воды. Смотрел он на неё с удивлением и даже каким-то испугом:

— Ты ведь никогда не плакала. Никогда. И терпеть не могла тех, кто проливает слёзы. Как твой супруг? Что связывало тебя с Виктором?

Алина недоумённо спросила:

— Какой супруг?

— Тот, за которого ты собиралась выйти, отвергнув меня.

Она улыбнулась:

— Да не было никакого мужа. Просто замуж не тянуло, и серьёзные отношения тоже.

Денис приподнял бровь:

— Вот как. Что ж, я не спешу. Надеюсь, ты тоже. Очень хочется услышать твою историю с самого начала и до конца, и не смей ничего утаивать.

Алина вздохнула. Возможно, лучше рассказать ему всё. Денис был порядочным человеком. Он не станет лишать её Софии. Сначала рассказ шёл с трудом. Алина запиналась, не знала, как правильно объяснить. Потом махнула рукой и начала говорить, как есть. Не жалела себя, не выгораживала.

На протяжении всего повествования Денис ни разу не поднял глаз. Когда она дошла до того момента, где решила родить ребёнка для себя, отцу ничего не сообщать, он поднялся и отошёл к окну. Алина завершила рассказ. Несколько минут в кабинете царила тишина. Наконец он повернулся к ней:

— Сейчас я даже не понимаю, кого мне хочется первым делом придушить: тебя, потому что ты лишила меня счастья, отняла возможность любить дочь и общаться с ней, или Виктора за то, что он поломал жизнь моей дочери и тебе. Где она сейчас?

— В детском учреждении. Мне не отдают её, пока я не устроюсь на работу и не принесу оттуда характеристику.

Денис вскипел:

— Какая характеристика? Поехали!

Они неслись через ночной мегаполис, и Денис всё время кому-то звонил, кого-то поднимал с постели, на кого-то кричал. Алина понимала — все эти люди так или иначе связаны с учреждением для детей или вообще с этой сферой. Наконец, они остановились у ворот, которые тут же распахнулись перед ними. Алина взглянула на Дениса:

— Отдадут Софию? Сейчас отдадут?

— Отдадут, куда они денутся, иначе я разгромлю всю администрацию этого города.

Через несколько минут заспанная София рыдала в объятиях матери:

— Мамочка, как я ждала тебя!

— Не плачь, моё солнышко, теперь всё будет хорошо!

София посмотрела на Дениса:

— Мам, а это кто с тобой?

Алина выпрямилась, взглянула на Дениса. Она не знала, как его представить, но тот сам шагнул к девочке:

— Привет, меня зовут Денис, и я твой отец. Прости, что не появился раньше, просто не знал о тебе. Надеюсь, ты позволишь теперь быть рядом.

Они долго стояли, обнявшись, потом молча покинули учреждение. А спустя полгода чуть ли не весь банк праздновал свадьбу Дениса и Алины, свидетельницей на которой была, разумеется, Ирина.

Сергей Владимирович всегда был человеком действия. Именно поэтому, спустя всего полторы недели, в один из ясных майских дней, он, оставив управляющую за главного, сел за руль своего внедорожника и отправился в путь, не зная точно, что его ждёт впереди.

Надо отметить, что глава компании «Новые пороги» давно не садился за руль просто для удовольствия. Обычно его поездки были связаны с делами фирмы – перевозкой документов, встречей с клиентами или решением срочных вопросов. Но на этот раз всё было иначе. Как только Сергей Владимирович выехал на трассу, его охватило давно забытое чувство свободы. Лёгкость, с которой он вёл машину, и отсутствие привычной спешки напомнили ему о том, что значит наслаждаться дорогой.

Он не торопился. В глубине души таилось опасение, что, достигнув цели, он разочаруется в своей затее. Поэтому Сергей Владимирович ехал неспешно, с любопытством оглядывая окрестности. Весна вступила в свои права: природа, сбросившая мартовскую сонливость и апрельскую вялость, теперь бушевала красками и ароматами.

Сборы в дорогу были спонтанными. Сергей Владимирович не стал тщательно готовиться к поездке – просто бросил в багажник пару вещей, купил несколько банок консервов и полуфабрикатов. Он не был уверен в успехе своей задумки, а потому не хотел тратить время на излишние приготовления. Однако ближе к концу пути, когда до нужного поворота оставалось всего несколько километров, он почувствовал сильный голод. И тут, к его радости, на обочине он заметил группу женщин, сидящих возле тележек с домашней едой.

