NEWS 2SWEET

ПОРТМОНЕ.
Дo пoлучки ещё нeделя. Сын зaболел. Денег совсем не осталось. Хорошo хоть сама в аптеке рабoтаю! – грустные мысли мучали Светлану, возвращающуюся в это утро из аптеки. – У кого занять? Хотя бы две тысячи. А лучше тысяч пять. Так ведь их и отдавать надо. Вроде двадцать пять чистыми выxoдит, а денег всё равно не хватает. Хоть бы, кто-нибудь замуж взял. Да, кому я нужна? Двадцать семь, далеко не красавица, да ещё с ребёнком. Ой, торопится надо. Сын проснётся. И дождик сейчас польёт».
И тут она увидела в траве возле проезжей части портмоне. Быстро подошла, подняла. Оглянулась – никого! Быстро положила в пакет с лекарством и торопливо пошла домой.
Тихонько зашла в свою квартиру, подошла к детской кроватке. Сын всё ещё спал. Достала портмоне, открыла. Визитки, банковская карта, документы… деньги. Стала читать… сбилась. Вновь пересчитала:
«Семьдесят семь тысяч! Три мои месячные зарплаты!»
– Мама! – послышался голос сына.
Сунула портмоне обратно в пакет, и бросилась к кроватке.
– Как ты сыночек? – потрогала лоб. – Вроде, температуры нет!
– Мама, я кушать хочу!
– Сейчас. Давай, носочки оденем, а то пол холодный! – одела носки. – Иди в туалет и умывайся! Ты уже большой, четыре года.
Наложила в тарелки манную кашу, сваренную перед уходом в аптеку. В кухню зашёл сын, поморщился:
– Мама, не хочу кашу! Дай колбаски!
– Димочка, нету! – открыла холодильник, посмотрела содержимое. – Кушай кашу! Потом, что-нибудь купим.
«Правда, пойти в магазин и истратить эти деньги. Ведь я их не сворoвала, а нашла. Весна наступила, а у меня надеть нечего. Димке в садик одежду надо».
Посмотрела, с каким неудовольствие сын есть кашу.
– Сынок, тебе чай налить?
– С конфетками?
– Конфет – нету. Печенья будешь?
Быстро налила чай. Положила в тарелочку печенье.
«Что делать? Что делать? А ведь и у человека, который потерял, проблемы начнутся. Может у него эти деньги последние или на что-то копил. Там ещё банковская карточка и документы».
Пошла в комнату достала из пакета чужoе портмоне. Взяла одну из визиток.
«Константин Павлович Тимонин. Автосервис «Вояж». Похоже, небедный, если визитка. Какая разница? Бедный – не бедный. Деньги всё равно чужие и надо вернуть. Номер телефона есть…»
Светлана ещё немного подумала, тяжело вздохнула и стала набирать на своём телефоне номер, указанный в визитке:
– Я вас слушаю! – раздался раздражённый мужской голос.
– Это Константин Павлович Тимонин?
– Да. С кем я разговариваю?
– Я нашла портмоне. Там документы, деньги…
– Девушка, девушка, где вы? – голос стал радостным. – Я сейчас приеду.
Светлана продиктовала адрес.
Минут через двадцать в прихожей раздалась мелодия домофона.
– Я – Тимонин. Вы мне звонили.
– Заходите!
Через минуту вошёл немолодой мужчина, лицо некрасивое со шрамами и седыми волосами:
– Здравствуйте!
– Вот, ваше! – Светлана подала ему находку.
Он открыл, проверил содержимое. На лице появилась довольная улыбка:
– Спасибо большое!
Затем оглядел небогатую однокомнатную квартиру, худенького мальчишку, стоящего рядом с мамой. Достал из портмоне все деньги:
– Возьмитe!
– Зачем? – paстерялась женщина.
– Вы убеpeгли меня от многих проблем. Я не обеднею, а вам они будут не лишними, – положил деньги на тумбочку. – Спасибо вам большое!
Мужчина кивнул головой и вышел.
Пару минут Светлана зачарованно смотрела на деньги, лежащие на тумбочке, затем вскинула руки вверх:
– Ура!
– Что, мама? – не понял сын.
Она взяла подняла сына на руки и закружила:
– Всё хорошо, сыночек! – опустила его на пол, глянула в окно. – На улице солнышко выглянуло, и мы идём с тобой в магазин.
Радость передалась сыну, и он бросился самостоятельно собираться.
Как хорошо, когда деньги есть! Два раза с сыном в магазин ходили. Первый раз – продуктов накупили, во-второй раз – одежды на весну.
В субботу поехали на озеро. Погода тёплая, а сын ещё ни разу на природе не был. Еды с собой взяли.
Как Димке понравилось. Купаться, конечно, рано, но он от воды не отходил. Аппетит у обоих волчий появился.
Тучи собрались, как-то неожиданно. Отдыхающие бросились к своим автомобилям, а Светлана с сыном к остановке.
Маршруток – нет, дождь – льёт.
И вдруг остановился «Джип». Оттуда выскочил мужчина с седыми волосами. Открыл заднюю дверь:
– Садитесь быстрее!
– Константин Павлович?! – удивлённо вскрикнула Светлана.
– Садитесь! Садитесь!
– Ой, а мы всё у вас измажем! – сев в машину, вскрикнула женщина.
– Ничего страшного! – машина плавно тронулась с места. – А тогда даже не спросил, как вас зовут.
– Светлана.
– А меня – Дима! – произнёс мальчишка.
– А меня – дядя Костя! – улыбнулся мужчина.
– Решили на озеро с сыном съездить, а вот под дождь попали, – стала, словно оправдываться Светлана.
– А вам куда?
– Нам на улицу Комарова. Это в конце города. Но вы нас только до города довезите.
– А поехали ко мне в гости, – предложил мужчина. – Я здесь недалеко живу. Дождь закончится, домой вас отвезу.
– Мама, поехали в гости! – обрадовался Дима.
– Да вы что? Неудобно…, – произнесла Светлана.
– Поехали, поехали! Ко мне редко кто в гости приходит.
Квартира у Константина была трехкомнатная с евроремонтом.
– А у меня даже одежды для вас нет! – обречённо произнёс хозяин. – Сейчас обогреватель включу. Он у меня самый современный. Садитесь на диван!
Включил обогреватель, от которого сразу потянуло теплом.
– Грейтесь! Пойду, чай приготовлю!
Мужчина ушёл на кухню, а Светлана огляделась. На стене фотографии, на них военные люди, машины – тоже военные.
Зашел хозяин:
– Идёмте на кухню!
На столе, кроме чая стояла ваза с дорогими конфетами. Нарезана колбаса и сыр. Профессиональным взглядом Светлана отметила аптечку, стоящую на подоконнике.
– Угощайтесь!
– Константин Павлович…
– Светлана, давайте по имени и на «ты»!
– Как-то неудобно…
– Всё нормально.
– Константин, а ты военный? – спросила Светлана, чтобы как-то разрядить обстановку.
– Бывший, – лицо мужчины стало хмурым.
– Извините… извини! – женщина почувствовала, что это больная тема.
– Я в автомобильных войсках служил в Сирии, командовал батальоном, – взгляд мужчины застыл. – Машина на которой мы ехали подoрвалась на мине. Жив остaлся чудом, даже доктора удивлялись. Cшили меня по чаcтям. Полгода пролежал в гоcпитале. Полгода в реабилитационном центре. По новой научился ходить. Конечно, комиccовали. Назначили пенсию, неплохую.
Он замолчал, видно воспоминания давались с трудом, затем продолжил:
– Вернулся. Сидеть без дела тоскливо. Автосервис приобрёл. Дела в гору пошли. Семьёй раньше не обзавёлся, а теперь уж и не обзаведусь, – опусти голову. – Всё тело изурoдовано. Рад, что хоть лицо, более-менее цeлым осталось.
– А вам… тебе, сколько лет?
– Сорок два, – он улыбнулся. – А выгляжу стариком?
– Нормально ты выглядишь!
– Светлана, а как у вас с Димкой дела?
– А что у нас? Папы у нас нет. И вообще из родственников никого нет. Окончила медицинский колледж. Работаю в аптеке провизором.
– Кем, кем? – не понял Константин.
– Фармацевтом. Это, практически, одно и тоже. Готовлю лекарства. Даю консультации, – она улыбнулась. – Ладно, Константин, дождь закончился. Мы, пожалуй, пойдём.
– Я вас довезу.
Он резко вскочил и вдруг… стал пaдать.
Светлана растерялась только на пару секунд. Посмотрела зрaчки, пощупaла пульс. Предположила причину потeри cознания.
Бросилась на кухню. Содержимое аптечки подтвердило её предположение.
Подбежала к бoльному. Нашла в аптечке однoразовый шприц, лекарство, сделала укoл. Больной тут же открыл глаза.
– Давай, помогу лечь на диван! – Она взяла его за руку.
– Не надо, я сам!
Сел на диван, виновато опустив голову.
– И часто с тобой такое? – стала задавать вопросы Светлана.
– Редко. Последний paз полгода назад было.
– Переволновался?
– Да, – кивнул головой мужчина.
– Медицинская карта где?
– В спальне на тумбочке.
Светлана пошла, взяла довольно толстую книжицу. Рядом стояла ещё одна аптечка, взяла и её. Вернувшись, приказала мужчине:
– Полежи немного!
– Уже прошло.
– Тогда посиди спокойно! – повернулась к сыну. – Дима, всё в порядке. Сиди, кушай!
Светлана стала внимательно просматривать мeдицинскую карту, останавливаясь на некоторых страницах и внимательно всматриваясь в результаты анaлизов.
Затем стала внимательно просматривать содержимое обеих аптечек.
– Светлана, всё уже прошло.
– Мы уходим. Перед сном выпьешь вот эти две тaблетки. – Даже не думай нас провожать. Завтра приду, примерно, в одиннадцать утра.
– Так неудобно получилось, – он встал на ноги.
На следующий день ровно в одиннадцать она вошла в его квартиру.
– Здравствуй, Светлана! – его лицо озарила радостная улыбка.
– Здравствуй, Константин! Я ненадолго.
– Ты проходи, проходи!
Она прошла в комнату, выложила на стол из пакета, который был у неё в руке, содержимое. Достала отпечатанный листок бумаги:
– Вот лекaрства и бaльзамы. Вот здесь написано, когда и как их употреблять, – глянула на мужчину. – Костя, не смотри на меня такими глазами. Я в этом разбираюсь очень хорошо.
– Спасибо! – кивнул тот головой.
– Вот, – она перевернула листок. – Здесь написано, что ты должен есть и пить почаще и то, что ты не должен упoтреблять ни в кое случае.
– Спасибо! – вновь кивнул он головой. – Пошли чай пить!
– Костя, я сына у соседки оставила. Извини, не могу! – и она направилась в прихожую.
– Подожди!
Он бросился к шкафу. Затем подошёл к женщине и протянул деньги:
– Возьми!
– Костя, ну, зачем?
– Бери, бери! Куда мне их девать. У меня ведь тоже никого из родственников нет.
– Спасибо!
– Светлана, я тебе позвоню? У меня твой номер телефона сохранился.
– Конечно, звони! А я постараюсь тебя до конца вылечить.
Он позвонил в пятницу вечером.
– Здравствуй, Светлана!
– Здравствуй, Костя! Как твоё здоровье?
– Хорошо! Ты не думай, тогда я сам не знаю почему поплыл. Наверно, переволновался. Ко мне никогда в гости красивые жeнщины не приходили.
– Спасибо!
– Я вот что звоню! Поехали завтра в аквапарк!
– У нас же в городе нет аквапарка?
– Так в областном центре есть.
– Так…
– Полтора часа на машине. Завтра утром в восемь заеду за вами.
Положила телефон на стол. На лице радостная улыбка.
– Мама…, – сын заглянул ей в лицо.
– Дима, ты хочешь в аквапарк?
– Да! – глаза ребёнка загорелись.
– Завтра за нами дядя Костя заедет, и мы поедим в аквапарк.
Поездки на выходные во всевозможные парки или на природу стали регулярными.
Мужчину и женщину всё больше и больше тянулo друг к другу. Но здоровье и разница в возрасте долго мешали Константину сделать решающий шаг.
И вот…
В очередную пятницу Константин заехал за Светланой на работу.
– Поехали за Димкой в садик, – произнёс он, усаживая женщину в машину.
– Костя, ты что надумал?
– Поедем сегодня ко мне, – он сделал паузу, – с нoчёвкой.
– Даже так? – лицо Светланы озарила счастливая улыбка.
– Больше ничего не спрашивай!
– Ладно!
Весь вечер он играл с Димкой. Наконец, того уложили спать.
– Светлана, ты только не перебивай! – начал разговор Константин. – Ты помнишь, как ты нашла портмоне и вернула его мне.
– Я после этого всегда думал о тебе. И тогда думал, когда вы с Димкой в дождь стояли на остановке.
Он замолчал, а сeрдце у Светланы посему-то сильно забилось.
– Я, конечно, уже немолодой и весь изрaненный, но мне становится всё лучше и лучше…
Он вновь замолчал. И вдруг peшительно произнёс:
– Светлана, я тебя люблю! Выxoди за меня замуж! Димка, будет нашим сыном.
Последовал поцeлуй, длинoй в цeлую ночь.

Анна спешила в офис после деловой встречи с партнерами. Чтобы сэкономить время, она выбрала короткий путь через городской сквер. Яркое солнце освещало аллеи, но холодный ветер с реки пробирал до костей. Анна поежилась и поплотнее закуталась в пальто.

Прохожие торопились мимо, не обращая внимания друг на друга. Анна тоже спешила, опасаясь опоздать на важное совещание. Вдруг её взгляд упал на скамейку, расположенную в стороне от основной дорожки.

На скамейке сидел пожилой мужчина. Одетый аккуратно, с тростью в руках, он задумчиво смотрел в одну точку. Что-то в его облике заставило Анну замедлить шаг.

— Скажите, пожалуйста, который час? — спросил старик, заметив её интерес.

— Половина второго, — ответила Анна, взглянув на часы.

Мужчина кивнул и снова уставился вдаль. Анна уже собиралась продолжить путь, но заметила в его глазах растерянность.

— С вами всё в порядке? Может, вам нужна помощь? — девушка подошла ближе.

Старик поднял на неё благодарный взгляд.

— Кажется, я заблудился, — тихо признался он. — Решил прогуляться и теперь не могу найти дорогу домой.

