NEWS 2SWEET

Игорь не подозревал, что его ждёт дома, поэтому возвращался в прекрасном настроении. Был вечер пятницы, впереди маячили выходные. И хотя на субботу и воскресенье были запланированы домашние хлопоты, они обещали быть весьма приятными. Ибо что может быть радостнее, чем обустройство собственного гнезда?

Ещё год назад Игорь о таком счастье и помыслить не мог.
«Интересно, что Алевтина на ужин приготовила?» — гадал Игорь.

Сюрпризы вечернего меню стали новой фишкой в жизни молодой семьи.

Дело в том, что Алевтина училась на повара, причём весьма успешно. А в последнее время пристрастилась к разного рода кулинарным блогам в Интернете, откуда черпала очень и очень интересные фишки. Поэтому каждый вечер радовала любимого мужа чем-то новеньким и, безусловно, очень вкусным.

Иногда молодая жена даже устраивала нечто вроде игры, предлагая Игорю угадать, из чего что приготовлено.

Игорь уже почти доехал до дома, когда ему пришлось резко затормозить. Иначе он рисковал сбить тётю Валю, сестру матери. Женщина поначалу испуганно вскрикнула, но, разглядев водителя, заулыбалась.

— Игорёк, наконец-то!

Игорь опустил стекло.

— Тётя Валя, что Вы здесь делаете? – удивился Игорь.

— Тебя ждём! – заявила родственница. – Жена твоя совсем без мозгов? Людей на улице держать?

— Каких людей? – не понял Игорь.

В качестве ответа через забор со двора на улицу перемахнул муж тёти Вали, Олег Павлович, проявив недюжинную прыть для своего возраста.

— Всё заперто, – доложил он жене, не сразу заметив её племянника, — и в доме тишина.

— Так надо было ключом открывать, Галина же нам специально дала, – упрекнула мужа Валентина.

— Пробовал, не получилось! – обиженно (мол, а то я, дурак, сам не догадался) заявил Олег Павлович. – Чуть ключ не сломал.

Валентина Степановна озадаченно почесала затылок.

— О, привет, Игорёк, – наконец, заметил он хозяина дома. – Может, в полицию позвонить?

— Зачем в полицию? – испугался Игорь.

— Так, может, с Алькой твоей что-то случилось, если в дом не попасть! – заявил родственник мужчина.

Игоря охватило беспокойство. Он даже не сразу догадался спросить родственников, что они, собственно, здесь делают. Игорь попытался зайти на территорию двора через ворота, но обнаружил, что и они заперты. Открыть их своим ключом у Игоря не получилось, и он по примеру мужа тётки, тоже полез через забор.

Как и говорил Олег Павлович, в доме стояла гробовая тишина. Внутри не наблюдалось даже намёка на какое-то движение. Игорь попробовал открыть дверь своим ключом, но и у него ничего не получилось.

В панике он достало телефон и набрал номер жены. Алевтина сбросила его вызов, но через секунду Игорю пришло сообщение, которое заставило мужчину всерьёз озадачиться.

Когда он вновь был на улице, помимо тётки там уже находилась его мать, Галина Степановна и сестра Игоря, Вера.

— Сынок, что происходит? – спросила его мать.

— Я пока сам не знаю, – честно ответил Игорь. – Но мне надо кое-куда уехать.

— Куда уехать? – удивилась Галина Степановна. – А как же мы?

— Если хотите, можете подождать, – сказал он, прыгнул за руль своего авто и уехал.

Всю дорогу до пункта назначения одна версия в его голове сменялась другой. Но ни одна из них не подтвердилась, когда Игорь прибыл на место. Он знал, что его жена весьма креативная особа, но даже от неё он такого не ожидал.

* * *

«Жениться надо на сироте», — сказал герой одного известного фильма.

Собственно, Игорь так и сделал, остановив свой выбор на Алевтине. Конечно, именно её он выбрал в качестве жены не потому, что у девушки не было родителей. Этот факт как раз играл против Алевтины в глазах родственников Игоря. Девушка была круглой сиротой и выросла в детском доме.

— Скажи спасибо, что тебя, дворняжку безродную, в семью приняли, – заявила ей как-то сестра Игоря, Вера. – Да ты должна ноги моей матери целовать.

— Так я, вроде, не за вашу мать замуж собралась, – дерзко ответила Алевтина.

— Ты что, берега попутала? – начала наезжать на потенциальную родственницу Вера.

Девушка общалась в определенных кругах, была грубой и острой на язык и считала себя очень крутой. Не гнушалась Вера и методом рукопашной, если собеседник казался ей слишком дерзким.

— Тебе до моего берега, как до Америки пешком, – заявила в ответ Алевтина.

Детский дом – суровая школа жизни, так что наезды Веры были Алевтине до лампочки. Вера рискнула испробовать на невестке свой традиционный метод, но была бесславно бита Алевтиной. Игорь тогда встал на сторону будущей жены.

— Верка, я тебя хорошо знаю, – сказал он сестре. – Не надо было первой нарываться.

Больше на откровенные конфронтации с Алевтиной сестра Игоря не решалась, предпочитая подкалывать её издалека и более осторожно. Совсем не задевать избранницу брата – для Веры это было невозможно. Она так надеялась, что Игорь женится на одной из её подруг, так всё удачно распланировала. И вдруг такой облом…

— Может, хотя бы квартирку от государства получит, – в утешение всем присутствующим сказала тогда потенциальная свекровь. – С паршивой овцы, как говорится, хоть шерсти клок.

Однако и по этому пункту семью жениха ждало разочарование. Оказалось, что всё это время Алевтина была прописана у своей бабушки в частном доме. В силу возраста и состояния здоровья старушке не позволили оформить опеку над внучкой, но прописку Алевтина сохранила.

И вскоре после их свадьбы с Игорем, когда они уже собирались перебираться на съёмную квартиру, бабушка новобрачной приказала долго жить, оставив внучке в наследство большой дом.

Обследовав наследную недвижимость жены, Игорь обнаружил, что там не всё так плохо, как они думали. Дом был хоть и запущенным, но крепким, а участок довольно обширным и плодородным.

— Ты знаешь, что при разводе наследное имущество не делится? – саркастически заметила Вера. – Надеюсь, ты не собираешься вкалывать на чужое добро.

— Не собираюсь, – ответил тогда Игорь, но Вера рано обрадовалась. – Не собираюсь я разводиться.

И молодожёны взялись за дело.

Игорю, как профессиональному строителю, не составляло большого труда умело приводить дом в порядок. Алевтина же все свои силы бросила на благоустройство заброшенного участка. И вскоре бабушкино наследство было не узнать.