Сергей Владимирович не раз проезжал мимо таких импровизированных «рынков», но никогда не останавливался. Он всегда скептически относился к еде, приготовленной в домашних условиях, предпочитая проверенные кафе или рестораны. Но сейчас выбора не было. Решив сделать исключение, он притормозил.

— Пирожки! Чебуреки! Домашние яблочки! Грибочки! — раздавались голоса со всех сторон.

Сергей Владимирович не спешил с выбором, внимательно осматривая прилавки. И тут его взгляд упал на одну из продавщиц, стоявшую в стороне. Она не кричала, не зазывала покупателей, а просто смотрела на него с каким-то странным, почти узнающим выражением. Рядом с ней стояли старинные бидоны с молоком и пустые банки.

Сергей поднял глаза и замер. Это была Мария, его бывшая сотрудница. Она выглядела проще, чем он её помнил: платок на голове, простая одежда, чуть более взрослое лицо. Но это определённо была она.

Сергей Владимирович Веретенов, владелец агентства недвижимости «Новые пороги», был человеком принципиальным и честным. Он не любил врать или хитрить без необходимости, предпочитая говорить прямо или молчать, если ситуация того требовала. За это его уважали сотрудники – три агента и секретарша, которые составляли небольшой, но сплочённый коллектив.

Агентство располагалось в административном здании, где ютились десятки подобных контор. Несмотря на скромные размеры, о «Новых порогах» отзывались с теплотой. Сергей Владимирович всегда делал ставку на качество, а не количество, и его девиз «Лучше меньше, да лучше» стал визитной карточкой фирмы. Благодаря этому агентство обрело постоянных клиентов и заработало репутацию, которая привлекала новых заказчиков через сарафанное радио.

Однако успех принёс и новые трудности. Поток клиентов вырос настолько, что имеющийся персонал едва справлялся с нагрузкой. Пришлось нанимать новых сотрудников, расширять офисные площади и даже задуматься о найме постоянной технички. Раньше уборкой занимались клининговые компании, но теперь этого было недостаточно.

Именно тогда, по рекомендации одного из клиентов, в агентство пришла Мария – молодая девушка из деревни, которая приехала в город учиться и подрабатывать. Сергей Владимирович, несмотря на свои предубеждения против молодёжи, решил дать ей шанс.

Он всегда скептически относился к новому поколению, считая, что молодые люди не способны на серьёзные поступки и предпочитают жить за счёт родителей. Его мнение основывалось на личном опыте: он сам с ранних лет привык к труду, прошёл через множество испытаний, прежде чем нашёл своё место в жизни.

Но в Марии он увидел что-то особенное. Она была трудолюбива, ответственна и, вопреки его ожиданиям, быстро вписалась в коллектив. Однако их пути разошлись, и теперь, спустя время, они встретились в таком неожиданном месте.

Сергей Владимирович, стоя у обочины, смотрел на Марию, и в его голове проносились воспоминания. Он думал о том, как жизнь порой преподносит сюрпризы, и как важно не судить о людях по первому впечатлению. Возможно, эта встреча станет для него новым уроком.

Несмотря на лёгкий внутренний дискомфорт, Сергей Владимирович, общаясь с Марией впервые, не смог удержаться от мысли: «Выглядит молодо! Красивая! Но, кажется, немного наивная и простоватая – таких город обычно «перемалывает» без сожаления. Ну что ж, возьму её, посмотрю, как справится. А там, глядишь, она ещё и забеременеет от какого-нибудь местного парня. Хотя… кто знает? Человек предполагает, а жизнь распоряжается по-своему. Посмотрим, что из этого выйдет. Да и я, в принципе, подстраховался – оформил её по гражданско-правовому договору. Так что, если что, декретные выплаты мне не грозят».

Успокоив себя такими рассуждениями, Сергей Владимирович подписал необходимые документы, поставил печать и вежливо напомнил новой техничке, чтобы она не опаздывала на работу. К его удивлению, Мария с первых дней показала себя крайне ответственной. Она приходила в офис точно по расписанию, приветливо здоровалась со всеми, а затем быстро и качественно выполняла свои обязанности. После уборки она отправлялась на учёбу, а вечером, если это было необходимо, возвращалась, чтобы привести офис в порядок после особенно напряжённых дней.