Анна присела рядом. Совещание отошло на второй план. Она мягко спросила имя пожилого мужчины.

— Виктор Семенович, — представился старик после небольшой паузы.

— А вы помните свой адрес или телефон родственников? — участливо поинтересовалась Анна.

Виктор Семенович нахмурился, пытаясь сосредоточиться. Через минуту он медленно продиктовал адрес и номер телефона. Анна сразу достала мобильный и набрала указанный номер.

— Алло, — раздался мужской голос.

— Здравствуйте! Я нахожусь в городском сквере возле улицы Ленина с Виктором Семеновичем. Он немного потерялся, — объяснила Анна ситуацию.

— Папа?! — в голосе послышалось явное облегчение. — Огромное спасибо! Я сейчас же приеду. Пожалуйста, побудьте с ним.

Положив телефон, Анна вернулась к старику. Виктор Семенович заметно дрожал от холода. Не раздумывая, девушка сняла свою куртку и накинула ему на плечи.

— Нет-нет, что вы, не нужно, — запротестовал старик.

— Всё в порядке, мне не холодно, — заверила Анна, хотя сама уже ощущала ледяной ветер.

Они начали разговаривать. Виктор Семенович рассказывал о своей жизни, о сыне, который всегда занят работой. Анна внимательно слушала, изредка поглядывая на часы.

Через четверть часа к скверу подъехала дорогая черная машина. Из неё вышел элегантный мужчина лет сорока и быстрым шагом направился к ним. Анна сразу заметила семейное сходство.

— Папа! — воскликнул мужчина, подходя к скамейке. — Я же просил тебя не выходить одному!

— Думал, что справлюсь, Сергей, — виновато ответил Виктор Семенович.

Сергей помог отцу встать и повернулся к Анне.

— Не могу передать, как я вам благодарен! Не представляю, что могло бы случиться без вашей помощи, — искренне сказал мужчина. — Как вас зовут?

— Анна, — представилась девушка, возвращая куртку на плечи.

— Анна, я чрезвычайно признателен за вашу заботу. Обещаю, отец больше не останется без присмотра, — серьёзно произнёс Сергей. — Мы вас подвезём.

Анна попрощалась и поспешила в офис. Совещание уже началось, но никто не сделал ей замечания за опоздание.

День прошёл словно в тумане. Мысли о работе никак не шли на ум. После обеда Анна обнаружила на столе конверт. Внутри находилась записка с адресом и временем встречи. Отправителем значился крупный холдинг «СтройИнвест».

Анна знала эту компанию, но кто мог прислать ей приглашение? Любопытство победило. Во время обеденного перерыва она отправилась по указанному адресу.

Перед ней возвышалось современное здание из стекла и бетона. Поднявшись на последний этаж, Анна вошла в просторный кабинет. За массивным столом сидел знакомый мужчина. Сергей улыбнулся и жестом предложил ей сесть.

— Удивлены? — спросил он, заметив её изумление.

— Честно говоря, да, — призналась Анна. — Не ожидала ничего подобного.

— Вчера вы бескорыстно помогли моему отцу, — начал Сергей. — Знаете, мало кто остановится помочь незнакомому человеку.

Анна смущённо пожала плечами.

— Я ценю людей, способных к состраданию без ожидания награды, — продолжил Сергей. — Поэтому хочу сделать вам предложение.

Он достал папку и положил её перед Анной.

— Я предлагаю вам должность в моей компании. Зарплата вдвое выше текущей, служебное жильё и отличные перспективы карьерного роста.

Анна просмотрела условия контракта. Предложение казалось невероятным. Она подняла взгляд на Сергея.

— Это только из-за вчерашнего случая?

— Я проверил ваши профессиональные качества. Вы прекрасный специалист, Анна. А вчерашний эпизод лишь подтвердил ваши человеческие качества, — ответил Сергей.

Анна попросила время на размышление.

Через неделю она уже работала в «СтройИнвесте». Её ценили, прислушивались к её мнению. А с Сергеем они стали проводить всё больше времени вместе.

Вначале их общение ограничивалось деловыми встречами и рабочими обедами. Постепенно Сергей пригласил Анну на ужин в ресторан. Она согласилась, сама не понимая почему. Между ними возникла особенная связь, которую сложно было описать словами.

Однажды вечером они прогуливались по набережной. Сергей неожиданно признался:

— Знаешь, я рад, что отец тогда потерялся.

Анна улыбнулась. Она тоже была благодарна за эту случайную встречу. С того дня её жизнь кардинально изменилась.

Анна замечала, как трансформируется их общение. Разговоры становились всё более личными. Сергей интересовался её взглядами на жизнь, детскими воспоминаниями, любимыми книгами и фильмами. Деловые встречи плавно перетекали в нечто большее — долгие беседы о всём на свете.

Однажды Сергей произнёс:

— Ты особенная, Анна. Очень редко встречаются люди с таким добрым сердцем.

Анна смущённо опустила глаза. Её всегда считала себя обычной, ничем не примечательной девушкой, и подобные комплименты вызывали у неё лёгкое смущение.

Сергей начал приглашать Анну на встречи с важными партнёрами компании. Он представлял её не просто как сотрудницу, а как человека, чьё мнение для него особенно ценно. Многие коллеги замечали особое отношение руководителя к новой сотруднице, но лишних комментариев никто себе не позволял.

Весна сменилась летом. Рабочие будни плавно переходили в вечерние прогулки по набережной. Однажды Сергей пригласил Анну в свой загородный дом. Просторные комнаты источали уют и тепло.

— Отец любит проводить здесь выходные, — пояснил Сергей, показывая ей дом.

Виктор Семёнович встретил гостью с радостью. Пожилой мужчина выглядел бодрее, чем при их первой встрече. Он помнил Анну и был искренне рад видеть её снова.

— Сын рассказывал, что ты теперь работаешь с нами, — улыбнулся старик, разливая чай на веранде.

Вечера на природе, долгие разговоры под звёздным небом… Анна даже не заметила, как влюбилась. Сергей оказался внимательным, чутким и заботливым человеком. Совсем не таким, каким его представляли сплетники в офисе.

Через год они сыграли свадьбу. Скромная церемония прошла в том самом загородном доме, среди близких друзей. Анна переехала к мужу. Сергей предоставил жене полную свободу в обустройстве их семейного гнёздышка.

— Теперь это и твой дом, — сказал он. — Делай всё так, как тебе хочется.

Анна увлеклась созданием уютного сада. Раньше у неё не было возможности заниматься садоводством. Теперь же под окнами расцвели розы, пионы и лилии, наполняя воздух благоуханием.

В доме появилась просторная библиотека. Сергей поддержал страсть жены к книгам и помог собрать внушительную коллекцию редких изданий. Анна наконец смогла воплотить в жизнь проекты, о которых давно мечтала.

По вечерам вся семья собиралась на террасе. Ужины проходили в тёплой атмосфере. Виктор Семёнович стал неотъемлемой частью их маленького семейного круга.

Анна и свёкор быстро нашли общий язык. Часто они вместе работали в саду или просто сидели на скамейке, наблюдая за закатом. Между ними установилось особое понимание, которое не требовало слов.

— Знаешь, Анечка, — как-то сказал Виктор Семёнович, — я благодарен судьбе за тот день в сквере. Ты подарила нам с сыном настоящее счастье.

Анна часто вспоминала ту случайную встречу. Холодный ветер с реки, одинокий старик на скамейке, её решение помочь — всё это изменило её жизнь.

Одна встреча изменила всё. Жизнь наполнилась теплом и спокойствием, которых раньше так не хватало. Теперь Анна точно знала: иногда самое важное начинается с простого человеческого участия.

Весенними вечерами Анна прогуливалась по саду, вдыхая аромат цветов и размышляя о причудливых поворотах судьбы. Работа в компании мужа приносила не только доход, но и моральное удовлетворение.

— Твой последний проект произвёл фурор, — сообщил Сергей, вернувшись с очередной деловой встречи. — Партнёры в восторге.

Каждый проект Анны принимали с уважением. Коллеги ценили её профессионализм и нестандартный подход. Семья поддерживала во всех начинаниях. Дом всегда был наполнен заботой и теплом.

— Ты заслуживаешь всего этого, — часто повторял Сергей, обнимая жену. — Твоя доброта вернулась к тебе сторицей.

Анна любила делиться своей историей с новыми знакомыми. Она рассказывала, как случайная помощь незнакомцу изменила всю её жизнь. Многие находили в её примере вдохновение для собственных поступков.

— Никогда не знаешь, какой след оставит твоё доброе дело, — говорила она молодым сотрудникам компании.

Девушка научилась ценить простые вещи: тихие семейные вечера, разговоры со свёкром, прогулки с мужем по лесным тропинкам. Всего этого могло и не быть, если бы не тот день в сквере.

Иногда Анна специально выбирала дорогу через тот самый сквер. Она останавливалась возле знакомой скамейки и вспоминала растерянного старика, холодный ветер и своё решение помочь.

— Всё правильно сделала, — тихо говорила она себе.

Простой жест доброты открыл перед ней двери, о которых она раньше даже не мечтала. Судьба щедро вознаградила её за участие в чужой беде. Анна была благодарна за каждый прожитый день, наполненный любовью и гармонией.

Меня зовут Павел, и если раньше у меня оставались хоть какие-то сомнения относительно того, какое место я занимаю в своей семье, то они окончательно развеялись в тот день, когда мне случайно открылась правда о завещании. Причем это произошло не в драматичной обстановке, где родители торжественно посвятили бы меня в свои планы. Нет, все случилось абсолютно спонтанно — благодаря глупой случайности.

Это случилось несколько месяцев назад, когда я находился в их доме. В том самом особняке, за который последние пять лет я вкладывал свои деньги — оплачивал ипотеку, покупал продукты, организовывал ремонт. Я был тем человеком, кто поддерживал все это хозяйство в рабочем состоянии, в то время как мой брат Саша предпочитал бездельничать. И когда я говорю «бездельничать», я имею в виду именно это. Ни работы, ни обязанностей — просто лежал на диване, ожидая, когда судьба преподнесет ему все на блюдечке с голубой каемочкой. А мои родители, кажется, были только рады способствовать этому образу жизни.

В тот день я помогал отцу разбирать документацию, потому что, как обычно, ни он, ни мама не хотели заморачиваться с этим сами. Отец попросил меня отсканировать некоторые бумаги — в основном юридические и финансовые документы. Я даже не задумывался об этом, пока не заметил папку с надписью «План наследства и завещание», лежащую среди остальных бумаг.

Обычно я сторонник конфиденциальности и не лезу в чужие дела, но любопытство взяло верх. В конце концов, именно я заботился о том, чтобы у них была крыша над головой, так что мне было не лишним узнать, как они распорядились будущим своих активов. Я открыл папку — и увидел слова, от которых у меня буквально подкосились колени. Все, абсолютно все отходило Саше. Дом, накопления, имущество. Меня даже не упомянули, кроме каких-то общих фраз про «равную любовь к обоим сыновьям». Ну конечно, «равная любовь». Именно поэтому они позаботились о том, чтобы их любимчик получил все, а тот, кто их содержал, остался ни с чем.

Я чувствовал себя полнейшим простаком. Я из кожи вон лез, чтобы обеспечить их комфорт, чтобы у них всегда было достаточно еды, а они спокойно планировали будущее, в котором для меня не было места. А Сашка… он был не просто ленивым — он был циничным. Он никогда не помогал, не вносил ни копейки, но каким-то образом убедил их, что именно он достоин всего. Может быть, потому что он младший сын. Может быть, потому что они всегда его баловали. Может быть, потому что он был мастером манипуляций. Какой бы ни была причина, выбор они сделали.

Я сидел, уставившись в бумаги, руки тряслись от смеси гнева и чувства предательства. Сколько времени они это планировали? Всегда ли я был для них просто бесплатной страховкой без каких-либо гарантий? Они вообще когда-нибудь ценили то, что я для них делал?

Не знаю, сколько времени я просидел так, но в какой-то момент отец заметил, что я перестал сканировать.

— Паш, ты чего так долго? — спросил он, заглядывая в комнату.

Я даже не пытался скрыть завещание. Просто поднял его и посмотрел ему прямо в глаза.

— Так вот как оно теперь? — спросил я, голос звучал пугающе спокойно. — Все достанется Саше? После всего, что я для вас сделал?

Лицо отца побледнело на секунду, но потом он тяжело вздохнул, словно перед ним был капризный ребенок, закатывающий истерику.

— Паш, все не так, как ты думаешь.

— Правда? — резко ответил я. — Потому что мне кажется, что тут все предельно ясно. Я плачу вашу ипотеку, покупаю вам еду, чиню дом, пока Сашка не делает ничего, а вы все равно решили, что только он важен.

Отец выглядел неловко, но вместо объяснений лишь пробормотал:

— Это… сложно.

Вот и все. Ни извинений, ни попытки оправдаться, просто слабое оправдание и ожидание, что я проглочу это и продолжу быть их личным банкоматом. Я должен был развернуться и уйти прямо тогда, но мне нужно было услышать это от обоих.

— Мам, иди сюда, — позвал я.

Она зашла, увидела завещание в моих руках и сразу поняла, о чем речь. По крайней мере, у нее хватило совести выглядеть виноватой, но то, что она сказала дальше, заставило мою кровь закипеть.

— Пашуль, милый, тебе ведь не нужно наследство, — мягко сказала она, будто делала мне одолжение. — У тебя хорошая работа, ты самостоятельный. А Саше… ему тяжело. Мы просто хотим, чтобы он был в безопасности.

В этот момент внутри меня что-то надломилось. Они даже не отрицали. Они прекрасно знали, что делают. И в их голове это было абсолютно оправданно. Они годами потакали его лени, а теперь решили наградить его, оставив ему все, а меня — за бортом.

Я глубоко вздохнул, сжал зубы и положил завещание на стол.

— Понял, — сказал я, голос был ледяным. — Рад знать, где мое место.

Затем я развернулся и вышел из дома, игнорируя их возгласы, и хлопнул дверью. Они сделали свой выбор. Теперь настала очередь моего.

Я больше не вернулся. Не звонил. Не проверял, как у них дела. Впервые за многие годы я позволил им разбираться со своими проблемами самостоятельно. Если что-то сломалось — пусть чинят. Если нужна еда — пусть сами идут в магазин. И самое главное, если пришел счет за ипотеку — я его больше не оплачиваю.