* * *

Обнаружив удивительные перемены в недвижимости Алевтины, родственники Игоря резко переменили к ней отношение. Она вдруг резко стала всем нравиться. А сами родственники зачастили в гости.

Ершистая по своей натуре, Алевтина всё же испытывала «семейный» голод, свойственный многим детдомовцам. Поэтому, а также ради Игоря, решила пойти его родне навстречу.

Как уже говорилось ранее, Алевтина училась на повара, поэтому всегда могла накрыть отличный стол, чем заработала себе в глазах родни мужа дополнительные очки.

Правда, со временем визиты новой родни стали слишком частыми.

— Алька, ты просто не привыкла к семейным посиделкам, – пытался успокоить её Игорь. – А мои родственники просто обожают вместе собираться. Ты же сама злилась поначалу, когда они тебя не принимали.

— Ну, злилась, – нехотя отвечала жена. – А теперь злюсь, что их стало слишком много.

— Ты уж определись, – смеялся Игорь.

Молодой муж не знал многие моменты общения своей жены с его родственниками. Алевтина не говорила ему, чтобы не расстраивать.

Например, однажды свекровь Галина Степановна, позвонила невестке и велела ей прийти, ничего не объяснив предварительно. На месте Галина Степановна заявила Але, что ждёт гостей, для которых невестка должна накрыть хороший стол.

— Я знаю, что ты умеешь, – сказала она с фальшивой улыбкой.

Тогда Алевтина уступила, о чём вскоре пожалела. С того дня не только свекровь, но и другие родственники начали ей названивать сначала с просьбами, а затем и требованиями поработать приглашённым поваром. Конечно же, бесплатно.

Алевтина начала активно отказываться, что неизменно приводило к скандалам и ругани. Ей вновь и вновь напоминали о её происхождении. Алевтина много раз порывалась посвятить мужа в подноготную её взаимоотношений с его родней, но всякий раз сдерживалась. Она и сама не могла себе объяснить, по какой причине. Аля безумно любила мужа и панически боялась его расстроить. Лишённая семьи в детстве, она теперь крепко держалась за свою собственную.

* * *

Приближался день рождения Веры. Сама она звонить Алевтине напрямую не решилась, подговорила мать.

— Ты ей скажи, что будет лучше, если мы все к ним придём, – заявила Вера. – Ей же самой проще будет. И места у них навалом — все гости поместятся.

Однако Галина Степановна получила решительный отказ.

— У нас с Игорьком другие планы, – заявила Алевтина, вызвав бурный гнев свекрови.

Неизвестно, что двигало Верой, когда она рожала в голове тот самый план, «надёжный, как швейцарские часы».

— Мама, Алька мне сама позвонила и сказала, что передумала, – заявила матери Вера. – Отмечать будем там. Она всё приготовит.

Вера очень хотела выставить Алевтину в глупом свете перед родственниками и мужем. Она не ожидала, что Галина Степановна, расчувствовавшись, отправит невестке благодарственное сообщение.

— Не поняла, – Алевтина была озадачена посланием от свекрови. – Что значит, они будут, как договорились? Я же отказала.

Алевтина хотела выйти в магазин, но обнаружила, что не может найти свои ключи. Они всегда лежали на одном и том же месте, но теперь их там не было.

И молодая женщина вспомнила, что накануне ненадолго заезжала свекровь. Сама Алевтина к ней не выходила, она общалась с Игорем. Поговорили, и она уехала, даже чай пить не стала. Конечно, Алевтина не была до конца уверена, но решила подстраховаться и вызвала слесаря.

— Родственников мы любим на расстоянии! – говорила она сама себе, пока мастер менял замки и на входной двери, и на воротах.

* * *

Приехав на указанную геолокацию, Игорь обнаружил, что Алевтина там устроила пикник.

— Я же не могла нарушить традицию и оставить тебя без ужина, – объяснила она.

И за едой рассказал мужу всё, что скрывала до этого, как его родственники пытались с ней обращаться.

— Как видишь, я не ошиблась, и они просто припёрлись без приглашения, – сказала Аля. – Я не хотела слышать их стуки и крики, поэтому просто сбежала.

Игорь был поражён рассказом жены.

После ужина он первым отправился к их дому, чтобы разогнать наглую толпу, которая всё ещё там тусовалась. Алевтина не знала, о чём Игорь говорил с матерью и сестрой, но звонки от родственников прекратились, как и спонтанные визиты.

Вас заинтересует

Привет, меня зовут Аня. И я, нет, не алкоголик. Я мать семерых детей
Правда, в тот день, когда я подошла к мужу, и сказала, что беременна в четвёртый раз, в его глазах появилась бегущая строка с текстом “Лучше бы ты бухала”.
Но вообще он у меня очень-очень хороший, и поэтому вслух он сказал совсем другое. Он спросил:
– От кого?
На тот момент я сидела в декрете с тремя детьми шестой год подряд, и человеком, которого я видела чаще всего после мужа, была педиатр наших детей. На третьем месте прочно обосновалась мой акушер – гинеколог. Я подумала и ответила:
– А от кого можно было?
– Можно только от меня, – сразу сориентировался в ситуации муж.
– Ну, тогда от тебя, – подтвердила я.
Муж стал называть наших детей Ушастик, Пушистик, Звонок, и, похлопывая по моему ещё не очень видному животику, Прыгунок, и вопрос был закрыт.
Через полтора месяца, когда плановое УЗИ показало, что будет тройня, я распихала старших детей по бабушкам, сварила борщ, купила пива и стала ждать будущего счастливого папу-зайца с работы.
Так как он у меня не только хороший, но и умный, то, увидев мою слегка безумную улыбку, сразу заподозрил что-то прекрасное. И даже попытался разрядить обстановку шуткой:
– Ну, рассказывай, что там у тебя, тройня, что ли?
Я молча протянула ему бланк с результатами обследования и бутылку пива.
– Надо же, – выдал он спустя полбутылки, – сразу и Прыгунок, и Лампочка-дочка, и ещё один запасной будет, чем плохо?
А я что? Меня всё устраивает. Не расстроился, не психанул, и то хлеб.
А Лампочка-дочка родилась через три года после тройняшек. Так и живём. Ведь для счастливой жизни в большой семье нужно иметь три качества: чувство юмора, стальные нервы и реакцию, как у кобры. Юмор у нашего папы был встроен производителем, нервы он постепенно наработал, а реакция… Да, над реакцией мы ещё работаем.

— Таня, хочу тебя обрадовать, — начал Гоша, как только вернулся с работы.