Со временем доверие к Марии только росло. Ей выдали отдельный комплект ключей от офиса, чтобы она могла самостоятельно приходить вечером и убирать помещения. Её также включили в список постоянных сотрудников, который ежемесячно передавался в охранное агентство. Марии даже показали, как ставить офис на сигнализацию. Изначально всё шло гладко: камеры фиксировали, как девушка, включив любимую музыку на телефоне, с лёгкостью справлялась с уборкой. По её движениям было видно, что она с детства привыкла к работе по дому и не боится больших объёмов задач.

Постепенно Сергей Владимирович стал общаться с Марией более тепло. Она, в свою очередь, как и остальные сотрудники, прониклась уважением к своему начальнику. Однако это не осталось незамеченным. Секретарша Ольга, хоть и была замужем и не питала к Сергею Владимировичу особых чувств, почувствовала лёгкую ревность. Она была из тех людей, кто привык быть в центре внимания, особенно мужского. И теперь, когда Мария стала получать больше одобрения от начальника, Ольга затаила обиду.

Всё вылилось в неприятный инцидент в середине рабочей недели. После одного из вечеров из небольшого сейфа, где хранились деньги перед отправкой в банк, пропала крупная сумма – задаток за покупку квартиры. Все улики, казалось, указывали на Марию, которая как раз в тот вечер убирала офис.

Прямых доказательств её вины не было. Камеры, которые должны были зафиксировать происходящее у сейфа, в тот день не работали. Техник, обслуживающий систему видеонаблюдения, уже не раз намекал Сергею Владимировичу, что оборудование устарело и требует серьёзного обновления. Однако руководитель, несмотря на рост доходов, считал такие траты преждевременными. И теперь это сыграло против него.

Деньги чудесным образом вернулись на место уже на следующий вечер. Но это только усилило подозрения сотрудников. Все, включая Сергея Владимировича, были уверены, что виновата именно Мария, которая снова появилась в офисе в тот день.

Девушка не стала оправдываться. Она выслушала обвинения начальника с гордым видом, попросила рассчитать её в тот же день и покинула офис. Сергей Владимирович, на мгновение потеряв самообладание, крикнул ей вслед:

— Скажи ещё спасибо, что мы в полицию не обратились! – а затем тихо добавил себе под нос: – Сколько раз я говорил себе, что не стоит связываться с молодёжью…

Казалось, на этом история и закончится. Однако всё изменилось после визита техника, который занимался обслуживанием системы видеонаблюдения. Высокий, немногословный мужчина по имени Пётр, владелец небольшой фирмы, неожиданно появился в кабинете Сергея Владимировича и жестом пригласил его следовать за собой.

Вскоре они оказались в серверной комнате, где стоял монитор, подключённый ко всем камерам в здании.

— Ты, наверное, удивишься, – начал Пётр, – Но мы обслуживаем не только ваш офис.

— Я в курсе, – ответил Сергей Владимирович, всё ещё не понимая, к чему клонит его собеседник.

— Нет, ты не понял. Мы доверяем вашей фирме, но не всем остальным клиентам. Поэтому, на всякий случай, мы установили дополнительную камеру в коридоре, чтобы следить за движением у серверной комнаты. Мало ли кто захочет туда залезть. Вот, смотри.

Пётр нажал несколько кнопок, и на экране появилась запись. В кадре была видна Ольга, которая ловко открыла дверь технического помещения с помощью комплекта ключей и вошла внутрь.

— После этого камеры отключились. Ровно на два часа.

— Так ты хочешь сказать, что это она взяла деньги? – спросил Сергей Владимирович, чувствуя, как в голове всё начинает складываться в единую картину.

— Я не знаю всех деталей, честно говоря. Только слухи и домыслы. Но мне кажется, ты, Серёга, обвинил не того человека.

— Но зачем ей это? – недоверчиво спросил Сергей Владимирович.

— Ольге? – Пётр пожал плечами. – Давай спросим у неё самой. Заодно поинтересуемся у охранника, зачем он выдал ей ключи.