Молчание продлилось две недели. Думаю, сначала они решили, что я просто дуюсь и скоро вернусь, как всегда. Может быть, они ожидали, что я остыну и извинюсь за то, что вообще посмел задать вопросы. Но когда дни шли, а от меня не было ни слуху, ни, что важнее, денег, я буквально почувствовал, как их отношение начало меняться.

Потом однажды днем мой телефон завибрировал.

Отец написал: «Скоро нужно платить налоги на имущество».

И все.

Ни «Как ты?», ни «Прости за все». Просто холодное, деловое сообщение, как будто я все еще их карманный банкомат.

Я уставился в экран, почти забавляясь их предсказуемостью. Они правда думали, что могут просто снова потребовать деньги, будто ничего не случилось?

Я напечатал ответ: «Думаю, брат разберется, ведь это теперь его дом».

Прошло ровно пять минут, прежде чем позвонила мама. Я не ответил.

Тогда пришло сообщение:

— Павлуша, пожалуйста, не будь таким. Нам нужно поговорить.

О, теперь им захотелось поговорить. Теперь, когда счета начали копиться, и реальность наконец их догнала.

Я подождал час и ответил:

— Говорить не о чем. Вы сделали выбор. Теперь живите с ним.

Я схватил ключи и стремительно выбежал вниз, кипя от ярости. Я не боялся. Я был в бешенстве. Каким же надо быть наглым, чтобы явиться ко мне домой без приглашения, требуя денег, будто я их личный спонсор? Даже не удосужились сначала позвонить, не попытались хотя бы изобразить извинение. Просто пришли, чтобы загнать меня в угол, думая, что я, как наивный ребенок, подчинюсь.

Я с силой распахнул дверь, и вот они – мама, отец и, конечно же, Сашка. Все стояли плотной группой, будто собирались устроить семейное вмешательство. Мама скрестила руки на груди, на лице застыло ее фирменное разочарование. Отец стоял напряженно, с руками в карманах, его выражение было смесью раздражения и самодовольства, как будто он не мог поверить, что ему действительно пришлось явиться сюда лично. А… этот паразит даже не удосужился выглядеть обеспокоенным. На его лице читалась скука, будто вся эта ситуация просто слегка мешала его размеренной жизни. Как будто именно из-за него все это не происходило.

Как только мама увидела меня, она сразу же перешла в режим драматической актрисы.

— Паша, наконец-то! Нам нужно поговорить.

Я лениво облокотился на дверной косяк, скрестив руки на груди.

— Нет. Вам нужно уйти.

Она моргнула, словно не могла физически осознать, что я только что сказал.

— Что?..

— Ты все правильно услышала, — мой голос был спокойным, но твердым. — Вы не можете просто заявляться ко мне домой и требовать денег. Это ненормально.

Отец резко усмехнулся.

— Ты правда собираешься оставить нас без дома из-за какой-то мелочной обиды?

Я холодно рассмеялся.

— Мелочной обиды? О, ты имеешь в виду тот случай, когда я годами оплачивал ваши счета, но оказался недостаточно хорош, чтобы быть в вашем завещании? Эту обиду?

Мама ахнула, прижав руку к груди, будто я только что ее ударил.

— Павел, это нечестно! Мы сделали то, что было лучше для семьи!

Я склонил голову набок.

— Для семьи? Ты имеешь в виду – для Саши? Просто скажи это вслух.

Повисла тяжелая пауза.

Саша, который до этого момента хранил молчание, наконец-то решился произнести хоть слово:

— Слушай… эээ… я вообще не хочу в это влезать. Я ничего не просил.

Я резко развернулся к нему, позволяя вырваться наружу всему накопившемуся раздражению.

— Нет, ты просто сидишь и принимаешь все, что тебе преподносят на блюдечке. Тебе двадцать восемь лет, Саш. Может, пора найти себе работу?

Его лицо моментально покраснело.

— Да что с тобой такое?! Я же твой родной брат!

Я сделал шаг вперед.

— Ты хочешь унаследовать дом? Тогда начни вести себя как настоящий хозяин. Хочешь быть их любимчиком? Прекрасно. Но с этого момента будь готов оплачивать их счета. Я больше не намерен быть вашим бездонным кошельком.

Саша отвел глаза, внезапно проявив чрезмерный интерес к асфальту под ногами.

Мама глубоко вдохнула, готовясь к новой атаке давления.

— Павлушенька, он же твой брат.

Я кивнул.

— Да. И я заботился о нем дольше, чем вы когда-либо.

Лицо отца потемнело от гнева.

— Ты ведешь себя крайне эгоистично.

Я рассмеялся — на этот раз искренне.

— О, это просто замечательно слышать от вас. — Я указал на них пальцем. — Вы решили, что он достоин всего, а я — ничего. А теперь, когда пришло время расплачиваться за этот выбор, вы пытаетесь манипулировать мной, чтобы я исправил ваши ошибки? Не выйдет.

Мама сжала губы так сильно, что они побелели.

— Мы думали, что ты отнесешься к этому по-взрослому.

Я приподнял бровь.

— Ты имеешь в виду, что я должен был спокойно принять предательство и продолжать оплачивать ваши расходы? Давайте будем честны — именно этого вы и ожидали.

Отец шагнул вперед, пытаясь нависнуть надо мной, как делал это в детстве.

— Пашунь, мы тебя вырастили. Мы тебя кормили, одевали, давали тебе все необходимое. Единственное, что ты можешь сделать в ответ, — это помочь нам.

Я посмотрел ему прямо в глаза.

— Я уже помогал вам. Годами. А вы отплатили мне тем, что просто вычеркнули из своей жизни.

Губы мамы задрожали.

— Мы думали, ты поймешь…

Я выдохнул, качая головой.

— О, я все прекрасно понял. Я понял, что никогда не был для вас семьей. Просто источником дохода.

Опять повисла тишина. Густая, давящая, словно стальная сетка.

Я повернулся к брату, который продолжал делать вид, что его здесь нет.

— А ты? У тебя есть хоть какое-то оправдание? У тебя были годы, чтобы повзрослеть, найти работу, начать вносить свой вклад. Но ты не сделал этого, потому что знал, что они тебя обеспечат. А когда их не станет, ты просто ждал, что я займусь этим, да?

Сашка резко огрызнулся:

— И что ты хочешь, чтобы я сказал?! Я этого не просил!

Я медленно кивнул.

— Да. Ты просто пользовался.

Он открыл рот… но так и не нашел, что сказать.

Мама предприняла последнюю попытку сыграть на чувствах.

— Паш, мы — семья. А семья заботится друг о друге.

Я долго смотрел на нее, прежде чем ответил:

— Именно. Так почему же вы никогда не заботились обо мне?

Она застыла. Ни слов, ни объяснений. Ничего.

Я медленно выдохнул, чувствуя себя легче, чем за последние годы.

— Здесь все.

Я развернулся и вошел в квартиру, захлопнув дверь прямо перед их лицами.

Не успел я вернуться на диван, как телефон завибрировал. Сообщение от отца.

«После всего, что мы для тебя сделали, ты правда собираешься нас бросить?»

Я усмехнулся и набрал ответ.

«Нет. Это вы бросили меня. Я просто наконец-то это принял».

Я нажал «отправить» и сразу же заблокировал их номера.

Но я даже не подозревал, что это только начало…

Я думал, что блокировка номеров поставит точку, но оказался слишком наивен.

На следующий день все только ухудшилось.

Первое, что я увидел, когда открыл телефон, — тонны уведомлений. Социальные сети, даже какие-то старые семейные чаты, которые я давно забыл. Мои родители и Сашка развернули настоящую кампанию против меня.

Мама разразилась постами о том, какой я бессердечный сын, который «развернулся и бросил семью в трудную минуту». Отец публиковал многозначительные статусы вроде «Некоторые люди забывают, кто их вырастил…» и «Предательство хуже, когда оно исходит от родных…».

Но добил меня брат.

Его пост был просто верхом лицемерия.

«Я бы никогда не бросил родителей в такой ситуации. Семья — это святое. Жаль, что некоторые этого не понимают. Я сделаю все, чтобы помочь маме и папе, потому что я их люблю.»

Он. Никогда. Не. Работал.

Он. Никогда. Не. Помогал.

Но стоило мне выйти из игры, как он вдруг стал великим защитником семьи?

Меня злило не то, что они писали обо мне. Меня злило то, что их посты набирали поддержку. Друзья родителей, дальние родственники — все кинулись жалеть их и клеймить меня.

«Как ты мог так поступить с родителями?»

«Ты потеряешь все, что действительно важно.»

«Когда-нибудь ты поймешь, что деньги — это не главное.»

Я был вне себя.

Мне хотелось кричать на весь мир, что это ложь. Хотелось ткнуть каждого в правду, чтобы они увидели, как меня использовали, как я годами тащил на себе всю семью, а теперь просто отказался быть их банкоматом.

Но я знал, что объясняться бессмысленно.

Мне не нужно было их одобрение.

Я выключил телефон.

А потом впервые за долгое время задумался — а что дальше?

Свобода

Первые несколько дней казались странными.

Я больше не ждал звонков с просьбой скинуть денег. Больше не переживал о том, оплачены ли родительские счета.

Я впервые думал только о себе.

Я сел за ноутбук и открыл свои банковские счета. И впервые за пять лет понял, сколько у меня на самом деле денег. Я мог себе позволить сделать что-то для себя, а не просто латать чужие дыры.

Я оформил заявку на отпуск. Забронировал билет в город, куда давно мечтал поехать. Нашел себе новое хобби. Познакомился с новыми людьми, которые ценили меня не за мой кошелек, а за меня самого.

И с каждым днем ощущение вины, которое навязывали мне родители, уходило.

Я не был плохим сыном.

Я просто перестал быть их жертвой.

Последний звонок

Прошло несколько месяцев.

Они больше не пытались меня достать. Думаю, им наконец пришлось признать, что их план не сработал.

Но однажды мне позвонили с незнакомого номера.

Я поднял трубку, и услышал голос матери.

— Павлушенька…

Она звучала иначе. Без надменности. Без давления. Уставшая.

— Нам нужно поговорить.

Я молчал.

— Мы… мы все потеряли. Саша не справился. Мы думали, что он сможет, но… — она вздохнула. — Мы не знали, что делать.

Я слушал.

— Нам больше некуда идти.

Долгая пауза.

— Пожалуйста.

Я вдохнул.

Где-то в глубине души я знал, что этот момент настанет.

Я мог бы ответить грубо. Мог бы напомнить им каждое слово, которое они говорили мне. Мог бы сказать: «Теперь это ваши проблемы».

Но я просто сказал:

— Я надеюсь, вы найдете выход.

И повесил трубку.

Больше они мне не звонили.

Я выбрал себя.

И впервые в жизни я был по-настоящему свободен.

Марина смотрела на Виктора Сергеевича, и её сердце наполнилось знакомым чувством горечи. Её отношение к этому человеку осталось неизменным — холодным и пронизанным осознанием его истинной сущности. Когда-то, в прошлой жизни, она была наставником этого тогда ещё начинающего врача. Уже тогда было очевидно, что из него выйдет посредственный специалист, но он даже не пытался исправиться. Его равнодушие к профессии вызывало у Марины раздражение, и она не стеснялась высказывать своё мнение. Нагоняи, которые она устраивала, никогда не были беспочвенными — всегда за дело. А теперь, взгляните: он разжирел, как старый мешок с картошкой. Живот едва помещался за столом, а лицо выражало самодовольство человека, который добился своего лишь благодаря связям и времени, а не таланту.

— Марина Андреевна, — начал он, откидываясь на спинку кресла, словно король на троне. — Давайте без лишних разговоров, мы ведь взрослые люди. Я бы никогда не взял вас на работу, но всё-таки возьму. Знаете почему? Чтобы потешить своё эго.

Его слова резанули слух, но Марина лишь печально усмехнулась. Она знала, что он прав, но не собиралась показывать свою боль.

— Совершенно верно. Вы всегда были женщиной умной, — парировала она, сохраняя спокойствие.

— Более того, врачом, разумеется, вас никто не возьмёт. Скорее всего, и медсестрой устроиться не сумеете. А вот должность санитарки могу предложить хоть сегодня, — Виктор расплылся в неприятной улыбке, демонстрируя все свои жёлтые зубы.

— Ну, ничего другого я, в общем-то, и не ожидала, — ответила Марина, внутренне сжимаясь от унижения.

— А как вы думали? С вашим послужным списком вы и за это должны сказать спасибо.

— Спасибо. Когда приступать?

— Найдите старшую медсестру, она вам всё объяснит. Всего доброго, Марина Андреевна.

Марина постаралась выйти из кабинета с ровной походкой, хотя внутри всё кипело. Её действительно никуда не брали. Ни по специальности, ни на какую другую работу. А всё потому, что за плечами было семь лет тюрьмы. Семь долгих лет за то, что она убила своего мужа.

История была банальной, неприглядной и давно решённой. Марина любила свою работу. Она отдавала ей много времени, а мужу это не нравилось. Ему хотелось, чтобы всё внимание уделялось только ему. Сначала он обижал её словами, потом за каждое опоздание с работы начал избивать, с каждым разом всё сильнее. Постепенно Марина превратилась в дёрганую истеричку, которая боялась собственного дома.

Однажды, когда муж слишком разошёлся, она схватила первое, что попалось под руку, и ударила его со всей силы по голове. Это была сковорода. Хорошая, тяжёлая, чугунная. Марина всегда любила качественную посуду.

Никто, включая её адвоката, не поверил, что в её семье творилось такое. Муж был уважаемым человеком, помогал приютам для животных, а вот о ней в последнее время сложилось совсем иное мнение. О том, что муж её бьёт, Марина никому не рассказывала. Было слишком стыдно. А вот её нервные срывы на работе не остались незамеченными.

В общем, отсидела от звонка до звонка. Вышла — жить негде. Родственники мужа их квартиру, естественно, забрали. Спасибо, тётка приютила, но сразу предупредила, что долго жить с кем-то не сможет.

— Я не смогу долго жить с кем-то, потому что всю жизнь прожила одна. Пойми, Мариночка, я хорошо к тебе отношусь, но не привыкла я к соседям. У меня вот здесь это лежит, вот там — то. Чуть сдвинешь, не заметишь, а мне уже не по себе. Мы только ругаться будем. И не потому, что есть из-за чего, а потому что обе так жить не сможем.

Марина понимала, что тётя абсолютно права. И даже была благодарна ей за откровенность. Пообещала непременно что-нибудь придумать. Ей нужна была работа. Пока хоть какая-нибудь, чтобы не сидеть у тётки на шее. А дальше она будет искать и обязательно что-нибудь найдёт.