— В каком смысле? В хорошем? – испуганно спросила Таня.

— Конечно, ты очень обрадуешься.

— Тогда не томи, говори, я вся внимание.

— В общем, я присмотрел жильё, которое мы вполне можем себе позволить. Конечно, это не царские хоромы, а обычная небольшая однушка. Зато своя, нам не придётся больше платить за арендованное жильё. Кроме того, мы сможем её купить без кредита, а возьмём его для того, чтобы сделать косметический ремонт.

— И где находится квартира?

— В нашем районе. Продают её срочно. Поэтому и цена вполне подходящая. Надо ехать прямо сейчас, чтобы не нашлись другие покупатели.

— Я готова, — кивнула Таня, — уже выходим.

Сделка была совершена, потому что вариант, который подыскал Гоша, им вполне подходил. Вместе они уже жили два года и мечтали о собственной квартире. Отказывали себе в отдыхе, так как каждую лишнюю копейку, как только она появлялась, откладывали.

В первую ночь, когда они спали в своей однушке на полу на надувном матрасе, Таня призналась:

— Я самая счастливая. Пусть маленькая и с «бабушкиным» ремонтом, но зато своя!

— А я счастлив, потому что тебе понравилась эта квартира.

Уже на следующий день супруги принялись наводить порядок. Таня мыла стены и полы, а Гоша устанавливал новый унитаз. Хоть ремонт они сделать сразу не могли, но унитаз и ванну решили поменять.

— Завтра же купим новые обои, переклеим. Будет свежо и чисто. Потом покрасим пол, и так потихоньку будем делать ремонт, — предложила Таня.

— Насчёт новых обоев я с тобой полностью согласен, а вот по поводу всего остального хотел бы поспорить, — не согласился муж, а потом добавил: — Таня, вот скажи, когда мы с тобой отдыхали где-нибудь в таком месте, чтобы об этом потом можно было вспомнить?

— Ну, если только на реке или озере.

— Вот именно, — кивнул Гоша. – Давай отправимся на море. Ремонт подождёт, согласна?

Таня подумала совсем немного, а потом согласилась:

— Давай на море! Квартира у нас есть, а всё остальное тоже будет.

Таня и Гоша сразу купили тур на море. Удалось приобрести горячий тур со скидкой и провести целую неделю в райском местечке на тёплом побережье.

Не успели они вернуться назад, как Гоше позвонила мама. Таня стояла рядом с мужем и слышала каждое слово Клавдии Михайловны.

— Как слетали?

— Прекрасно! И отель, и питание, и море – всё было просто великолепно!

— Хм, рада за вас, — ответила Клавдия Михайловна, хотя в её голосе не было особой радости.

— Мама, почему ты такая? Расстроена чем-то или недовольна?

После паузы Клавдия Михайловна наконец-то ответила:

— Мне интересно, откуда у тебя столько денег. То говорил, что кредит будешь брать на ремонт, а теперь я узнаю, что вы на море успели слетать. Ты там, наверное, работаешь и день, и ночь, бедненький мой сынок, чтобы угодить своей жене? Совсем тебя Таня твоя «заездила».

— Мама, перестань, что ты мелешь? Мы взяли кредит, но часть его решили потратить на отдых. Это было наше обоюдное решение, — ответил Гоша, подскочив при этом с надувного матраса.

— Ладно, не кипятись. Ты ведь меня знаешь, я всегда говорю только то, что думаю. Твоя Таня мне доверия не внушает. Поэтому я и спросила. Звоню по другому поводу.

— Говори.

— Мы с твоей сестрой хотим на новоселье к вам приехать. Своими глазами хочется увидеть, что вы себе купили.

Гоша заволновался. Приезд матери и сестры не входил в его ближайшие планы.

— Мы потом, когда более-менее справимся, наведём порядок, пригласим и тебя, и Валю. Пока же здесь не на что смотреть.

— Значит, я была абсолютно права в своих догадках. Дома, небось, бардак, а вы вместо того, чтобы заниматься ремонтом, рванули на курорт.

— Почему? Мы здесь всё помыли, а теперь постепенно будем наводить полный порядок.

— Значит так. Мы приезжаем на новоселье. Купили с Валей сервиз вам столовый. Позже у нас времени не будет. Валя пока в отпуске, а как выйдет на работу, так выбраться в ваш город ей будет некогда.

Сам Гоша был из районного центра. В столицу приехал учиться, где и познакомился с Таней. Она его маме не понравилась сразу, потому что, по мнению Клавдии Михайловны, все столичные девушки – белоручки и лентяйки.

— И когда вы надумали приехать? – испуганно спросил Гоша. Он знал характер своей матери. Раз она сказала, что собирается приехать, значит, так всё и будет. Явится нежданчиком, и тогда неизвестно, что делать.

— В эти выходные и собираемся, в воскресенье. Дадим вам с Таней твоей субботу для уборки.

— До свидания, мама!

— До встречи, сынок! – раздалось на другом конце провода.

Гоша положил трубку и уставился на жену.

— Клавдия Михайловна всё равно приедет? Ты не смог её убедить отложить визит?

— Нет, ты сама слышала. Они с Валей задумали и разубеждать их бесполезно. Себе дороже выйдет.

— Тогда пусть приезжают. Как есть, так есть.

— Может, хотя бы переклеим, ведь обои уже куплены. Если даже этого не сделаем, мама мне весь мозг вынесет. Скажет, что мы лодыри.

— Вообще-то, мне лично абсолютно всё равно на то, что скажет твоя мать, но если ты её, Гоша, так боишься, то давай переклеим. Только когда? Мне и тебе на работу.

— После работы и будем клеить.

У Тани и Гоши было всего три дня, включая субботу, чтобы навести в квартире марафет. Они старались всё завершить до приезда свекрови.

В субботу закончили клеить кухню и прихожую. Квартира преобразилась на глазах. Светлые обои привнесли в интерьер много света, и теперь их небольшая квартира на глазах стала более просторной. К их радости соседи собирались выбросить секцию. Она была не новой, но в очень хорошем состоянии, и Гоша с Таней согласились забрать её себе, заплатив чисто символическую сумму.

— Теперь вещи разложим по местам, и будет порядок, — сказала Таня и быстро принялась развешивать свои немногочисленные вещи.

— Я иду к тебе на помощь, — сказал Гоша и следом за ней принялся наполнять ящики в секции посудой и одеждой.

В воскресенье с самого утра Таня хозяйничала на маленькой кухоньке и готовила разные вкусности.