Начали с охранника.

Седовласый мужчина в чёрной форме, сидевший на проходной с кружкой чая, явно не ожидал визита двух раздражённых мужчин.

— Вы выдавали ключи от моей серверной комнаты Ольге Михайловне? – строго спросил Пётр, владелец фирмы по обслуживанию систем видеонаблюдения.

— Да, – охранник слегка закашлялся, почувствовав напряжение в воздухе.

— И с какой стати посторонний человек получил доступ к арендуемой мною территории? – продолжил Пётр, повышая тон.

— Посторонний? – охранник искренне удивился. – Она же здесь работает!

— Всё ясно, – вмешался Сергей Владимирович, чувствуя, как картина происходящего начинает проясняться. – Но здесь мы ничего не добьёмся.

Вскоре на пороге приёмной появились уже три раздражённых мужчины: руководитель, техник и охранник, который чувствовал себя подставленным и потому решил присоединиться к разбирательствам.

— Ольга Михайловна, – обратился Сергей Владимирович к своей секретарше, – не объясните ли вы, что делали в серверной комнате в тот день, когда пропали деньги?

— Я? Ничего! – быстро ответила Ольга, но, увидев охранника, тут же изменила тон. – То есть, я случайно зашла туда. Думала, что это маникюрный кабинет. Мне нужно было забрать телефон у подруги из соседнего офиса. Анечка забыла его, знаете? Такая симпатичная девушка, которая делает маникюр этажом выше.

— Аню я знаю, – холодно прервал её Сергей Владимирович. – Но камера чётко зафиксировала, как вы вошли в техническую комнату и вышли оттуда, после чего покинули этаж. Телефон был там? – с сарказмом спросил он.

— И что вы делали на моей территории? – вмешался Пётр. – У меня, как вы знаете, никаких маникюрных кабинетов нет. А к тому, о котором вы говорите, вы так и не пошли.

— Камера? – в глазах Ольги мелькнуло замешательство. Она явно не знала о существовании дополнительного устройства. – Ну, я…

— Кстати, Сергей, – Пётр повернулся к руководителю, не дав Ольге закончить. – Я как-то показывал ей, как перезагружать систему и отдельные камеры. Судя по всему, это была подстава. Всё сходится…

— Сергей Владимирович! – вспыхнула Ольга. – Вы же сами не хотели видеть эту Марию в офисе! Да, я пошла на небольшую хитрость, чтобы ускорить её уход. Но деньги же вернулись на место! Я работаю на вас уже три года и ни разу не подводила. Неужели вы уволите меня из-за такой мелочи?

— Нет, Ольга, не «из-за мелочи», – холодно ответил Сергей Владимирович. – Мария Викторовна ушла сама. А ты подставила невинного человека. Поэтому увольняю тебя «в связи с потерей доверия». Скажи спасибо, что в полицию не обращаюсь. Но если до вечера не принесешь заявление об увольнении, пеняй на себя – запущу более серьёзные механизмы.

С этими словами он развернулся и направился к выходу.

— Ты куда? – спросил Пётр.

— Марию искать, куда же ещё, – отмахнулся Сергей Владимирович и вышел из офиса.

Несмотря на строгие правила фирмы, он решил позвонить клиенту, который когда-то порекомендовал Марию, чтобы узнать её контакты. Телефон девушки был недоступен уже несколько часов.

— Да? – удивлённо ответил клиент.

— Олег Павлович, прошу прощения за беспокойство, – начал Сергей Владимирович. – Не могли бы вы сказать, где сейчас Мария Викторовна?

— А, это вы, Сергей Владимирович? – в голосе Олега Павловича почувствовалось лёгкое раздражение. – Моя родственница уехала в деревню. Она была глубоко разочарована вашим отношением и этим городом в целом. Мне не удалось её уговорить остаться. Она забрала документы из учебного заведения. Кстати, в её регионе не все операторы связи работают, поэтому дозвониться до неё сейчас невозможно.

— Очень жаль, – пробормотал Сергей Владимирович. – Может, у неё есть другой номер?

— Если и есть, то я о нём не знаю. И, Сергей Владимирович, я больше не хочу продолжать этот разговор. Мария – человек кристальной честности. После того, что произошло, мне трудно относиться к вам так же, как раньше. Всего доброго.