Из тех, кто раньше работал в этой больнице, почти никого не осталось. Как рассказала ей по секрету баба Зина, которая работала тут санитаркой уже тридцать лет и за это время стала просто «бабой Зиной», из-за этого самодура и казнокрада все разбежались.

Марина улыбнулась: — Баба Зина, что-то вы его уж слишком сурово. Мне кажется, просто немного глупый и самовлюблённый.

— Ничего не сурово. Вот поработаешь тут, сама узнаешь. Господи боже мой, что ж на свете делается? Врачей не хватает, а хорошего доктора — в санитарки. Ужас, что творится!

Баба Зина подхватила своё ведро и пошла мыть полы, не забывая причитать и временами креститься.

Марина Андреевна отработала всего неделю, но уже понимала, насколько баба Зина права. В больнице царил полный бардак. Люди сами приносили лекарства своим родственникам-пациентам. Пациенты ложились в стационар со своим постельным бельём. О том, что подавали в столовой под видом еды, даже упоминать не хотелось.

Марина не понимала одного: так везде сейчас или только у них? Как-то разговорилась с одним из докторов. Тот устало махнул рукой: — Сейчас повсюду не сахар, а у нас — самый пик.

— А почему, Павел Иванович? Чем отличаемся? Когда я здесь работала, такого беспредела не было.

— А потому, Мариночка Андреевна, воровать нужно, когда есть из чего. А когда брать не из чего, но хочется, то вот это всё и получается.

— Да уж, а вы не первый, кто в этой больнице говорит про воровство. И почему все молчат?

— Вы что, предлагаете обойти начальство, написать заявление? Так это глупо. Ни у кого никаких доказательств нет, а бардак нынче везде. Не удивлюсь, если наверху даже не помнят, что и когда выделяли.

Марина узнала, что теперь, оказывается, у больниц есть спонсоры, которые выделяют деньги на различные нужды. А ещё узнала, что один из таких спонсоров сейчас лежит здесь же, в самой роскошной палате. Готовят ему отдельно. У него персональная медсестра. В общем, всё, чтобы он не догадался, что в остальной больнице всё очень плохо.

Хотя, как говорили девушки-медсёстры, ему уже всё равно, что тут происходит, потому что он умирал. Врачи боролись, меняли одно лекарство на другое, но лучше не становилось.

Как сказала баба Зина: «Жалко его, хороший мужик. Гонял нашего Виктора почём зря, а теперь, видишь, и сам лежит».

Марина спросила: — Если у него много денег, почему он не поедет лечиться за границу?

— А он, Мариночка Андреевна, будто рукой на себя махнул. Ничего ему не хочется, ничего не интересно. И не старый ведь. Точно не знаю сколько, но пятидесяти точно нет.

Вечером после отбоя Марина решила сходить посмотреть на этого миллионера. Ей было очень любопытно. Интересно взглянуть не на умирающего человека, а совсем на другое.

Дело в том, что ещё в институте они с ребятами думали над лекарством именно от этой болезни. Постепенно размышляющие и экспериментирующие отсеялись. И к тому времени, когда все уже самостоятельно работали, этой интересной темой занималась только Марина.

Конечно, в одиночку продвинуть исследование до испытаний она не могла, но всё равно периодически возвращалась к нему. Там не было ничего сверхъестественного. Просто очень точно рассчитывались пропорции разных препаратов, образуя такую гремучую смесь на грани, которая воздействовала именно в том направлении, в каком было нужно. Но ни на ком не проводились испытания, поэтому о побочных эффектах никто ничего сказать не мог.

— Можно? — тихо спросила Марина, приоткрыв дверь палаты. Её голос был едва слышен, но в нём угадывались нотки напряжения.

Мужчина повернул голову, его взгляд был тяжёлым, но не лишённым интереса:
— Да.

Марина вошла, осторожно присела на край стула и внимательно посмотрела на лицо пациента. Всё совпадало. Каждый симптом, каждая деталь — как в тех учебниках, которые они когда-то углублённо изучали.

— Как вы себя чувствуете? — спросила она, стараясь скрыть волнение.

Он усмехнулся, окидывая её внимательным взглядом:
— А вы как думаете? Вы ведь не врач?

— Ну, сейчас — нет, — ответила Марина, внутренне готовясь к следующему вопросу.

— Это как? — мужчина поднял бровь, явно заинтригованный.

Марина улыбнулась, хотя её сердце колотилось от предчувствия:
— Наверное, я расскажу вам свою историю, чтобы вы не подумали про меня ещё хуже, чем есть.

В глазах мужчины мелькнул интерес:
— Ну, любопытно.

За двадцать минут Марина рассказала всё — от своего ареста до работы санитаркой в этой больнице. Говорить так много за последние десять лет ей не приходилось, и язык словно шуршал во рту, выдавая слова быстрее, чем она успевала их обдумывать.

Когда она замолчала, мужчина глубоко выдохнул:
— Да уж, история достойна пера писателя. И как вам работается под началом Виктора Сергеевича?

— А вы как думаете? — парировала она, стараясь сохранять спокойствие.

Он вздохнул:
— По-хорошему, гнать его отсюда поганой метлой. Но… Пусть этим занимаются другие.

— А почему не вы? Вы же видите, что тут творится, — осторожно спросила Марина.

— То, что я вижу, меня вполне устраивает. И всё же хотелось бы знать — вы ведь не просто так ко мне пришли? На начальство пожаловаться?

— Да нет, что вы. Не жаловаться. Даже не знаю, как объяснить, но в общем…

Марина не говорила так много за последние годы. Она даже устала, чувствуя, как язык становится ватным. Мужчина кивнул на тумбочку:
— Там водичка есть. Вообще очень интересно. Сколько там мне ваши эскулапы отводят? Месяц?

— Ну, примерно так, — она опустила глаза, чувствуя, как щеки краснеют. — Простите.

— Да перестаньте, я же взрослый человек. Пожить, конечно, хочется. А через сколько я умру, если и ваше лекарство не поможет?

— Не знаю. Оно может не помочь, но убить не должно. Мы все так думали и думаем.

— А я ведь ничего не теряю. Совсем ничего. Зато у меня появляется маленький, малюсенький шансик. Сколько времени его нужно принимать?

— Всего три раза, с интервалом в неделю.

— Я согласен. Что нужно? Деньги?

Марина покраснела:
— Нужно купить препараты. Они не очень дорогие, но, как вы понимаете, сейчас у меня просто нет средств.

— Дайте мне телефон, — он дрожащей рукой потянулся к экрану.

Через десять минут телефон Марины пиликнул. Александр, так звали миллионера, перевёл деньги, и она попрощалась:
— Тогда я до завтра?

— Да, я снова в ночную смену.

Вечером Марину ждала делегация в кабинете Виктора Сергеевича. Он не дал ей даже слова сказать:
— Ну вот о чём ты только думала? Я тебя на работу из жалости взял, а ты…

— Эх, я дурак наивный. Как же можно верить человеку, который только что освободился? Я еле уговорил наших спонсоров, чтобы тебя снова за решётку не упекли. Благодари, что люди добрые. Это ж надо — красть лекарства, на которые нам спонсоры деньги выделяют, и продавать потом! Вы же больных без лечения оставили. Немедленно вон из больницы! По статье вас уволю.

Он вытолкал её из кабинета, не дав произнести ни слова. Слёзы застилали глаза. Марина бросилась к своей подсобке, но остановилась. Александр ждёт. А вдруг ему поможет? Тогда он наведёт порядок.

Она влетела в палату, вытащила из кармана свёрток:
— У нас всего несколько минут.

— Погодите, что случилось? Вы плакали?

— Долго рассказывать. Ваши товарищи-спонсоры взяли нашего Виктора за горло, наверное, кто-то пожаловался. Ну и он быстренько всё спихнул на меня. Я же сидела. Мол, лекарства воровала и продавала. Всё из больницы вынесла.

Александр округлил глаза:
— Да это же бред! Один человек не может вынести и продать столько!

— У нас совсем нет времени. Если меня здесь увидят, то просто вышвырнут в окно. Давайте руку. Не бойтесь. Главное — ничего не бойтесь.

Она медленно вводила лекарство, молясь, чтобы им никто не помешал.

— Первое время должно немного тошнить, но через пару часов станет лучше. Запомните мой адрес: Луговая, 27. Ровно через неделю нужно делать следующий укол.

Марина выскочила из палаты как раз вовремя. Она только закрыла дверь в каморку, как из-за угла появилась целая делегация во главе с Виктором. Они направлялись к палате Александра.

Надолго там не задержались. Александру было плохо. Выйдя, Виктор с нескрываемой скорбью произнёс:
— Совсем недолго осталось нашему любимому пациенту.

Утром Виктор Сергеевич первым делом вернулся в палату:
— Нужно всё подготовить. Анализы взять. Смерть скоро придёт, так что надо документально подготовиться, чтобы к нему никаких вопросов.

Он вошёл в палату и замер. Александр Григорьевич сидел на кровати и пил чай. Уже месяц, если не больше, он не садился.

— Здравствуйте, Виктор Сергеевич.

— З-здравствуйте, — Виктор потёр глаза.

— Ну, не стоит так нервничать. Вы не могли бы прислать какую-нибудь санитарку, а лучше санитара? Очень хочется принять хотя бы душ, а самому мне пока никак.

Виктор молча кивнул и выскочил за дверь.

Марина ходила из угла в угол. Сегодня ровно неделя, как она сделала укол Александру. А если не приедет, что тогда? А вдруг он адрес забыл?

Тётка не выдержала:
— Маринка, сядь, не мельтеши. Ты же сама говорила, мужчина серьёзный, бизнесмен. Если забыл адрес, найти его сможет, в больницу вернётся. Так что сиди и жди. И молись. Вдруг всё хуже стало? Вот тогда тебя лет на двадцать посадят. Зачем ты вообще в это ввязалась?

Тётка только успела договорить, как прямо у дома остановилась машина. Из-за руля выскочил мужчина, открыл пассажирскую дверь и помог кому-то выйти.

— Это он! Тётя, это он! Сам ходит!

Тётка улыбнулась. Хоть и старалась она казаться серьёзной, чтобы Маринка не думала у неё остаться, но всё чаще ловила себя на мысли, что одной жить не так уж хорошо, как с племянницей. И обед приготовлен, и всё чисто, и обнимают, и поговорят, и выслушают.

— Вижу. Молодец ты. Умница.

После второго укола Александр задержался у них на несколько часов. Пили чай, разговаривали. На третий укол приехал с утра, да до вечера и просидел. Рассказал, как выгнали Виктора, как в больнице всё перестраивается.

Вечером, уходя, спросил:
— Марина, а можно вас пригласить в ресторан?

— Вы ничего не забыли? Я же сидела!

Александр улыбнулся:
— А я в детстве у одноклассников обеды из портфелей воровал.

Марина удивлённо посмотрела на него, а потом рассмеялась:
— Ну, в таком случае, конечно, да.

А тётушка, услышав это, отвесила поклон в кулак:
— Спасибо. Хорошая Маринка девка. Заслуживает счастья.

— Это катастрофа! — на кухне как привидение вдруг появился Тимофей в семейных трусах и майке. — Я в шоке, Тома! Я в ауте!

Тамара наслаждалась своим любимым кофе. Все домочадцы ещё спали, поэтому она могла расслабиться и помедитировать, разглядывая в соцсети фото своих знакомых с чашечкой ароматного напитка в руках.

— Что, сон страшный приснился? — спокойно отреагировала она на внезапное и непривычное для такого раннего часа явление супруга.

— Хуже! Намного хуже, Тома! Нет, я этого не переживу! — супруг действительно выглядел расстроенным.

— Господи, да что случилось-то? Заболел, что ль? — тоже начинала нервничать Тамара. — Ты можешь объяснить, в чём дело? Хватит уже ахать и охать, говори, кто тебя обидел.

— Аркашка…

— Нет, только не это! Он что позвонил тебе? Когда?

— Да, только что. Сказал, что они с Людой и детьми уже в поезде. К вечеру здесь будут.

— А ты не мог что-нибудь придумать-то? Типа — нас дома нет, мы в отъезде, в космосе, на Луне — где угодно, лишь бы их не видеть и не слышать!

— Да я спал! Ты понимаешь? Я даже сначала не понял, кто звонит. Дакаю и дакаю, пока не дотумкался, что это Аркашка, гад такой. Это он специально так рано позвонил, знал, ведь, что я сплю! А когда до меня дошёл смысл его слов, он уже и отключился.

— Вот что им дома не сидится, скажи мне? Что это за манера такая — осчастливливать собой родственников. Ведь ведут себя как свиньи в хлеву, а туда же — к хорошим людям в гости едут. Зла не хватает на них.

Тамара расстроилась. Да и было от чего! Аркадий и Людмила были родственниками мужа по материнской линии. Причём, не самыми близкими — седьмая вода на киселе, как в народе говорят. Но это не мешало им упорно поддерживать самые тесные родственные отношения именно с ними, Тамарой и Тимофеем.

Приближалось Рождество, и этот праздник они хотели встретить в тесном кругу своей семьи — только они и дети. Позади было бурное празднование Нового года, и сейчас уже хотелось тишины и покоя.

Последний раз Аркадий с женой приехали к ним вообще без предупреждения и застали хозяев в тот момент, когда те собирались уезжать на выходные на дачу, где к ним должны были присоединиться коллега мужа с супругой. Они стояли уже у машины. Уже почти уехали. Но все их планы полетели к чёрту, когда перед супругами возникли нежданные гости.

— Опачки! А куда это вы собрались? — проговорил Аркадий, улыбаясь во всё лицо. — Приветики, родня! Все! Стоп, машина! Поездки отменяются, мы к вам уже приехали. Зовите гостей в дом. Это же надо, чуть не опоздали, — обращаясь к Людмиле, проговорил он.

Конечно, можно было бы послать этих гостей куда подальше. Тамара так и была настроена — очень решительно!

Это что ещё за выходки такие! Почему это она должна менять из-за них свои планы? Порядочные люди обычно заранее предупреждают о своих приездах и хотя бы ради приличия интересуются, не станут ли они помехой для хозяев. Но, глянув на двоих детей Аркадия, которые выглядели очень уставшими и скромно жались к ногам матери, она тогда сжалилась, о чём пожалела в этот же день. А таких дней тогда было целых семь!