— Вот бутерброды с красной икрой, салатики, сейчас поставлю мясо. В принципе, я всё приготовила, осталась только одна нарезка.

— Я возьму это на себя.

Тане хотелось показать придирчивой свекрови, что она умеет готовить. Клавдии Михайловне казалось, что городская невестка «заморит голодом» Гошу, ведь тот после того, как вырвался от мамы, сбросил десять килограммов. Таня никак не могла доказать, что эти килограммы лишние.

Ближе к обеду раздался звонок в дверь, а затем, когда Гоша открыл и пригласил маму и сестру пройти, воцарилось молчание. Свекровь и золовка кивнули Тане, поздоровавшись сквозь зубы:

— Добрый день!

Затем начали осматривать квартиру, при этом выпустив свою собаку, с которой приехали. Таня попробовала возразить:

— Извините, пожалуйста, но мы только всё переклеили. Не хотелось бы это делать по новой. Возьмите собаку на руки. Хотя я сама её возьму, — нашлась она и подхватила сразу щенка.

— Хм, не понимаю, чего здесь бояться? Того, что наш Тузик поцарапает стены? Не переживай, он у нас спокойный.

— Но я всё равно лучше буду держать его, — ответила Таня и пошла следом за свекровью и золовкой. Они уже направились в кухню, перед этим открыв дверь в ванную и туалет.

Когда каждый сантиметр квартиры, включая все отсеки в секции, был проверен, Клавдия Михайловна пренебрежительно искривила лицо:

— Не квартира, а конура для нашей собаки. Да и то, подойдёт только до тех пор, пока щенок маленький. Как только вырастет, нужно будет переселять его в более просторное жилище.

— Знаете что, — ответила гостям Таня, — а нам и в этой квартире хорошо, правда, Гоша?

— Да, Таня. Мы любим друг друга. Пока здесь поживём, а потом, когда у нас появится ребёнок, обмен произведём или продадим однушку и купим двушку.

Татьяне расхотелось приглашать свекровь и сестру мужа за стол. Если бы это не сделал Гоша, то они все так и стояли бы посреди комнаты и молчали.

— Ладно, я не со зла сказала. Просто язык у меня такой. Я что вижу, то и говорю. Я просто хотела сказать, что места у вас слишком мало.

Как только уселись за стол, подала голос Валентина. Была она девушкой с пышными формами и очень любила вкусно поесть. Она смотрела и на салаты, и на мясо так. Как будто вот-вот собиралась наброситься на них.

— Мы с самого утра ничего не ели. Вышли из дома рано, потом добирались до вас.

— Давайте я за вами поухаживаю, — предложил матери и сестре Гоша и начал наполнять их тарелки едой.

Таня была уверена: сейчас свекровь её похвалит. Если же поскупится на добрые слова, но это сделает Валентина. Она же знает толк в еде. Однако золовка, умяв всё то, что было на тарелке, недовольно заявила:

— А я этот салат готовлю лучше, потому что сыр беру дорогой. Здесь, наверное, дешёвка какая-нибудь. И мясо у меня более сочное получается.

— Доченька, с этим я с тобой соглашусь. Так готовить мясо, как ты, никто больше не умеет. Я до сих пор вспоминаю Новый год, когда была у тебя в гостях.

Валя и её мать начали разговаривать о своём, а Таня и Гоша только переглядывались и смотрели на часы, ждали с надеждой, что уже скоро гости отправятся домой. Татьяне уже надоело носиться с Тузиком. Только гости захотели поехать последней электричкой.

— Что нам дома делать? – спросила Валя. Раз выбрались, то побудем уже до конца.

Таня только успевала подрезать колбасу и овощи, а Гоша два раза бегал в магазин за спиртным.

Вдоволь напившись и наевшись, Клавдия Михайловна и Валентина засобирались домой. Гоша пошёл их провожать, а Таня осталась дома. Как только закрылась дверь, Татьяна сказала сама себе:

— Больше я их к себе не впущу. Найду сто предлогов, но ноги их больше в моей квартире не будет!

Настюш, я как помру, ты меня похорони рядом с дедом, а как справишь сороковины, так продай дом и в город переезжай. Незачем тебе такой молодой и красивой жить в деревне, авось в городе встретишь кого, замуж выйдешь, детки пойдут… Эх, жаль не погуляю я на твоей свадьбе.

— Что ты такое говоришь, ба? Погуляешь и на свадьбе моей и на крестинах своих правнуков. Ты обязательно поправишься, ты у меня сильная.
— Нет, внученька… Чую я что конец мой близок, намедни дед твой приходил… Стоит у окна и рукой манит, мол, пойдём за мной, заждался я тебя. Я к нему руки протягиваю, а он словно туман растаял, будто его и не было.

Настя украдкой смахнула слезу, дедушка и бабушка были единственными близкими для неё людьми. Мать Насти погибла при родах, а отца девочка никогда не видела. Бабушка говорила, что он всего лишь раз приезжал к ним, когда Настя родилась. Привёз кроватку, коляску, детские вещи и деньги, много денег. Благодаря этим деньгам они и избу отремонтировали, и скотину завели и внучку на ноги подняли. И вот прошло немного времени, Настя совсем взрослая стала, школу окончила, в райцентре на швею выучилась. Казалось, живи да радуйся, вот только скоропостижно скончался дед, теперь вот бабушка заболела. Настя, если честно была готова даже своей жизнью пожертвовать ради бабушки, только врачи как один разводили руками – от старости лекарства нет, придётся вам с этим смириться.

Этилен – враг бананов: как защитить фрукты от быстрой порчи
Аккурат перед пасхой умерла бабушка. Похоронили её рядом с мужем, как она и завещала. Справила Настя сороковины, перебрала вещи дедушки с бабушкой: что-то раздала соседям – им нужнее, что-то оставила на память, а что-то сожгла, что не представляло ни какой ценности. Дом продался на редкость легко и просто. Настя даже сама удивилась, как быстро нашёлся клиент, который даже торговаться не стал. За вырученные деньги Настя купила однокомнатную квартиру на окраине города. Квартира была чистой и светлой, да и мебель там имелась – въезжай и живи. Со временем девушка на работу вышла, подругами обзавелась, а ещё и влюбилась.