Собеседник положил трубку, оставив Сергея Владимировича с тяжёлым чувством вины.

… Прошёл почти год. Жизнь продолжалась, и фирма «Новые пороги» по-прежнему развивалась, хотя и без Ольги в составе. Однако каждый раз, когда очередная техничка не справлялась с обязанностями, Сергей Владимирович снова и снова вспоминал Марию. Её ответственность и трудолюбие стали для него эталоном, а её несправедливое увольнение – постоянным источником угрызений совести.

Однажды, в очередной раз размышляя о прошлом, Сергей Владимирович понял, что ему нужна перезагрузка. Но тут возникла проблема: он просто не умел отдыхать. Туристические маршруты, пляжи, отели – всё это казалось ему скучным и бессмысленным.

Своими переживаниями он поделился с Петром, который как раз пришёл устранить очередной сбой в системе видеонаблюдения:

— Вот как люди отдыхают, ничего не делая? – задумчиво спросил Сергей Владимирович. – Мне такое даже представить сложно.

— Ну, это плохо, – ответил Пётр, не отрываясь от работы. – Отдыхать нужно уметь.

— Я знаю. Но у меня не получается.

— Если не можешь отдыхать пассивно, отдыхай активно. Вот моя бабушка, например, каждую весну уезжала на дачу и проводила там всё время до глубокой осени. Все думали, что она мучается – целыми днями копалась в грядках, открывала парники, полола траву. А для неё это был лучший отдых. Когда родственники продали дачу, чтобы «сохранить её здоровье», она быстро зачахла от безделья.

Сергей Владимирович задумался. Возможно, ему действительно стоит найти свой способ отдыха – активный, полезный и далёкий от привычной рутины.

— Вот как. Предлагаешь дачу купить?

— Или дом, если не боишься дальних поездок. В регионе полно заброшенных домов в деревнях – просто удивительно. Конечно, с твоей занятостью вряд ли получится выращивать урожай. Зато найдёшь отдушину, когда будешь участок облагораживать и дом приводить в порядок. Не говорю, что тебе нужно ехать в глушь. Но недавно я был в деревне Заполесье, недалеко от трассы, и пообщался с местным главой. Он рассказал, что запустил целую кампанию: дома там отдают почти даром – оплати пошлины и оформление документов, и въезжай. Но, несмотря на доступность, желающих пока нет. Может, тебя это заинтересует.

— Действительно, интересно, – в голосе Сергея Владимировича почувствовался проблеск заинтересованности. – По крайней мере, попробую на сезон. Если понравится – останусь. Нет – значит, не судьба.

— Отлично! А я тебя ещё и рыбачить научу. Там места – просто сказка. Широкая река, луга, густой лес. Сам бы купил дом, да я, в отличие от тебя, руками работаю. За неделю так набегаешься по лестницам, что, как говорится, «и лапы ломит, и хвост отваливается».

— Ладно. Организую отпуск.

— Вот это да! Ты, известный трудоголик, решил взять отпуск? – Пётр не мог скрыть удивления.

— Да. Кого-нибудь поставлю на своё место и повышу зарплату. Мои девчонки из первого состава уже хорошо разбираются в делах – справятся. А если что – у меня машина есть. Час езды – не проблема.

— Только учти, связь там не очень. Будь готов остаться без звонков.

— Спасибо, что предупредил!

— Обращайся…

…На трассе, чувствуя, как земля уходит из-под ног, Сергей Владимирович подошёл к своей бывшей техничке:

— Мария! Мне трудно найти слова в своё оправдание. Я очень виноват перед тобой. Прости, но только через неделю после твоего ухода мы разобрались, кто тебя подставил.

— Амосова? – Мария нахмурилась, но в её голосе не было удивления. – Я почти догадывалась, но решила промолчать. Она быстро заходила в офис в тот вечер, когда деньги пропали. И так же быстро вернула их. Я не видела, как она открывала сейф, но по звукам поняла, что кто-то заходил. Да и её машина стояла у здания, когда все уже разъехались.

— Почему ты ничего не сказала в своё оправдание?

— А вы бы меня послушали? – резонно ответила Мария.

— Как мне загладить свою вину? Я тебя искал, но не смог найти.