Дети, совершенно не знавшие слова нет, перевернули всю квартиру. Залили сладкой колой мебель и ковры, порылись во всех доступных им ящиках шкафов, сломали ручку на межкомнатной двери, повисая на ней по очереди, разбили любимую вазу Тамары. Её собственные дети, которые никогда так по-варварски себя не вели, смотрели на всё это буйство огромными удивлёнными глазами.

Но родители превзошли своих детей по хамству и наглости. Они бесцеремонно врывались каждое утро в спальню хозяев, чтобы узнать, где найти тот или иной продукт — видите ли, они очень рано завтракали. Или поинтересоваться, где лежит «тот приятно пахнущий шампунь» или соль для ванны…

Облачившись в банные халаты хозяев, гости валялись целыми днями перед телевизором с неизменной бутылочкой пива и чипсами, которые растаскивались их детьми по всему периметру квартиры. Иногда чипсы заменяла солёная рыба, и тогда все комнаты были загажены рыбьей чешуёй и мелкими рыбьими костями.

Когда хозяева возвращались с работы, их ждала разорённая квартира и пустой холодильник. При этом гости смотрели на них голодными глазами в ожидании ужина.

— Так, ну в этот раз они у меня долго не задержатся, — проговорила Тамара, настроенная решительно.

Она, конечно, не планировала накрывать сегодня вечером, в рождественский сочельник, богатый стол с десятком различных блюд, но что-то вкусненькое всё же предполагалось. Сейчас же, узнав о приближающемся нашествии родни, она в корне пересмотрела своё намерение.

К приезду наглых гостей она наварила чуть не полведра картошки, открыла баночку с кислой капустой, положила на стол солёные огурцы и помидоры, порезала буханку чёрного хлеба. Потом, подумав, добавила к этому невообразимо богатому и полезному столу две банки кильки в томате, которые она так удачно на днях купила на распродаже. Старый кот Васька очень её уважал!

Венчал всё это буйство продуктов и гастрономического разнообразия графин с вишнёвым компотом.

— Ну, привет, родня! Соскучились, поди, уже по нам? Ну так мы не заставили себя долго ждать, вот и прибыли к вам на Рождество! — радостно щерясь во все тридцать два зуба, объявил Аркадий. — Ребятня, Людка, заходь в квартиру!

Гости ещё из прихожей с удовлетворением отметили, что у хозяйки уже накрыт праздничный стол. Подготовились, молодцы! Уважают сородичей.

Но когда прошли в комнату, то лица их тут же скисли.

— А что это у вас на столе-то? Вы что работу потеряли? Сразу оба? — недовольным тоном проговорил Аркадий. — Ну и ну! Праздник же! Мы специально к вам на Рождество приехали, чтобы, так сказать, отметить, как положено. Где сёмга слабосолёная, где икорка красная, сырокопчёная колбаска где, а холодец? Вы что вегетарианцами, что ль, заделались?

— А в гостях что дают, тому и рады, милый гостёк, — хлёстко ответила ему Тамара.

— Да? Вон вы, значит, как? Ну, ну. А где же спиртное-то, коньячок там, виски, водка, на худой конец? Ты видишь что-нибудь из перечисленного, Людк? — не унимался Аркадий.

— Нет, — так же недовольно отвечала ему жена. — Вы чё — на диете, что ль, какой новомодной? — спросила она у Тамары.

— Почему на диете? Это нормальная здоровая пища. Что вас не устраивает из того, что стоит на столе? Так, давайте, садитесь за стол и поторопитесь, у вас всего час.

— В смысле — час? Я щас вот не понял? — удивился Аркадий.

— В прямом смысле — час. Шестьдесят минут, три тысячи шестьсот секунд. Как вам ещё объяснить?

— Вы что опять куда-то намылились? Ты посмотри, Людк, — как мы приезжаем, так они куда-то уезжают! — возмущался Аркашка.

— Ты всё правильно понял — мы уезжаем, — вступил в разговор Тимофей. Через час за нами приедет такси. И мы отправимся в аэропорт. А оттуда — в Кисловодск. Решили вот с ребятнёй несколько дней в горах отдохнуть. Пока у них ещё каникулы. Так что всё, поездку отменить, как вы понимаете, мы не можем, билеты куплены, отель оплачен на неделю.

Аркадий и Людмила выглядели растерянными. Не так они планировали встретить Рождество, совсем не так!

— Да вы не стойте, садитесь, поешьте, что Бог нам сегодня послал. А то ведь и не успеете. Время-то идёт, — хитрым голосом проговорила хозяйка. — Я не могу вас голодными назад домой отправить, неправильно это, не по-христиански.

Гости нехотя сели за скромный по их меркам стол, поели без аппетита, покормили проголодавшихся детей.

— Ну всё, такси через десять минут будет. Вызвать машину, чтоб до вокзала вас довезла? — участливо спросил Тимофей у родных.

— Не надо, мы так доберёмся, на трамвае. Чай, не господа. Собирайтесь, чего расселись! — скомандовал он своим.

Вышли все вместе. Хозяева с дорожными сумками, всё честь по чести. Подъехало такси. Стали прощаться.

А когда они отъехали, Аркадий сказал жене:

— Вот и приезжай к родне, а они тебя на улицу выгонят в мороз, как котят.

— Я тебе говорила, что надо их было заранее предупредить, — недовольно ответила Людмила.

— Предупредили бы, так вообще бы никуда не поехали, они бы ещё днём умчались в аэропорт. А так хоть какое-то путешествие получилось.

— Аркаш, а ведь они нас обманули! — вдруг выдала Людка. — Глянь на окна, свет везде горит.

— Да… И дверь они на один замок закрыли, а не на два! И сумки у них слишком лёгкие были. Я, было, одну взял, да Тимоха сразу у меня её и выхватил. Вот ведь как, обхитрили, значит!

— Да, обхитрили….

— Всё, этот вариант для нас закрывается. Больше мы к ним приезжать не сможем. Как-то уж слишком быстро с ними получилось. Раскусили они нас. К Рябинкиным вон пять раз съездили. И всё было хорошо. Придётся теперь к Мурашовым, к Таньке с Витькой, поехать. К ним ещё ни разу не наведывались, — проговорил глава семьи.

А потом, подумав, добавил:

— Да мы прямо сейчас и поедем. Утром уже у них будем.

— Хорошо ты придумал, молодец! — поддержала мужа Людмила.

То, что открылось взору Надежды, когда она прибыла на дачу, невозможно было описать одними лишь словами, без эмоций и возмущения. И без замирания сердца.

— Вы кто? И что здесь делаете? — только и смогла произнести ошарашенная женщина, озираясь по сторонам и пытаясь оценить, не оккупировался ли ещё кто-то поблизости.

— Я здесь живу! — нагло ответила женщина. — Вот видишь, только что из баньки вышла. Отменная банька, скажу я тебе, так попарилась чудесно! А ты кто? Соседка, что ль? Так здесь, я заметила, и соседей никого давно уже нет. Никто сюда не приезжает. Так что можешь проходить, если хочешь. Правда, и взять тут особо нечего. Огурцов нет, помидоров тоже. Даже капусты — и той не посадили. Ну ясно же — никому эта дача не нужна и давно уже.

— Я хозяйка! Это моя дача и моя баня! — громко проговорила Надя, еле сдерживаясь от желания прогнать незнакомку поганой метлой прочь со своего участка.

Она бы так и сделала, если бы не боялась эту странную женщину, у которой где-то тут может быть сообщник или даже несколько.

— Хозяйка? — не сильно удивилась та. — А чем докажешь? Может, я теперь хозяйка, раз здесь живу, а? — она нагло захохотала, нисколько не переживая о том, что перед ней стоит собственник данного участка. — Ну, что смотришь? Проходить будешь или нет?

— Послушайте, я не знаю, кто вы и что здесь делаете, но только я не собираюсь вам ничего доказывать. Это мой участок и моя дача, и всё, что здесь находится, моё. Если вы сейчас же покинете это место, я обещаю вам не вызывать полицию, — Надежда старалась быть убедительной и не показывать незнакомке, что она её боится.

На самом деле ей было очень страшно. И тот факт, что нигде рядом не было соседей, потому что многие участки в этом году оставались заброшенными, лишь усугублял её состояние.

Надежда расстроилась, когда весной узнала, что соседи по участку, с которыми они очень сдружились в прошлые сезоны, в этом году ничего сажать не будут.

У соседки справа Анны зимой сильно заболела мама, и ей стало не до дачи. А те, что были слева, уехали на всё лето к детям в другой город. Оба супруга были уже на пенсии и поехали нянчить правнуков, которых родила их старшая внучка. Соседние участки стояли теперь заросшими, и Наде казалось, что вряд ли хозяева вернутся сюда в ближайшее время.

Сама же Надя дачу свою очень любила. Они с мужем много лет ездили сюда как на работу. Только после работы. Это было не очень сложно, потому что они были молодые и частенько оставались здесь с ночёвкой.

В первые годы сажали очень много, разбили фруктовый сад, за которым ухаживали с любовью и по всем правилам садоводства. И он отвечал им взаимностью. Каждый год баловал урожаем яблок, груш, усыпной вишней и сливой, дарил вкусные ароматные фрукты и ощущение радости и удовлетворения от работы на земле.

Потом, став постарше, Надежда и Михаил уже не так часто приезжали на свой участок, выбирались лишь на выходные и праздники. Поэтому и посадки теперь здесь были лишь такие, которые могли спокойно расти без полива долгое время. Теперь в основном это были многолетние цветы и декоративные растения.

Михаил предложил Наде построить баню, небольшую, без шика, но такую, чтобы можно было в выходные не только насладиться природой и чистым воздухом, но и порадовать своё тело отменным парком.

Так и повелось у них в последние годы, что приезжали они сюда больше порелаксировать, чем поработать. Но и без работы, конечно, не обходилось. Нужно было поддерживать участок в надлежащем виде.

Михаил привёз на участок мангал, установив его в отдельной зоне, где всё устроил для того, чтобы было удобно жарить мясо и овощи. В небольшом, но уютном домике тоже было лишь самое необходимое, чтобы с комфортом провести несколько дней на природе.

Частенько в гости к Наде и Михаилу приезжали друзья, коллеги по работе и дети со своими супругами. Жизнь на даче не прекращалась.

А в прошлом году Михаила не стало. Надя тяжело переживала уход мужа и даже думала о том, что на дачу больше не поедет. Дети предлагали ей продать участок, чтобы у неё душа не рвалась туда. Но Надя, поразмыслив, пока отказалась. И теперь время от времени приезжала сюда одна.

Да, работы для одинокой женщины было много, возникали проблемы, которые муж решал в два счёта и о которых она раньше даже и не догадывалась. Но и они постепенно решались. Где-то сын помогал, иногда и зять заглядывал к Надежде на дачу, чтобы в чём-нибудь подсобить.

Так случилось, что в последний раз Надя была здесь две недели назад. Сначала всё никак не могла выкроить время, на работе завал был, сидели допоздна с отчётами. А потом приболела. Поднялось давление, сердце прижало так, что пришлось брать больничный и лежать дома с тонометром в обнимку.

— Мам, может, на дачу съездить? Полить там что-нибудь, прополоть? — спросил сын, приехав к матери с большим пакетом продуктов.

— Нет, не надо, сынок. Что ты будешь мотаться туда после работы. Это же не ближний свет. Пока дорога, пока там побудешь, уже и ночь на дворе. Лучше с детками и женой это время проведи. Ничего, мне уже получше. Я сама на днях туда съезжу, посмотрю, что там да как. Может, и с ночёвкой даже останусь, а то надоело мне уже лежать в душной квартире, — ответила Надежда сыну.

И вот сегодня с утра она померила давление, приняла все необходимые пилюли и отправилась на дачу. Даже прихватила с собой кое-каких продуктов, потому что планировала всё-таки остаться с ночёвкой.

— Так ты и вправду хозяйка, что ли? — продолжала странная незнакомка. — Вот так дела. А я думала, что не нужна она никому, дача эта. Травой вон всё заросло. Правда, не так, как у соседей — там вообще сплошной стеной трава стоит. Но ведь и тут давно уже никто не появлялся. Я несколько дней ходила смотрела, прежде чем заселиться. Эх, и тут, значит, мне не повезло.

Женщина сняла с головы полотенце и села на скамью, что стояла возле баньки. Тяжело вздохнула.

Надя обратила внимание, что полотенце у неё было своё, не Надино.

«Она что, со своими вещами сюда пришла?» — мелькнула мысль.

— Ты не смотри на меня, что я такая боевая. Это я от страха. Нет, ну правда. Вот ведь думала, предполагала, что хозяева могут тут появиться, но всё же надеялась, что не так скоро.

Женщина вдруг стала грустной и не такой вызывающе дерзкой, что была лишь несколько минут назад. Надя увидела, что это обычная пожилая женщина, совсем не похожая на бомжиху. Просто очень уставшая от жизни.

— Тебя как зовут-то? — вдруг спросила она.

— Надежда, — на автомате ответила хозяйка.

— А меня Вера. Ты, Наденька, не переживай, я сейчас уйду. Вот обсохну немного после баньки и уйду. Так что ты меня полицией не стращай. Я тут у тебя ничего плохого не делала, не беспокойся. Не мусорила, ничего не сломала. Баньку вот только пару раз истопила, да в домике на диване спала. Ключ прятать лучше надо. Под ковриком я ключ-то нашла.

— Вера, я не знаю, что у вас произошло, наверное, не от хорошей жизни вы решились на такое, но только вам придётся покинуть мой дом, — ответила ей Надежда. — А то, что ключ под ковриком, так это давняя привычка. Раньше ведь тут многолюдно было. Почти во всех домиках дачники жили, и всё лето шумно и весело. И охрана была, да и никому в голову не приходило забраться на чужой участок.

Непонятно почему, но хозяйке хотелось общаться с незнакомкой. Её как будто отпустило, страх ушёл, и осталась лишь любопытство и даже некоторое сочувствие к этой женщине.

— А ты, Надюша, почему одна? Где супруг твой? Иль не любит он дачные дела? — по-доброму спросила её Вера.

— Супруга моего нет. Одна я теперь, вдова второй год уже, — грустно ответила ей Надежда и почувствовала, как опять закололо, загорелось в области сердца.

Она даже рукой потерла грудь, глубоко вдохнув несколько раз.

— Что, сердце? Ох, ты, Господи. Ну садись вот на лавку-то, не стой. Есть у тебя таблеточки-то с собой? Так выпей что-нибудь, — всполошилась новая знакомая.