Она порой даже себе боялась признаться в своих чувствах, ведь кто он, а кто она. Сергей работал в органах, а она… Она обычная швея на обычной швейной фабрике. Но всё как-то закрутилось и завертелось, и спустя несколько месяцев Сергей уговорил Настю переехать к нему. Стали жить вместе, ну как жить… Сергей больше на работе пропадал, часто уезжал в командировки иногда не бывал дома неделями. В такие моменты Настя сидела дома и скучала, ведь Сергей запретил ей работать, и с подругами общаться он тоже ей запретил. Настя не прекословила, а зачем? Дом полная чаша, одета – обута, что ещё нужно для жизни? Хотя для полного счастья ей не хватало колечка на пальчике и свадебки, пусть не пышной, без ресторана и гостей, зато с настоящей регистрацией в ЗАГС – е, куда она войдёт невестой, а выйдет уже мужниной женой.

Сергей почему-то свадьбой оттягивал, придумывая всё новые и новые отговорки, но теперь тянуть было нельзя, Настя ждала ребёнка и хотела, чтобы её ребёночек родился в браке. Сергей, узнав о беременности девушки, чуть ли не плакал от радости. Он купил ей колечко и с многозначительным взглядом надел на пальчик. Настя вздохнула с облегчением, ну вот и всё, значит свадьба не за горами, а оказалось…

Сергей как всегда собирался в командировку. На этот раз его отправляли в очень неспокойное место, и Настя вся извелась от переживаний за будущего мужа. Чтобы ей не было одиноко, Сергей попросил свою сестру присматривать за девушкой, и та с радостью согласилась, как-никак вдвоём веселее, чем в одиночестве. Марина водила Настю по врачам, ходила вместе с ней на УЗИ и все обследования, которые были нужны в её ситуации. Они даже кроватку и коляску уже присмотрели, и кое-что купили ребёночку на первое время. Когда Настя была на седьмом месяце беременности, позвонили из органов и сообщили, что Сергея серьёзно ранили и нужна срочная операция, но так как такие операции в обычной больнице не проводят, нужны деньги на частную клинику. Настя тут же продала свою квартиру и перевела на тот счёт, что ей дали, спустя неделю ей позвонил Сергей и сообщил, что с ним всё хорошо, операция прошла успешно и спустя месяц он дай Бог будет уже дома.

Сергей приехал аккурат перед самыми родами Насти. Отвёз девушку в больницу и с облегчением вздохнул, оставшись с Мариной наедине.

— Ну, вот и всё… а ты боялась…

— Кто её знает… Вдруг у неё связи или какие защитнички.

— Марин, да какие связи? Я её пробивал, она сирота без рода, без племени. Подруг и друзей нет, а те что были давно закончились.
— А это ты круто придумал с квартирой! Я так смеялась, когда услышала.

— Мне нужно было подстраховаться, если у неё не будет жилья, ни кто не присудит ей ребёнка, да и если честно нам лишние деньги сейчас не помешают.

На выписку за Настей и её дочуркой приехали двое – Марина и Сергей. Они оба были такими нарядными и такими счастливыми. Марина держала на руках розовый свёрток и смущёно улыбалась, а Сергей фотографировал её, будто это она родила ему дочь, а не Настя. После фотосессии все сели в машину и уехали. В квартире их уже ждал красиво накрытый стол, но почему-то в спальне отсутствовали вещи для ребёнка, и кроватки тоже не было, хотя у Сергея было время на то, чтобы купить всё необходимое.

Проснулась Настя ближе к обеду. Голова нещадно болела, а в квартире царила гнетущая тишина. Подскочив словно ужаленная, Настя побежала в гостиную, потом на кухню, ни Сергея, ни Марины, ни новорожденной дочери дома не было. Их телефоны тоже молчали, хотя оператор сообщал ей одно и тоже – данный номер не обслуживается. Всю ночь Настя провела без сна, а рано утром пошла в полицию, чтобы заявить о пропаже. Виновников нашли быстро, как оказалось Сергей и Марина Мироновы были супругами, но так как Марина не могла иметь детей, они и решили провернуть эту аферу. Нашли девушку, у которой, как выразился Сергей ни роду, ни племени, обманом лишили её квартиры и украли её же ребёнка. Та квартира, где Настя жила вместе с Сергеем оказалось съёмной, поэтому хозяева квартиры попросили её на выход. Оставшись одна, без жилья и без средств, Настя не знала, что и делать. В полиции ей объяснили, что ребёнок с отцом, а это значит, что состава преступления нет. А вот Сергей с ухмылкой ей сообщил, чтобы она лучше оставила их в покое, тогда они дадут ей немного денег, чтобы она смогла начать новую жизнь, в противном же случае они сделают так, что она будет мечтать о том, чтобы покинуть это бренный мир.

На суде всё было против Насти: и то, что у неё нет жилья, и то, что она безработная. Осталось последнее заседание и всё – она проиграет это дело, а значит, потеряет свою дочь навсегда. Настя сама не заметила, как оказалась на оживленной дороге. Визг тормозов, сильный удар и тишина. Очнулась Настя в больнице. Врачи сновали взад вперёд. Все говорили о какой-то страшной аварии, в которой погибло много людей.

— Что за день сегодня тяжёлый… Скорая подъезжает одна за другой…

— И не говори… Эта хоть оклемалась… вон шевелится, а остальные…

— Да… сегодня ни день, а кровавая бойня какая-то, а главное все сливки общества в одном месте: Савельевы, Мироновы, Жарковы, Демидовы…

Услышав знакомую фамилию, Настя попыталась привстать, но у неё это не получилось. Медсестра, увидев слабое движение пациентки, подошла к ней поближе.

— Как вы себя чувствуете?

— Мироновы… Я слышала вы сказали Мироновы… Марина… Сергей…

— Они погибли… хотя что это я вам говорю… меня за это даже уволить могут…

— Я никому не расскажу… А что случилось? Они были одни или с ребёнком?

— Вроде одни… Как говорили очевидцы ехали на перегонки по дороге в пьяном виде. Этих богачей не понять… Ладно отдыхайте, врач скоро освободится и к вам подойдёт.

Настя выписалась из больницы и смогла вернуть свою дочь, ведь на её дочь больше никто не претендовал. А ещё она теперь состоятельная дама, ведь как оказалось, её дочь была единственной наследницей погибшего Миронова Сергея, а это ни много ни мало, а загородный дом, квартира в центре города, два автомобиля и счёт в банке. Всё это конечно хорошо, но, ни что не сравнится с тем, что Настя вернула свою дочь, ведь для каждой матери самое главное это видеть, как растёт её ребёнок и знать, что с ним всё хорошо.

После тренировки, Вика спешила домой, обещала мужу сварить уху. Зайдя в квартиру, она увидела, как её супруг Леонид сидит на кухне и пьёт вино.

— Ого, в одно лицо, значит.. Лёнь, терпения не хватило меня дождаться? Давай закуску хоть приготовлю..