— Знаю. Олег Павлович говорил, что вы звонили, – Мария слегка расслабилась. – Просто мне уже было не до этого.

— Но он сказал, что ты забрала документы и уехала из-за меня!

— Правда? – Мария чуть улыбнулась. – Это он вам мстил, чтобы совесть посильнее грызла. У меня отец умер, а мама осталась одна и сильно заболела. Хозяйство не на кого оставить. Выбора не было.

— Фух, – выдохнул Сергей Владимирович и тут же спохватился. – Не то чтобы я радуюсь твоему горю. Просто меня действительно мучила эта ситуация. Я всё думал: «Сломал девчонке жизнь». Теперь понимаю, что Олег Павлович отомстил мне изысканно и по существу.

— Да ладно, Сергей Владимирович! Всё бывает. Но я рада, что мы поговорили. Кстати, что вы делаете в наших краях?

— Еду в Заполесье. Хочу дом посмотреть.

— Правда? Это здорово! Значит, Ефим Петрович своего добился.

— Ефим Петрович? Кто это?

— Глава деревни. У него фамилия смешная – Скоробогатько. Как только он вступил в должность, решил возродить деревню. Теперь продвигает идею, чтобы горожане приезжали сюда хотя бы на лето.

— Вот к нему и еду. А ты тоже живёшь в Заполесье?

— Да. У нас дом на центральной улице. Спросите, где жил Орлов – все покажут.

— Отлично. Молоко своё есть?

— Конечно. За литр прошу пятьдесят. Проезжим продаю в банках, но вам, как своему, отдам прямо в бидоне – половина осталась. Потом тару вернёте.

— Договорились! Ещё увидимся и наговоримся!

— Сначала дом купите, – Мария улыбнулась. – А то вдруг передумаете и уедете из нашего захолустья.

— Не уеду. Вижу, какие люди здесь живут – хорошие и честные. Но пару раз съезжу в город. Оказалось, что я взял с собой мало вещей.

Администрация деревни располагалась в небольшом деревянном доме с соответствующей вывеской, но оказалась закрытой – видимо, из-за отсутствия необходимости работать полный день. Ефима Петровича нашли быстро – первый же встречный указал на добротный бревенчатый дом недалеко от центра Заполесья.

Деревня была удивительно красивой. С одной стороны её окружал сосновый бор, с другой – берёзовая роща, примыкающая к берегу широкой реки. Однако было заметно, что население постепенно стареет, а молодёжь уезжает в город.

Ефим Петрович – крепкий седовласый мужчина в тельняшке и военных штанах, напоминавший бывалого моряка, тепло встретил гостя:

— Большая часть заброшенных домов пока свободна. Только не пугайтесь слова «заброшенный». Я слежу, чтобы все строения были законсервированы. Так что – снимайте доски с окон, открывайте двери и заселяйтесь.

— А старые хозяева не будут против?

— Вы суеверный человек? – ответил вопросом на вопрос глава деревни.

«Видимо, тут так принято», – подумал Сергей Владимирович, но вслух сказал:

— Верю, что в мире есть что-то, что мы не можем объяснить. Но в целом – нет.

— Тогда скажу прямо: дома, которые мы предлагаем, принадлежали людям, которых уже нет в живых. Так что беспокоиться не о чем. Но есть условие – вы должны следить за домом и содержать участок в порядке. Если согласны, я дам вам пакет документов. Вы заверяете их в райцентре и становитесь законным владельцем. Однако в договоре прописано, что если вы не будете ухаживать за домом в течение года, договор аннулируется.

— Вы, я вижу, хорошо разбираетесь в юридических тонкостях, – с уважением заметил Сергей Владимирович.

— А я и есть юрист. В своё время был довольно известным. Но потом всё надоело. Ткнул пальцем в карту региона и уехал в первую попавшуюся деревню. Ни разу не пожалел, – ответил Ефим Петрович, широко улыбаясь.

— Вы молоко любите? – неожиданно сменил тему гость.

— Конечно.

— Мне нужно освободить тару. Давайте документы, я готов подписать.

Разобравшись с бумагами, Сергей Владимирович вернулся в деревню. Встретившись с Ефимом Петровичем, он первым делом направился к дому Орловых.

Мария вышла на лай собаки:

— А, Сергей Владимирович! Небыстро вы!