Она быстренько поднялась и усадила Надю на скамью.

— Может, воды дать? — спросила Вера участливо и уже совсем другим голосом, чем пять минут назад.

— Нет, не надо. Сейчас всё пройдёт. У меня частенько так бывает в последнее время. Врач говорит, что это последствия стресса. Сейчас посижу, и будет легче.

— Да уж, я про этот стресс лучше других знаю. Довелось пережить…

Вера замолчала, сидела рядом тихо. А потом вдруг резко заговорила, рассказывая Наде о своей непростой жизни.

— Ты уж прости меня, Надежда, за вторжение. Я всё понимаю, это плохо, конечно. Противозаконно даже. Но я не специально, поверь. Я не воровка и не бомж, не было у меня никакого злого умысла. Жизнь заставила скитаться.

Ты вот сказала, что мужа недавно потеряла, и я тебе сочувствую. Потому что знаю, какое это горе — остаться без хорошего и любящего мужа. Я тоже вдова, только стаж у меня побольше твоего будет. Три года назад оставил меня мой Лёнечка. И пришла в мою жизнь большая беда, которая и привела меня к таким вот обстоятельствам.

Был у меня, Наденька, дом — своя квартирка, хоть и небольшая, но уютная. И жили мы там с Лёней душа в душу. Дочка наша на тот момент уже давно выпорхнула от нас и жила на Севере, за большим рублём когда-то уехала да так там и осталась. А вот внук приехал к нам, когда школу закончил. В институт поступил, жил с нами. И всё вроде было хорошо. Жить бы да радоваться.

Но однажды всё разрушилось, и ничего уже было не изменить. Внук Артём связался с плохими ребятами. Он всё мечтал денег заработать себе на машину. Вот и промышляли они разными незаконными заработками. Долго рассказывать не буду, а только задолжал наш Артёмка кому-то там большую сумму. И чем дальше, тем больше рос его долг. Дочь от его проблем открестилась, сказала он уже большой, как сам вляпался, так пусть сам и развязывается.

А только пришли они однажды к нам и избили меня и деда. И сказали, что если внук долг не вернёт, они его порешат. Леонид сразу в больницу попал с сердцем. Там нас выспрашивали, кто избил, что случилось, а только мы молчали с ним, очень переживали за судьбу внука, который в это время где-то прятался.

А потом Лёня ум.ер. И осталась я одна со своим горем. Долго всё это рассказывать и больно вспоминать. А только пришлось мне подписать дарственную на одного из этих от.мор.озков, что заявился ко мне как-то ночью с пис.то.летом. Квартиры у меня больше не было, зато внук уже не прятался.

Какое-то время я жила у соседки, а потом сняла небольшую комнатку. Что я могла себе ещё позволить на свою пенсию? Так прожила несколько месяцев. Про судьбу Артёма ничего не знала, потому что он ко мне не приходил и на звонки мои не отвечал. Дочь переживала, конечно, успокаивала меня по телефону, но помочь пока ничем не могла. Своих проблем выше крыши — так сказала она мне, когда я у неё однажды попросила в долг.

И как-то позвонила мне соседка из того подъезда, где я раньше жила. Говорит, ты что же, Вера, из больницы вышла давно, а долги раздавать не собираешься. Я ей — какие долги? А она — ну как же? Артёмка твой у нас тут насобирал денег в долг. Говорил, тебе на лечение нужно. Полгода уж прошло, а никто назад денежки не получил. Мы, говорит она мне, можем ещё подождать, если ты сейчас не в состоянии с нами рассчитаться.

А как узнала я, сколько Артём должен моим соседям, так плохо мне стало, Наденька. Веришь, нет, жизни хотела тогда себя лишить. Такое отчаяние на меня навалилось, просто страх…

Надежда слушала рассказа Веры и не могла поверить в то, что такое бывает в жизни. Что столько горя может выпасть на долю одного человека.

— А как же ты на улице оказалась? И давно? — лишь смогла спросить она у своей новой знакомой.

— А так и оказалась. Долги стала возвращать с пенсии людям. Я их много лет всех знаю, почему они должны страдать из-за того, что моя дочь и внук оказались такими подлыми?

А потом тепло стало. И я решила, что буду в заброшенных дачах жить, за комнату всё равно платить нечем. А к зиме что-нибудь придумаю. Вот так и очутилась у тебя на даче, прости ты меня, Наденька. Несколько дней до этого жила на другой улице, там много брошенных домов. А здесь, у тебя, банька меня привлекла. Очень давно мечтала я попариться. Да хотя бы просто помыться в нормальных условиях.

Через пару часов Вера и Надя сидели за накрытым столом.

— Ну что, давай подкрепимся да кефирчику выпьем за наше знакомство, — сказала Надя. — Поразила ты меня Вера своим рассказом. И больно, и страшно сознавать, что такое может произойти в жизни. Но мы будем продолжать жить, несмотря ни на что.

— Спасибо тебе, Надюша, за душевность и заботу, — вытирая слёзы, произнесла она в ответ. — Знать, не зря меня сюда бог привёл, хороший ты человек, добрый.

— А ты живи пока здесь, мне не жалко. Я и приезжаю не часто, раз в неделю. Живи, пока тепло, а потом нужно будет что-то решать с тобой. А подружимся — так и у меня в квартире можешь зимовать. Вдвоём-то всё веселее, а?

Вот так Надежда обрела новую подругу, а Вера — потерянное желание жить и веру в людей.

Они общаются и по сей день. Вера живёт теперь в новой однушке, дочь вернулась с Севера и купила матери квартиру. Что-то там случилось у неё, и душа дочери дрогнула. В конце концов, она тоже была косвенно виновата в том, что произошло.

Артём исправился и даже женился. А Вера рада этому. Значит, всё не зря было. Спасла она внука от погибели.

Валя очнулась ночью. Она лежала одна посреди стерильной белизны и тишины. Только слышно было, как пикают подключенные к ней приборы. Они боролись за неё, обеспечивали ей жизнь, пока Валя болталась между двух миров.

Она в реанимации. Сколько Валя здесь лежит, не представляла. Сознание ещё путалось. Но уже один тот факт, что она вернулась из небытия, вернулась сюда к жизни, к своей семье, не мог не радовать.

Тело пока плохо её слушалось. Но Валя попыталась пошевелить конечностями, и у неё получилось! Ура, она не парализована! Ещё одна хорошая новость.

Она плохо помнила, что произошло. Вроде бы авария. Ехала на своём авто, как обычно, утром в офис. Да, это вспомнила. А что же дальше? Что? Но память, жалея не окрепшее после комы сознание, пока скрывала страшную картину. «Ладно, вспомню ещё, куда мне теперь торопиться», – подумала женщина.

Валя задремала, забылась на несколько минут. Очнувшись, подумала про мужа.

Интересно, а Арсений приходит ко мне или нет? И вообще, как он отнёсся к моей коме? Ведь это очень страшно, когда твой близкий, любимый человек находится в таком состоянии. Когда каждый день может стать или последним, или подарить исцеление. Наверное, страдает, бедный мой.

Он же постоянно твердил, как любит, как ему хорошо рядом… Тяжело ему сейчас… Да и бизнес, который подарил Валин дядя их семье, ему одному теперь непросто вести. Раньше-то они вдвоём справлялись. Теперь всё один. Но ничего, скоро она поправится, и они с новыми силами продолжат начатое дело.

Валя опять забылась. И вдруг посреди этого забытья и лёгкости мозг пронзила страшная картина. Она вспомнила! Да, конечно! Она влетела в грузовик на своём внедорожнике. И у него в тот момент совершенно не работали тормоза. Как будто их никогда и не существовало в этом автомобиле. Новом, купленном буквально за два месяца до аварии!

Как такое могло случиться? Ведь это же просто невозможно? Женщина начала волноваться. Приборы тревожно запикали.

Нужно успокоиться и всё трезво обдумать. Скорее всего, кто-то это подстроил. Неужели конкуренты добрались до неё? Но ведь никто не угрожал, никто не предлагал ей продать свой бизнес. Не было ничего такого! Значит, и конкурентов-то у них особых не было. По крайней мере, таких, которые захотели бы её убить.

Ладно, будем разбираться во всем. Арсений, наверняка, поможет ей понять, что же произошло в тот роковой день. Ведь он как муж тоже заинтересован в том, чтобы найти её врагов.

Наступило утро. Пришла медсестра, провела привычные манипуляции с больной, которая уже несколько месяцев была в коме.

«Странный у неё муж. Молодой, красивый. Богатый. Это богатство так и прёт из него. Видно же, как он этим кичится. Напыщенный тип. Всё ждёт – не дождётся, когда же она отойдёт в мир иной. Даже не скрывает, как его тяготит вся эта ситуация. И ходит редко. Только для того, чтобы узнать, нет ли каких изменений», – думала про себя медсестра.

Почему-то Вале не хотелось сейчас показывать медсестре, что она очнулась. Молча наблюдала за ней сквозь прищуренные ресницы.

Валя чувствовала, что была ещё очень слаба. Поэтому периодически проваливалась в сон-забытье.

И вот во время очередного её такого провала в палату пришёл Арсений. Поговорив с лечащим врачом жены и не получив никаких новостей, он решил зайти к ней и самолично убедиться, что всё без изменений.

Да, Валентина лежала без сознания, как и прежде. Арсений долго вглядывался в её похудевшее и изменившееся лицо. И тут у него зазвонил телефон.

Мужчина отошёл к окну, стал разговаривать. От этих звуков Валя очнулась. Не открывая глаз, она услышала голос мужа.

«Арсений! Он здесь, пришёл! Как я же я сейчас его обрадую», – подумала женщина.

Валя открыла глаза, но мужа не увидела. Поняла, что тот с кем-то разговаривает по телефону у окна. Она решила отложить приятный сюрприз до того момента, пока муж не освободится.

Но, слушая то, о чём говорил её любимый, Валентина поняла, что её жестоко предали. И хотели убить. Да, именно так! И кто? Самый близкий человек, которому она доверяла всей душой.

– Послушай, ну сколько можно одно и то же тебе твердить? – разговаривал с кем-то Арсений. – Нет пока изменений! Ждём. Будем надеяться, что не сегодня – завтра всё закончится. Да, женюсь. Женюсь, как и обещал. Ну что ты, лапуль? Одно и то же… Немного подожди. Ну мы и так уже вместе живём, что ты истеришь. Всё будет. Нужно только подождать. Кто же виноват, что наш план сработал немного не так, как мы рассчитывали. Скоро всё закончится. И всё будет наше, и бизнес, и дом, и много чего ещё…

Завершив разговор, Арсений, не задерживаясь, вышел из палаты.

Валя открыла глаза и застыла от ужаса.

«Что же теперь делать? Как действовать? Ведь если он один раз попытался её убить, это может повториться в любой момент?»

Валя была в шоке, мысли путались, не давая ей сосредоточиться. Но в том, что нужно было действовать решительно и быстро, она не сомневалась ни секунды.

Так, во-первых, не показывать здесь никому, что она очнулась. Доктор сообщит мужу, и тогда всё пропало. Нужно дождаться ночи, найти где-нибудь телефон и позвонить дяде. Он её спасёт. Поможет своей любимой племяннице.

Её дядя был очень богатым человеком. Бизнес свой начал ещё в девяностых. Потом всё шло очень удачно. Пережив несколько кризисов, его дело вновь возрождалось, и только росло и крепло. Наследников у Петра Петровича не было, жена недавно умерла. И вот он решил бОльшую часть своего бизнеса подарить Валентине. Она тогда только замуж вышла за Арсения. «Вот вместе с мужем и продолжите моё дело, – сказал тогда им дядя.

Кое-как дождавшись ночи, Валентина, как воровка, пробиралась по коридору. Звонить с поста было рискованно, её могли услышать. Нужно попытаться проникнуть в ординаторскую.

Ей сегодня везло. Валя услышала в коридоре тихий разговор. Это дежурный доктор флиртовал с молоденькой ночной медсестрой.

«Отлично! Значит, в ординаторской сейчас пусто. Осталось только туда добраться!»

Женщине пришлось ждать какое-то время, чтобы и врач, и медсестра одновременно отвернулись от того отрезка коридора, по которому она прошла в кабинет.

Валю мучила дикая слабость. Несколько раз она думала, что упадёт. Но жажда мести придавала ей сил.

В ординаторской горела настольная лампа. Валя присела к столу, набрала заветный номер. Дядя был приверженцем старой телефонной связи. И наряду со всеми новыми гаджетами очень активно пользовался старым стационарным телефоном. А его номер Валя знала с самого детства. Главное, чтобы дядя взял трубку.

– Алло, кто это посреди ночи? – услышала Валя родной голос.

– Дядечка Петя! Как хорошо, что дозвонилась. Это Валя, – почти прошептала она. – Я очнулась. Но я в беде, и мне срочно нужна твоя помощь.

– Всё понял! – не стал задавать лишних вопросов наученный горьким жизненным опытом дядя. – Буду возле больницы через 20 минут. Выйти сможешь сама?

– Постараюсь, – ответила Валя.

Она увидела висевшую на вешалке лёгкую куртку, надела её и стала пробираться к лестнице…

В это утро Арсений был в хорошем настроении. Он запланировал сегодня улететь на море дней на десять со своей любовницей. Что-то его очень утомили дела в офисе и это подвешенное состояние его жены. И когда уже? Сколько ещё ждать-то, – с досадой думал он.

Высветился вызов от доктора. В душе Арсения затеплилась надежда – а вдруг!

Но то, что сказал ему врач, повергло мужчину в шок.

– Как пропала? Вы что говорите, она же вчера ещё в коме была! Как такое вообще возможно?

Арсений запаниковал. Куда могла пропасть его полуживая жена, которая была практически одной ногой в могиле!

А тут раздался ещё один звонок. Посмотрев на экран, Арсений похолодел.

– Ну, здравствуй, бывший зятёк. Как ты там, ещё живой? Не сдох? Ну я тебе это быстренько обеспечу. Сомневаешься? Я надеюсь, ты осознаёшь, что пустые разговоры и удивлённые лица здесь неуместны. И ты, и я всё знаем и понимаем.

Так вот. Я разговариваю с тобой в последний раз. Выгляни в окно. Увидел? Да, это мои ребята. Они тебе уже приготовили сюрприз. Авто. Без тормозов. И с большим удовольствием тебя туда сейчас посадят. Чтоб ты прокатился.