— Не надо, сядь, разговор есть..

Найди свой знак зодиака и читай, что тебя ждет в 2025 году
Вика таким мужа ещё не видела. Расстроенный, потерянный. Господи, что случилось — то?

— Не знаю даже, с чего начать.. Ай, скажу, как есть.. Моя секретарша Катя беременна от меня, я ухожу к ней..

— Надо же.. Как в плохой мелодраме прям.. И давно ты с ней?

— С год примерно. Она сразу, как пришла, начала оказывать знаки внимания, ну, я и не устоял. Молодая, красивая, весёлая, прям, как ты в молодости.. Влюбился, как мальчишка! Хотел сразу тебе честно признаться, да не хватило смелости, жалко тебя..

А теперь деваться некуда, станем скоро родителями. Ты же понимаешь, что мне всегда хотелось своего ребёнка.. Твой Игорь мне как родной, но не по крови.. А мне наследник нужен, дело своё передам ему, понимаешь? И с ней мне хорошо, становлюсь будто моложе..Наверное, кризис среднего возраста меня настиг, слышала о таком?

Викуль, я подлец, конечно. Но тебя и Игоря я не обделю. Квартира, машина, всё вам оставлю, помогать деньгами буду, не переживай. За учёбу буду оплачивать, как и обещал. Я купил уже новый дом, на Катю оформил, всё — таки она будет матерью моего ребёнка.

— Понимаю, Лёнь, тяжело устоять перед такой красоткой, как Катя, а ты же у нас настоящий мужик.. И ребёнка ты бросить не можешь, это благородно. За денежную помощь спасибо, не откажусь, хочу начать путешествовать, буду жить для себя.

Ты когда съезжаешь? Может вещи помочь собрать?

Леонид с недоумением смотрел на жену. Такая спокойная.. Это даже и к лучшему, никаких скандалов и истерик.

— Ну, прощай, муженёк, спасибо за прожитые вместе годы, мне было хорошо рядом с тобой! Но, у жизни свой сценарий.. Может и я кого полюблю и буду счастлива с новым мужчиной. Ну, всё, иди, а то Катя переживает, наверное, думает, я клещами в тебя тут вцепилась..

Леонид торопливо схватил чемоданы, неловко улыбнулся и пошёл к лифту.

Закрыв дверь, Вика пошла на кухню. Достала бутылку шампанского из холодильника, открыла её, налила полный бокал и выпила. Её бросил муж. Как же нелепо это звучит.

Никогда она даже подумать об этом не могла. Ведь все эти годы они жили мирно, пусть бешеной любви не было, но была привязанность, привычка, уважение.

Ладно, нечего сопли распускать. Новая жизнь, новые правила! Она найдёт, чем заняться, а платить будет муж. Глупо отказываться от денег, с ними возможностей больше. Но, надо привыкнуть к новому статусу брошенки..

И Вику закружило в вихре новых впечатлений. Она записалась на танцы, ходила после работы. По выходным ходила в музеи, кино, на тренировки. Благо, было с кем. Соседка Ирочка, одинокая, с радостью составляла ей компанию.

Сын Игорь учился в другом городе, приезжал редко. Вика была предоставлена сама себе. Готовила только то, что любит, не надо ни под кого подстраиваться. Занималась тем, что нравится, никто ей не мог ничего запретить. О новом мужчине она даже не думала, и и одной было неплохо.

Развод с мужем состоялся тихо и мирно. Мельком она видела Катю в коридоре суда, красотка, что тут скажешь..Хороший всё — таки вкус у её мужа!

Леонид переводил каждый месяц деньги, как и обещал. Вика была благодарна ему за такой щедрый жест. Она знала, что деньги у него есть, бизнес процветал, и он безболезненно может спонсировать её и Игоря. В благодарность за прожитые годы. Катя, видно, не знала об этом, вряд ли бы она одобрила.

Прошёл год. В жизни Вики ничего не поменялось, танцы, тренировки, пару раз за границу съездила. Помощь от Леонида перестала поступать, Вике было неловко спрашивать причину. Скорей всего, Катя запретила. Ну, ничего, проживёт. Игорь неплохо зарабатывал, учась в универе, за учёбу мог платить сам. Зарплаты ей хватало на свои нужды.

Выходной, никуда не надо спешить. Вика наслаждалась каждым днём. Сварив уху, обнаружила, что нет хлеба, а его она очень любила. Выскочила на улицу в булочную и столкнулась с Леонидом.

— Лёня, ты как тут?

— Викуся, привет. Да я это.. Живу тут недалеко.. Квартиру купил.

— Вот это новости.. А Катя как же? Ребёнок? Кстати, кто у вас родился?

— Дочка.. Да там такая история вышла.. Представляешь, Катя эта была подослана конкурентом. Втёрлась в доверие, я влюбился, дальше ты знаешь.. Потом она начала давить на меня, чтобы я переписал бизнес на неё, боялась, что я её брошу и оставлю ни с чем..

Я согласился, после рождения дочери, на эмоциях всё отписал ей. Себе оставил некоторую сумму на счёте, о котором она не знает. В итоге, она меня выгнала. Дочка оказалась не моя, бизнес отошёл конкуренту.. Вот в такой жопе я оказался.. Смешно, правда? Точно, как в плохой мелодрамы всё вышло..

Купил вот квартиру, нашёл работу, не бедствую, но и прежней жизни у меня уже не будет. И тебе вот не могу помогать.. Извини.. Ты теперь со мной общаться даже не захочешь, наверное, обидел так тебя, променял на эту..

Вике стало даже жалко его. Выглядел он не важно.. Вот же Катя аферистка какая! Он столько труда и сил вложил в бизнес!

— Дурак ты, Лёнька! Пойдём ко мне, я как раз уху сварила, твою любимую..

Они душевно поговорили на кухне, в которой столько лет встречались каждый день, обсуждали новости. Но теперь они были не муж и жена.

Периодически они созванивались потом. Речи о том, чтобы сойтись снова не было. У каждого своя жизнь. Вика на танцах познакомилась с мужчиной, вышла за него замуж и была счастлива.

Леонида она пригласила на свадьбу, он пришёл, и даже был рад за бывшую. На свадьбе он познакомился с сестрой жениха.. Через полгода уже Вика с новым мужем гуляли на его свадьбе..

Всё — таки жизнь непредсказуемая штука! Никогда не надо падать духом и ставить крест на себе, чтобы не случилось. Ведь никогда не знаешь, что произойдёт, надо просто жить и радоваться каждому дню!