— Сам не привык затягивать. Но бумаг – целая куча. Я, кстати, тару вернуть.

— Спасибо. Молоко понравилось?

— Просто изумительное!

— Наша бурёнка старается. Теперь знаете, где брать.

— Хорошо, – улыбнулся бывший начальник, передавая бидон. – Если что, мой новый дом теперь у берёзовой рощи. Заходите, если будет скучно.

— Люди начнут сплетничать, – хихикнула Мария. – Тут не как в городе – всё на виду.

— Так я не один – с мамой. Как её здоровье?

— Намного лучше. Родные места творят чудеса.

— А что случилось?

— После смерти отца она сильно заболела, но химиотерапия помогла. Думаю, через год-два полностью восстановится.

— Ладно! Дай Бог!

Добравшись до своего нового дома, Сергей Владимирович, предусмотрительно заняв гвоздодёр у Ефима Петровича, снял доски с окон и не слишком аккуратно взломал дверь. В нос сразу ударил запах запустения – смесь сырости и старого мебельного лака.

— Да, работы предстоит много, – пробормотал новый хозяин. – Всё, как я люблю, – добавил он с улыбкой.

Первым делом нужно было убраться и вынести старую мебель. Но закончить не удалось.

На пороге появилась Мария, раскрасневшаяся и с непокрытой головой.

— Сергей Владимирович, это что было? – с порога начала она.

— Компенсация, – честно ответил он. – Вклад в лечение вашей матери.

— Я заглянула в бидон и глазам не поверила. Так нельзя!

— Деньги – вода, Мария. Уходят и приходят. Для меня эта сумма значима, но не сравнима с тем, что я натворил. Так что обратно ничего не приму. Лучше отложите на учёбу в городе, к которой вы обязательно вернётесь. Или положите на счёт под проценты. Я научу, как это сделать.

— Но я не могу принять такой подарок.

— Для меня это важно. Считайте, что я наконец договорился с совестью и обрёл покой.

— Если так… Может, я могу помочь вам с домом?

— Пока сам не знаю, с чего начать – плана нет. Но, скорее всего, буду часто заходить за инструментом. У меня своего пока нет.

— Отлично! Приходите вечером. Мы с мамой вас чаем угостим. С молоком.

— Хорошо, – рассмеялся Сергей Владимирович. – Мне всё равно нужно знакомиться с соседями, а то вокруг одни деревья да кладбище. Только молоко, пожалуйста, без – у меня на него аллергия…

… В старых сказках часто говорили: «Быстро сказка сказывается, да небыстро дело делается».

В заключение стоит сказать, что Сергей Владимирович задержался в деревне. Он провёл там всё лето, полагаясь на свою надёжную управляющую, оставленную в городе. Но это было не главное. Главное – это то, что мама Марии, Арсения Митрофановна, кроткая, улыбчивая и сохранившая свою красоту несмотря на болезнь и потерю мужа, так очаровала гостя из города, что за инструментом он стал заходить к ним гораздо чаще, чем это было необходимо.

К концу лета все в Заполесье знали, что вдова и приезжий бизнесмен общаются куда теплее, чем простые соседи. А через год все домыслы отпали – пара официально объявила о своих отношениях.

Со временем Сергей Владимирович втянулся в деревенскую жизнь и стал незаменимым помощником по дому. Дом у реки пришлось вернуть – на два участка не хватало ни времени, ни сил. Но Ефим Петрович всё понял и спокойно аннулировал сделку, получив в итоге ещё одного жителя для своей деревни. Да и обижаться было невозможно – фирма «Новые пороги» запустила успешную рекламную кампанию для Заполесья, и уже через три года в деревне не осталось ни одного свободного дома – все были раскуплены горожанами.

Вскоре дом Орловых стал лишь летней резиденцией. Хотя правильнее сказать – семьи Веретеновых, ведь брак был официально оформлен.

Несмотря на перенесённую болезнь и возраст, Арсения Митрофановна смогла забеременеть и родила сына – Ефима, названного в честь недавно умершего главы деревни. Мария же, не оставив мечту об образовании, выучилась на ветеринара и стала уважаемым специалистом в округе.

Но всё это уже следствия. Которые, к слову, продолжают ветвиться и влиять на судьбы героев этой истории по сей день.