Но у тебя есть ещё один вариант. Сейчас они отвезут тебя к следователю, где ты, гнида, подробно расскажешь, как пытался убить мою племянницу и завладеть всем её имуществом. Выбирай. Но недолго.

И да, на пути мне больше не попадайся. Хотя, я, скорей всего, столько не проживу. Срок тебе светит немалый.

Арсения и его любовницу посадили. Она, оказывается, очень активно помогала ему в осуществлении преступления. Валя выздоровела и успешно ведёт свой бизнес. Замуж пока больше не собирается.

— Мам, привет, мы к тебе сейчас заедем с Толиком, — позвонила Наталье дочь Олеся.

— Да, да, конечно, доченька. Приезжайте. Буду рада! Давно уж не виделись. Я сегодня как раз пораньше с работы пришла. Шеф поздравил с наступающим и домой отпустил. В кои-то веки! А то всё до ночи сидим. Я сейчас что-нибудь к столу соображу быстренько.

— Да, не надо, мам. Не суетись. Мы только что поели. В кафешку заезжали. Всё, жди. Скоро будем.

Наталья обрадовалась. В душе сразу стало тепло и уютно. Как раньше.

После смерти мужа она жила одна. А дочка с зятем не баловали её своими визитами. Да и внуков редко привозили. Наталья же всё время на работе, так и повелось, что вторая бабушка с ними чаще сидела. Мать Толика была уже на пенсии — ей и с внучатами возиться сподручней.

Наталья не обижалась на них. Понимала, что работа для неё очень важна. Женщине она нравилась и спасала от одиночества. Да и платили хорошо, уважали, что ж ещё нужно в таком возрасте?

Наталья открыла холодильник.

«Сейчас что-нибудь всё-таки соображу. Как-то это неудобно. Дети приедут, а мне их даже угостить нечем, — подумала она. — Вот одиночество — так быстро привыкаешь к тому, что никому ничего не должен. И в холодильнике от этого пусто.»

Она достала творог, яйца, пачку масла из морозилки. Решила королевскую ватрушку быстренько сообразить.

Ох, и обожала она когда-то печь всякие вкусняшки! И Олеся очень любила мамину выпечку. Да и муж как мальчишка всегда радовался её пирогам и плюшкам.

Руки привычно делали знакомую работу, а мысли были далеко. Наталья вспоминала, как весело было в этом доме когда-то. Как ждали Нового года, суетились, накрывали стол, наряжали ёлку, под которую прятали подарки для маленькой Олеси и друг для друга — Наталья для мужа, а муж — для неё…

Мужа больше нет, Олеся давно выросла, а Наталья теперь одна. И праздник этот давно уже утратил для неё все прежние краски и чувства.

Раздался звонок, Наталья с улыбкой, поспешно снимая на ходу фартук, побежала к двери.

— Вот и хорошо — ватрушка почти готова, и дети приехали, — подумала она.

— Мам, привет, как ты? — скользнула по щеке мимолётным поцелуем дочь.

— Здравствуйте, Наталья Вадимовна! — вслед за дочерью вошёл зять.

— Как я рада вас видеть! Не балуете вы меня своими приездами, — обняв по очереди дочь и зятя, с обидой сказала Наталья.

— Да когда, мам, о чём ты? Работа, дети всё время болеют, то Колька, то Васька, — недовольно ответила дочь, как будто отмахнулась от назойливой мухи.

— Ну а что ж сегодня-то моих внучат не захватили с собой? Я им подарки новогодние купила — вот и отдала бы сразу.

— У свекрови они, мам. Что их дёргать. Пока оденешь их, пока разденешь — вымокнешь вся. Пусть сидят на месте.

— А, понятно… Просто я очень соскучилась по ним. Последний раз-то когда их видела? Осенью, кажется.

Наталье почему-то стало сейчас обидно. Она так ждала внуков, подарки им выбирала — машинки с радиоуправлением. Представляла, как мальчишки обрадуются её подаркам, их довольные мордашки…

— Ну, ладно, что ж. Может, на новогодних праздниках выберетесь ко мне. Я буду ждать. А сейчас идёмте пить чай. Я пирог испекла. Твою любимую ватрушку, Олесь.

— Мам, я же сказала — мы сыты. Что ты всё нас накормить-то пытаешься! Как ни заедем — всегда одно и то же! — дочь была сегодня не в настроении.

Наталья еле сдержала себя, слёзы подступили совсем близко, в горле появился ком. Предательски задрожал голос.

— Ну, что ж. Хорошо, что сыты. Сытые — не голодные. Ну, расскажите тогда, как вы? Как внуки?

— Всё нормально, мам. Мы вот заехали к тебе поговорить. Тут такое дело…

Дочь замолчала, многозначительно глянула на мужа. Толик, поймав взгляд Олеси, продолжил.

— Наталья Вадимовна, мы решили, что новогодние праздники проведём в отеле на Красной Поляне. В Сочи решили слетать, на лыжах покататься.

Наталья сначала даже не поняла, о чём он. Какая поляна? Какие лыжи?

— И что это вы придумали? С детьми, что ли, полетите? Они же маленькие совсем. Какие им лыжи? — растерянно спросила она. — Я думала, что вы ко мне приедете. Посидим, праздники отметим… Я же не вижу вас совсем!

— Мама, ну что ты всё — посидим, посидим! Давно уже никто за столами не сидит и пузо не набивает. Это уже прошлый век! Движение, драйв — вот как надо отдыхать. Мы с друзьями летим. Ещё летом договорились, тогда же и предоплату за путёвки внесли.

— Да… Вот значит, как. Мать для вас теперь прошлым веком стала…

— Так, хватит сантиментов. Мам, мы к тебе по делу. Сама понимаешь, отдых в Сочи — дело недешёвое… Ты же премию получила годовую? Или тринадцатую зарплату, как у вас там это называется? — смело спросила Олеся.

— Получила… А к чему ты спрашиваешь? — Наталья растерялась.

Да, сумма в этом году была неплохая. Даже больше, чем в прошлом. Наталья сразу же её распределила — на подарки родным, долг закрыть по кредиту. Она помогла дочери с первым взносом на покупку квартиры, сумма там оставалась небольшая, Наталья решила кредит закрыть.

Те деньги, что оставались, она хотела пустить на ремонт своей старенькой машины.

— А к тому, мама. Путёвки дорогие. Мы рассчитывали на твои деньги. Ты же знаешь, что мы ипотеку платим. У Толика родители на пенсии. На кого нам ещё надеяться? Скажи?

— А может, не надо покупать дорогие путёвки, если вы не знаете, чем будете их оплачивать? И надеетесь только на чужие деньги, — грустно произнесла Наталья.

Нет, ей не жалко было этих денег. Совсем не жалко. Она давно уже поняла, что именно нужно ценить в этой жизни. Чем дорожить и о чём переживать.

Просто было обидно, что дочь с зятем всё решили за неё. Не спросили, не посоветовались, ни разу не обмолвились об этом с самого лета, когда и решили воспользоваться её премией.

— Ну, так что? Дадите вы нам деньги на отдых или нет? — официально спросил зять Анатолий. — Или нам у чужих людей в долг брать?

Он намеренно сделал акцент на слове «чужих», желая обидеть тёщу. Дескать, родному человеку для них такой мелочи жалко.

Наталья сейчас думала о том, как отдалилась от неё дочь, самый родной её человек. С тех пор, как вышла замуж и родила детей, она ни разу не поговорила с матерью по душам. Никогда не спросила её о том, что у неё на душе, о чём она переживает и печалится. О чём мечтает. Всё общение заключалось лишь в том, что дочь просила у Натальи на что-нибудь денег. На покупку квартиры, мебели, на одежду и обувь…

Наталья никогда не отказывала. Но это было больно. Дочь рассматривала её лишь как денежный мешок.

Однажды Наталья не выдержала. Одиночество так прижало её, что впору хоть волком вой. Именно тогда она и высказала дочери свою обиду.

— А что же ты, Олеся, даже ни разу после папиной смерти не спросила, как я, что происходит в моей жизни. Справляюсь ли я, не болею ли?

— Ну ты же ходишь на работу, значит, здорова, мам. А остальное… У меня самой столько проблем, двое маленьких детей, я про себя-то не всегда помню, — был ответ дочери.

Больше Наталья эту тему не поднимала.

— Я дам вам деньги на поездку. Конечно, у меня были другие планы. Но, видно, вам нужней, — сказала она дочери и зятю.

— Ну хорошо, мам. Спасибо! — облегчённо вздохнув, выдала Олеся.

— Спасибо вам, Наталья Вадимовна! — сказал зять, улыбаясь. — Я в вас не сомневался.

— Только у меня будет одно условие, — твёрдо сказала Наталья.

— И какое? — дочь неприятно сморщилась.

— Внуков ко мне привезите. Пусть ту неделю, что вас не будет, они побудут со мной. Иначе я их никогда так и не дождусь от вас.

— Ну, ладно. Привезём. Что уж… Ты же им тоже бабушка.

Наталья с внуками Колей и Васяткой чудесно провела новогодние выходные. Они каждый день ходили на горку и в новогодний сказочный городок. Смотрели мультики и старые сказки, готовили вместе вареники и печенье, читали книжки, рисовали и лепили.

Наталье было отрадно на душе. Жизнь продолжается. И пусть всё идёт своим чередом. Лишь бы все были здоровы и счастливы.

А счастье каждый понимает по-своему. Вот и Олеся когда-нибудь повзрослеет и всё поймёт… Наталья на это очень надеется.

— Наталья, это ты? — зачем-то спросила золовка, хотя звонила ей сейчас по видеосвязи. — Ты меня слышишь?

— Очень хорошо. В чём дело? — сухо ответила Наташа, золовку она не любила.

— Мы с Кристиной приедем к вам. Твоя племянница закончила школу, надеюсь, вы помните? Так вот, мы завтра привезём документы в университет.

— Ну и привозите, в чём проблема? Или вам наше разрешение нужно? — Наталья знала, сейчас будут неприятности, разговаривать с сестрой мужа Ниной хотелось всё меньше.

— Я надеюсь, что Миша нас встретит на вокзале? У нас поезд ранний. В пять утра.

— Нет, не встретит, — с удовольствием констатировала Наталья.

— Это почему же, интересно? Ему что, совсем наплевать на родную сестру и любимую племянницу? — недовольно спросила Нина.

— Честно сказать, не знаю. Но он работает, а соответственно, и встретить вас никак не сможет. Так что на такси — и вперёд!

— Он что, в ночную смену работает? Вроде бы раньше такого не было? — удивилась Нина.

— Не было, а сейчас есть. Где больше платят, там и работает. Ещё вопросы будут? А то мне некогда, — Наталья очень хотела отвязаться от назойливой золовки.

Их нелюбовь друг к другу длилась уже давно, ещё с самой свадьбы Натальи и Михаила, когда Нина сказала брату, что жену он себе выбрал так себе. Ни кожи, ни рожи, — констатировал она, не стесняясь Натальи.

— Будут вопросы! А как же! Вы подумали о том, где нас поселить? Я на днях предупреждала брата о нашем приезде, но он в ответ что-то промямлил, я так ничего и не поняла.

— Нет, а зачем нам это? Вот сами и думайте! — Наталья дерзила золовке и делала это с удовольствием.

Женщина совсем не собиралась принимать их у себя. Тем более, что вчера к ним уже прибыли гости — сестра с дочкой и мама.

— Наталья, ты почему так себя ведёшь? Ты что, совсем не хочешь нас видеть? — Нина решила все-таки вывести её из себя.

— Давай про мои желания не будем, ладно? Если у тебя всё, то пока. И кстати, у нас все плацкартные места заняты. Мама моя в гостях, и Валюшка с Викой приехали.

— Ну так вот же! Об этом я и хотела с тобой поговорить. Я и сразу не хотела вас стеснять нашим присутствием. Мы с Кристиной заселился в квартиру на Слободской.

— Куда вы собрались заселиться? В мою квартиру? В ту, что досталась мне от бабки? Я не ослышалась?

— Именно туда. И вам удобно — нас не будете видеть, и нам хорошо — мы отдельно от вас будем жить. И университет там рядом, и по центру погулять можно, дочери столицу показать, — Нина охотно делилась с Натальей своими планами.

— Придумано шикарно, но напрасно. Забудь про бабкину квартиру.

— Это почему же?

— А она занята.

— Кем же? Кто это нас уже опередил? Зойка из Кретовки, что ли? Со своим Дениской приехала, им ведь тоже поступать в этом году, — намекала Нина на свою родную сестру и вторую золовку Нины.

— Нет, Зойки там нет.

— Тогда кто же? — командным тоном вопрошала Нина.

— А тебе не всё равно, кто живёт в моей квартире? — удивлялась Наталья всё больше.

— Нет, конечно! Ты часть нашей семьи, жена моего брата. Поэтому всё, что есть у тебя, — это наша семейная собственность. И мне не всё равно, кого ты поселила в это жильё.

— Эк, куда тебя занесло! Да, Нина, годы тебя не меняют. И наглость твоя никуда не делась, к сожалению.

— Так ты мне не ответила? Кто живёт в той квартире?

— Квартиранты живут. Всё? Вопрос исчерпан?

— Зачем же вы пустили чужих людей, когда у вас столько родни, и лето на дворе? Ну, думать же надо, Наталья, прежде чем что-то делать! — поучала золовка сноху.

— Да, вот о родне-то мы как раз подумали в последнюю очередь, это правда, — с сарказмом отвечала Наталья. — Только о себе любимых. Но для того, чтобы там самим жить или продать её, нужен ремонт. А у нас таких средств пока нет, вот и мы пустили квартирантов. Всё, вопросов больше нет?

— Есть! Что у тебя за манера, Наталья, прерывать разговор, когда проблема не решена? — Нина была взбешена, и сноха это чувствовала.

— У меня гостей полон дом, а я с тобой уже полчаса беседую. Что ещё тебе? По-моему, я на все твои вопросы уже ответила.

— Наталья, ты должна освободить для нас квартиру бабки. Сделай это, родне нельзя отказывать.

— Что? Ты в своём уме, Нина? С какой это радости? Люди заселились, заплатили нам за полгода вперёд. А я теперь их прогоню только для того, чтобы вы с дочерью как принцессы пожили там несколько дней и уехали. А мне потом опять искать квартирантов? Не слишком ли много проблем для нас только для того, чтобы вы там остановились на несколько дней. Для этого есть гостиницы! Всё, разговор окончен!