Есения трудилась бухгалтером в небольшой строительной фирме, расположенной на окраине Москвы. Работа была обычная, зарплата — средняя, жизнь — предсказуемая. Но внутри неё тлела искра мечты: открыть собственное дело. По вечерам, как и многие другие, она погружалась в изучение курсов по финансовому менеджменту, читала бизнес-книги, составляла планы будущего предприятия.

Денис вошел в её жизнь случайно. Их познакомили общие друзья на дачном застолье. Он работал менеджером в автосалоне, хорошо зарабатывал и умел красиво ухаживать. Свидания, букеты цветов, походы в кино по выходным. Через год они сыграли свадьбу.

Первое время всё складывалось отлично. Есения продолжала работать и учиться, откладывая деньги на свой проект. Денис относился к её амбициям снисходительно: «Пусть играется в успешную бизнесвумен, лишь бы ужин был готов вовремя».

Но вскоре в автосалоне начались проблемы. Продажи упали, зарплаты сократились. Денис стал приходить домой раздражённым, срываясь по любому поводу. Есения делала вид, что не замечает этого. Она недавно получила повышение до финансового директора и теперь зарабатывала значительно больше мужа. Это стало для него настоящим ударом.

Каждый вечер превращался в немую пытку. Денис уединялся в гостиной со своим телефоном, демонстративно игнорируя жену. Если она пробовала рассказать о своих успехах на работе, он морщился и уходил на балкон покурить. Когда же она решила обновить ноутбук, он хлопнул дверью и отправился к друзьям. «Расточительство!» — выпалил он на следующее утро. «Это мои деньги, Денис. Я их заработала», — впервые ответила она. В ответ он швырнул чашку в раковину и уехал на работу.

Кульминацией стало приглашение на корпоратив. «Форма одежды — парадная. Явка обязательна, с супругами» — так значилось в письме из отдела кадров. Есения попыталась отказаться, уже предчувствуя неприятности. Однако Татьяна Петровна, её руководительница, настояла: «Теперь ты лицо компании, девочка. Нужно быть на высоте».

Корпоратив проходил в уютном ресторане на Чистых прудах. Компания арендовала весь второй этаж — тридцать человек, вместе с супругами. Есения волновалась. Для неё это был первый официальный вечер в качестве финансового директора. Она выбрала простое чёрное платье и удобные туфли без каблука — никогда не любила выделяться.

Денис всю дорогу ворчал: сначала про пробки, потом про парковку, затем про дискомфорт от галстука. Есения молча терпела его ропот — привыкла к его настроению за последние месяцы. С тех пор как дела в автосалоне пошли под откос, он стал раздражительным и нервным.

Вечер начался вполне благополучно. Генеральный директор Михаил Степанович произнес речь о достижениях компании, вручил награды отличившимся сотрудникам. Есении досталась особая благодарность за внедрение новой системы финансового учёта, благодаря которой компания сэкономила миллионы рублей.

— А теперь позвольте мне поднять бокал за нашего нового финансового директора, — обратился Михаил Степанович к присутствующим. — Три года назад Есения пришла к нам простым бухгалтером. Но её трудолюбие, интеллект и целеустремленность доказали, что она заслуживает большего. Поздравляю с повышением! И с новой зарплатой, — добавил он, подмигнув.

Аплодисменты раздались со всех сторон. Татьяна Петровна, главный бухгалтер, обняла Есению и прошептала на ухо: «Ты это заслужила, девочка». Коллеги улыбались искренне — в коллективе её всегда ценили и любили.

Но тут кто-то задал вопрос, который подлил масла в огонь:

— А какую зарплату теперь получает финансовый директор?

Михаил Степанович, слегка раскрасневшийся от вина, махнул рукой с бокалом:

— Приличную! Теперь наша Есения за месяц зарабатывает столько, сколько некоторые не видят за полгода!

Денис, до этого механически жевавший салат, внезапно выпрямился. Его лицо пошло пятнами — не от смущения, а от гнева.

— И что же здесь такого? — его голос звучал так громко, что привлёк внимание всех присутствующих. — Всего лишь перекладывает бумажки! А вот я в автосалоне…

— Дорогой, может быть, не стоит? — Есения нежно коснулась его руки.

— Надо! — он резко стряхнул её пальцы. — Почему все так преклоняются перед ней?

Есения заметила, как на его щеке напряглась мышца — знак надвигающейся вспышки. Именно так он выглядел, когда узнал о своем понижении в должности.

— Вы действительно считаете её особенной? — его слова были пропитаны едкой насмешкой. — Она просто умеет лебезить перед начальством! А я каждый день кровью истекаю, продаю машины, спорю с клиентами…

— Денис, прошу тебя… — попыталась она снова.

— Что, Денис? — он резко повернулся к ней. — Правда горькая? Посидела в своём комфортном офисе, покликала кнопки на компьютере — и вот ты уже звезда! — Он схватил бокал, едва не опрокинув вино. — А значит ли это, что я теперь никто? Просто пустое место?

Есения чувствовала, как коллеги буквально проваливаются в своих местах от неловкости. Но Денис словно потерял контроль:

— Может, мне совсем бросить работу? — его голос дрожал от ярости. — Все равно у меня есть своя собственная дойная корова!

Звук столкновения вилки с тарелкой прозвучал как выстрел. Татьяна Петровна побледнела, Михаил Степанович нахмурился, а молодой программист Димка, тот самый, что всегда шутил в курилке, встал:

— Вам стоило бы извиниться, сэр.

Денис стал еще краснее:

— Перед кем? Перед ней? — он презрительно указал пальцем на Есению. — Без меня она вообще ни на что бы не годилась! Это я научил её всему!

— Чему именно, Денис? — Есения говорила тихо, но её голос был услышан каждым. — Как молчать, когда сердце разрывается? Как улыбаться, когда внутри тошнота? Как притворяться счастливой, когда жизнь рушится?

Она встала, поправила платье и произнесла спокойно, но с оттенком горечи:

— Спасибо тебе. Правда, большое спасибо. Ты действительно многому меня научил. Например, тому, что некоторые мужчины видят в женщине не партнера, а удобную тряпку для своих грязных подошв.

Не оглядываясь, она направилась к выходу. За спиной раздался шум — кажется, Димка все-таки не выдержал и ответил Денису. Но Есения даже не дрогнула.

В такси она смотрела в окно, наблюдая за ночным городом. Глаза остались сухими, хотя мысли крутились вокруг одного: как же хорошо, что она не успела подарить этому человеку ребенка. Как правильно сделала, настояв на своем желании продолжать работать. И как важно было услышать те самые слова — «дойная корова» — чтобы наконец очнуться от иллюзий.