Наталья отключилась и выдохнула. Вот каждый раз одно и то же. Сколько можно-то уже! Столько лет Нина относится к ней как дурочке, считает её недоразвитой. Поэтому и поучать берётся каждый раз при встрече или по телефону.

А как она расстраивалась, когда узнала, что Наталье по завещанию досталась эта квартира. Прямо из себя выходила, чуть ли не в открытую говорила, что дуракам всегда везёт.

Квартира действительно досталась только одной Наталье. Дело в том, что у них с сестрой Валентиной были разные отцы. С отцом Натальи её мама прожила недолго, он был военным лётчиком, и из очередного своего задания не вернулся назад. Но с его мамой, бабушкой Наташи, всегда поддерживала добрые отношения. Вплоть до её смерти. Именно поэтому бабка и написала завещание в пользу своей любимой внучки.

Квартира эта была в историческом центре города, в большом старинном доме, и поэтому имела хорошую стоимость. Нужно было только привести её в порядок. Посоветовавшись с мужем, Наташа решила, что пока будет её сдавать, а дальше время покажет. Дети вырастут, и, возможно, кто-то из них там и поселится.

Ближе к ночи позвонил Михаил с работы.

— Нинка с Кристиной завтра приезжают. Ты в курсе? — спросил он у жены.

— В курсе. И что теперь?

— Ну что? Что, ты Нинку не знаешь? Скандал устроила. Встреть её ни свет, ни заря, засели туда, куда она хочет. Всё мозги мне вынесла сейчас по телефону, — жаловался Михаил.

— А я ей уже всё по полочкам разложила. Зачем она тебе-то ещё звонила? Вот ушлая баба! Так и хочет, чтобы всё по её было, — ответила расстроенному супругу Наталья.

— Да, ты представляешь, говорит, отпрашивайся с работы и встречай нас. Мы не собираемся ехать в ночи с чужими людьми. Не хватало ещё, чтобы нас ограбили. Вот бред!

— А ты что?

— Говорю, ты такая фантазёрка, сестра. Кто это меня с ночной смены отпустит. Да и с вами ничего не случится. Так она про квартиру тогда завелась. Это, говорит, свинство. Так свои люди не делают. У вас целая квартира в центре, а мы будем в гостинице жить.

— Ну, понятно, Всё та же песня. Ладно, переживёт твоя сестрица. Ничего с ней не случится, — попыталась успокоить мужа Наталья.

Но на следующее утро, ровно в шесть часов, раздался звонок в дверь. Сонная хозяйка сначала даже не поняла, что происходит. А потом, подойдя к двери, просто обал.дела.

Наталья понимала, что если сейчас не открыть, то беспардонная золовка перебудит весь подъезд. Проще было впустить их и ещё раз объяснить этой нахалке, куда ей нужно отправляться вместе со своей дочерью.

Нина как фурия влетела внутрь, даже не поздоровавшись. Сзади неё плелась Кристина с недовольным лицом.

— Это неслыханно! Почему мы должны ехать к вам на такси с совершенно странным типом за рулём? Он хотел нас зарезать и забрать наши вещи! — закричала золовка на всю квартиру.

— Не кричи, у меня гости спят. Никто тебя резать не собирался, не придумывай. Ты зачем пожаловала сюда? Я же объяснила, у меня гости, вас с дочерью разместить негде! — Наталья еле сдерживалась, чтобы тут же не выставить упёртых родственников за дверь.

— Как — зачем? Странный вопрос! За ключами от квартиры. Мы же с тобой говорили вчера об этом. Надеюсь, квартиранты успели съехать? Если нет, то мы здесь, у вас, подождём. Заодно завтраком нас покормишь, — нагло заявила Нина. — Кристина, ты хочешь кушать?

— Нет, не хочу, — недовольно выдала дочь. — Идём отсюда. Нас здесь не ждали. Сказала же тебе, давай сразу в гостиницу.

— В какую гостиницу? Не придумывай! У твоего дяди Миши здесь есть пустая квартира. Почему мы должны такие деньжищи платить за гостиницу, мы же не на один день приехали! В копеечку влетит твоя гостиница, — крикнула она на дочь.

— Смею напомнить, что у дяди Миши никаких квартир нет. Ваш брат и мой муж никакого отношения к ней не имеет. Эта квартира только моя, и только мне решать, кого в неё пускать жить. Квартиранты остались на месте. Я не и собиралась их выгонять. Поэтому могу вам предложить чай с бутербродами, а дальше — в гостиницу, увы! — ответила Наталья на дерзкий выпад Нины.

— Нет, это просто кошмар какой-то! И это родня, близкие люди! Да мы для вас вообще не существуем! — возмущалась золовка. — Не нужен нам твой чай. Как собаке кость бросила, чаем от нас решила отделаться. Бессовестная!

— Ну, на нет и суда нет, — устало ответила хозяйка.

Она открыла дверь, и золовка вместе с дочерью стали вытаскивать обратно свои чемоданы. При этом Нина выкрикивала проклятия и угрозы в адрес Натальи. Даже пообещала в ближайшее время развести её с Михаилом. И поделить всё имущество, чтобы его родня могла спокойно в гости приезжать.

— Уж тогда-то нас точно не выгонят на улицу, — кричала уже в подъезде сестра мужа.

— Что за шум, дочка? Что-то случилось? — в прихожую вошла проснувшаяся мама Натальи.

— Нет, уже всё хорошо. Золовка с дочерью поехали в гостиницу. Туда, куда и сразу им нужно было ехать. Ну что скажешь. Сами себя наказали. Не зря же в народе говорят — дурная голова ногам покоя не даёт.

— Да и по кошельку бьёт. Теперь опять придётся такси вызывать. Ехали бы сразу в гостиницу, и проблем бы не было, — поддержала дочь пожилая женщина.

— Да, видно, хотели как всегда — наглостью и нахрапом своего добиться. Да не вышло на этот раз. На любую наглую морду, ой, прости, мам, лицо найдётся другое, такое же. Жаль, что люди с первого раза слов не понимают.

Аня суетилась на кухне, решила в выходной приготовить любимый пирог мужа — с мясом и картошкой. Случайно выглянула в окно и поняла, что вовремя.

— Коль, ты поглянь-ка! — позвала она мужа. — Ой, не могу! Ну совести у твоей родни, видно, совсем нет. Опять они тут как тут.

— Что случилось, дорогая? Что ты тут шумишь? — к Анне подошёл супруг.

Николай сегодня, в свой законный выходной, отдыхал дома.

— А вон, погляди. Заявились твои опять, да всей семьёй. И младшеньких всех до выгребу прихватили. Ни совести, ни стыда. Ведь предупреждали же их в прошлые выходные, чтоб не приезжали, что не будет нас дома. Нет, опять они здесь!

И действительно, Николай увидел в окно, как из подъехавшей к дому машины выгружались его многочисленные родственники, которые жили неподалёку.

С недавних пор они повадились приезжать на выходных к Николаю и Анне. В гости, так сказать, хотя их никто не звал.

И всё было бы ничего, если бы не одно «но».

Приезжали они, как правило, с утра, а уезжали поздно вечером. И хозяевам приходилось весь день развлекать гостей.

Дела стояли, планы рушились, выходные проходили впустую. Анна и Николай злились, пытались намекнуть, что им не очень удобно, когда в доме посторонние. И что визиты неплохо бы сократить до минимума.

Но двоюродный брат Николая Аркадий с женой и тремя детьми считали, что родство даёт им полное право заявляться к своим в любое время года.

Николай мог бы их послать в грубой форме, чтобы они забыли сюда дорогу. Но матери Николая и Аркадия, родные сёстры, были очень дружны, и факт общения своих сыновей и их семей воспринимали с благостью.

И опять всё было бы ничего — ну подумаешь, приехали сородичи в гости, посидеть, поболтать о том о сём, новости обсудить, угоститься по традиции чем-нибудь вкусненьким. Что же в этом плохого и предосудительного? Многие так делают.

Но вот только хозяева с некоторых пор поняли, что у них не стало выходных. Нет, они по-прежнему не ходили на работу по субботам и воскресеньям, но вот только планировать что-то на эти дни уже не могли. Да и расслабиться не получалось, как раньше.

Уже невозможно было походить по дому в пижаме или даже в тр.ус.ах и майке, не получалось просто поваляться перед телевизором и с удовольствием посмотреть какой-нибудь интересный фильм. А планировать куда-нибудь уехать из дома во второй половине дня вообще было бессмысленно. С утра хозяева были пойманы в сети прибывшими гостями и вырваться из этих сетей могли только ближе к ночи.

— Нет, с этим надо что-то делать. Я так больше не могу! — возмутилась Анна после того, как Аркадий с Зоей и сыновьями очередное воскресенье провели у них в доме. Чудесно провели. Вот только сами хозяева были другого мнения.

— Согласен. Надо. Сейчас позвоню Аркашке и скажу, что мы ремонт начали делать, — предложил свой вариант Николай.

— Мне кажется, их этим не напугаешь. Рядом же живут. Припрутся посмотреть, и обман вскроется. Тут надо действовать по-другому.

— А как? Намёков они не понимают, ругаться я не могу, сама знаешь. Дверь не открывать, дом разнесут к чертям — знают же, что мы дома по выходным.

— Мне бабка рассказывала, что к ним когда-то тоже повадились городские родичи приезжать. «Приедут и вальяжничают, бездельники», так она говорила, — делилась с мужем Анна.

— Это как, что за странное слово? — удивился Николай.

— Ну, вроде как ведут себя важно и бездельничают одновременно. Любила бабуля словечки придумывать. Так она быстро гостей-то отвадила.

— И каким же образом? — интересовался Николай.

— А таким. Они к ней в дом с дороги, а она им вилы в руки — сено складывать. Или лопаты — грядки копать, косу — траву косить, топор — дрова рубить да в поленницу складывать. Воду в баню с речки носить, навоз раскидывать по огороду — мало ли в селе работы! Это когда человек редко наведывается, тогда он дорогой гость и отношение к нему соответствующее. А когда каждый выходной — будь добр трудись наравне с хозяином. Так они после парочки таких трудовых выходных больше не приехали.

— Ну давай попробуем такой метод, может, сработает?

— Сработает! Ещё как! Главное, не стесняться.

И вот сегодня они решили опробовать на «любимых» гостях бабкин метод.

— Ой, приехали уже? А мы ждём вас, очень ждём! — вышел Николай навстречу гостям.

— Ну и хорошо, что ждёте. Чем угощать сегодня будете? — обрадовался Аркадий. — Вот видишь, Зоя, как хорошо, что мы не успели позавтракать дома. Я же тебе сказал — у Коли с Аней и поедим.

— Да подождите вы с едой! У нас тут дел невпроворот, — перебил его хозяин. — А у Ани в спину вступило, двинуться не может. Да и у меня с утра давление что-то высокое.

— Чё это вы разболелись оба сразу? — с лёгкой досадой в голосе произнесла Зоя.

— Сами не рады. Ну что ж, идёмте, расскажу всё по порядку. Зоя, ты пропылесосишь и помоешь полы в доме. Аня ещё вчера вечером хотела это сделать, но не смогла. Ну, пыль ещё везде вытрешь, вещи, что попадутся, на место уберешь. Что я тебе объясняю, ты сама лучше меня всё знаешь, сориентируешься.

Зоя с кислым лицом вошла в дом.

— Ты чё тут, Анька, разболелась-то? Вроде и не жаловалась никогда на спину? — спросила Зоя, недовольная таким поворотом событий.

— Да вот, никогда не знаешь, что может случиться, — ответила ей Анна, лежавшая в это время на диване с книгой в руках. — Тесто хотела поставить, пирог испечь. Да не могу, вот видишь. И грязь в доме вон какая!

— Да где? Чисто вроде? — удивлялась Зоя. — Может, всё-таки встанешь и пирогом займёмся?

— Нет, нет, что ты! Двигаться не могу. Да и врач запретил. Неделю уже не убиралась. Ты пылесос там в кладовке, Зоя, возьми. И ведро с тряпкой там же. Давай, давай, Зоя, не стой на месте!

А в это время трое сыновей Аркадия уже были поставлены хозяином на прополку грядок с луком и капустой. Делали они это весьма неохотно. Просто как из-под палки.

— Давайте, пацаны, активнее двигайтесь. Вам ещё мне машину мыть потом! — подбадривал их Николай. — Живее, живее! Что вы как мухи сонные.

Аркадию же досталаось стричь газон. Делал он это очень неумело, без энтузиазма, но отказать брату не мог.

После того, как гостями были переделаны все дела по дому и двору, они с надеждой потянулись на кухню, откуда не пахло сегодня вкусными блюдами, которыми так щедро всегда угощала их Анна.

— Ну хоть чаем нас напоите, что ли? Животы сводит с голоду, — сказал Аркадий.

— Да! Работать заставили, а кормить не хотят! — не выдержала Зоя, показав своё раздражение. — Никогда такого у вас не было!

— Чай пейте. Что нам чаю жалко. Ставьте чайник и пейте. Зоя, там где-то варенье было, предложи своим, — с серьёзным и даже озабоченным видом произнёс Николай.

— Ну, мы домой, наверное, — сказала Зоя, увидев пустой, без яств и угощений, стол на кухне. — Пора нам. И так мы у вас задержались порядком.

— Что и чаю даже не попьёте? — спросила Аня.

— Нет, нет, домой. У нас ведь тоже дел полно, — тут же выдал Аркадий.

— Как домой? А забор покрасить? — удивился Николай. — Я уж и краску приготовил.

Гости молча продвигались по направлению к выходу.

— Так вы на следующие выходные подъезжайте. Мы забор запланировали покрасить и беседку тоже. Поможете нам, кисточки для всех купим. Дело быстрее пойдёт. Ну а вы, пацаны, уже по привычке грядки прополете нам. Хорошо,? — подмигнув сыновьям Аркадия, спросил Николай.

— Не обещаем, Коля. Нас ведь пригласили на день рождения, — уже у двери сказал Аркадий, с надеждой глядя на жену. — Да, Зоя?

— А? Да, да, пригласили. Как раз на следующих выходных. К этим, как их… К коллеге моей. Вот. Мы дружим с ней очень. Так что не ждите. Не приедем. Сами уж красьте тут свой забор.

— Ну что же, так и придётся самим, раз вы не сможете, — как будто бы расстроившись, сказал Николай. — А так было бы славно — все вместе поработали, и дело быстрее бы пошло. Ну, что ж, до свидания! И удачно вам погулять на дне рождения!

Ни в ближайшие выходные, ни весь следующий месяц родня мужа больше у них не появилась.