На следующее утро она молча сложила его вещи в пакеты и вышла из квартиры, не оглядываясь назад.

Развод состоялся быстро и без лишних эмоций. Есения полностью погрузилась в работу, забыв о прошлом. Через несколько месяцев Денис появился внезапно — вошел в офис без предупреждения.

— Послушай, тут такое дело… Меня сократили. Может быть, ты найдешь место для меня? Все-таки…

— Бывший муж? — Есения даже не подняла глаз от экрана ноутбука. — Прости, но у нас исключительно женский коллектив. Это часть нашей корпоративной политики.

Он замер на пороге еще некоторое время.

— Знаешь, я тогда перегнул палку. Ты действительно молодец, всего добилась сама…

— Спасибо, — она улыбнулась иронично. — Если что, дверь закрой, уходя. Резюме можешь отправить в отдел кадров — они всем отвечают.

В этот момент зазвонил телефон. Звонила её младшая сестра:

— Есь, ты не поверишь! Меня приняли! Теперь и я financial director!

— Отличная новость, малышка! — Есения широко улыбнулась. — Приготовься: работы будет много.

— Справлюсь! У меня есть лучшая учительница — ты!

— Обучу всему необходимому, — Есения взглянула на старую фотографию на столе, где они с сестрой запечатлены детьми. — Только помни одно: никогда не позволяй никому относиться к себе как к «доильной машине».

Сестра рассмеялась:

— Конечно! А может, нам объединить усилия? Что-нибудь свое создать? Бизнес, например?

— Может быть, — Есения взяла сумку. — Приезжай в выходные, обсудим детали.

По пути домой она наблюдала за людской суетой — каждый спешил куда-то, неся на себе груз своей жизни. Она знала: среди этих людей были такие же, как она когда-то — те, кто решился начать всё заново, поверил в себя и научился говорить «нет».

Дома первым делом скинула обувь, включила чайник и открыла ноутбук. Набросала план совместного дела с сестрой — что-то практичное и нужное, без лишнего пафоса. Возможно, курсы бухгалтерского учета для начинающих предпринимателей? Или консультационный центр для женщин, желающих открыть собственное дело?

За окном стучал дождь. Есения укуталась в теплый плед и задумалась. Завтра будет новый день, и он обязательно станет лучше предыдущего.

— Даже слушать отказываюсь! — Мать хлопнула ладонью по столешнице. — Понимаешь ли ты, в каких жилищных условиях они находятся сейчас? У них окна вообще не открываются! Твоя квартира для них станет настоящим спасением, а ты…

Отец, который сидел рядом, кашлянул, но предпочёл не вмешиваться. Он явно чувствовал себя неловко, оставаясь в своей привычной роли безмолвного наблюдателя.

Как понять, что вы созданы друг для друга? Вот 3 главных признака
— На какой срок они планируют там обитать? — строго спросила Алина, скрестив руки на груди.

— Алина, ты будто из другого мира! — продолжала мать, не замечая сарказма в вопросе дочери. — У Вити скоро пополнение в семье, это важнее твоих нереалистичных принципов. К тому же, ты сама ещё не создала свою семью. Что ты будешь делать одна в этой квартире?

— И кто сказал, что я намерена быть одна? — неожиданно бросила Алина.

Эти слова повисли в напряжённой тишине. Мать умолкла, прищурившись, а отец резко поднял голову.

— Какие это новости? — удивлённо протянула она после паузы. — Почему я не знала, что у тебя есть кто-то?

— Может, мне необязательно докладывать о каждом шаге? — Алина встала из-за стола, ощущая, как внутри разгорается гнев. — Возможно, я просто устала постоянно выслушивать, почему должна отдавать всё своё ради вашего «любимого сына»?

— Не смей так говорить! — голос матери зазвенел, как напряжённая струна. — Ты неблагодарная! Витя всегда заботился о тебе, старался помочь, а ты…

— Старался? Приведи хотя бы один пример, мама. Когда он старался? Когда просил у меня деньги на свадебное торжество? Или когда вы вместе решили, что моя квартира ему нужнее? — Алина пристально посмотрела на мать, впервые за долгое время проявив твёрдость.

— Ты не понимаешь… — начала было мать, но Алина уже отвернулась.

— Я высказалась. Больше не обращайтесь ко мне с такими просьбами.

Она направилась к выходу. Мать что-то кричала вслед, но фразы терялись в шуме, заполнившем голову.

На улице царила пронизывающая холодом тишина. Алина остановилась, вдохнула ледяной воздух и выдохнула облачко пара. Она осознавала, что теперь начнётся серьёзный конфликт.

Алина сидела на подоконнике своей маленькой, уютной кухни. За окном опустилась темнота, а морозные узоры на стекле блестели в свете уличных фонарей. Она вспоминала события вечера: крики матери, взгляд отца, полный извинений, но всё равно далёкий. Голова болела от чувства безысходности, и воспоминания начали всплывать одно за другим.

Ей исполнилось семь, когда появился Витя — крошечный, плачущий ребёнок, который сразу стал центром внимания. Алине тут же объяснили, что значит быть старшей сестрой: «Ты обязана уступать, быть мудрее, помогать брату».

— Алина, отдай Вите медведя, он ведь малыш! — говорила мать, забирая игрушку.

— Ты же умная девочка, позволь ему победить. — Отец обнимал Витю, а она сидела рядом, стараясь сдержать слёзы.

С возрастом ничего не менялось. Витя рос, уверенный, что мир принадлежит ему. Когда он не хотел убираться, этим занималась Алина. Когда не мог решить задачу, она проводила с ним ночи напролёт. А когда он провалился на экзаменах, родители нашли дорогого репетитора, хотя Алине ранее ответили: «Ты справишься сама».

Квартира бабушки стала для Алины первым настоящим подарком, который нельзя было отнять. Она отлично помнила, как мать, узнав о завещании, буквально застыла в ошеломлённом молчании.

— Знаешь, тебе следует продать её. Витя собирается жениться, а на свадьбу нужны деньги, — заявила та спустя несколько дней.

— Я не намерена расставаться с этой квартирой, — впервые твёрдо ответила Алина.

Это вызвало настоящий шок. Все привыкли к тому, что дочь безропотно уступала. Но тогда Алина поняла: если пойдёт на попятную, потеряет не только жильё, но и собственную личность.

Витину супругу Алина никогда особо не жаловала. Таня была обычной, неразговорчивой, но крайне хитрой особой. Алина до сих пор вспоминала их первую встречу, когда та, понизив голос, произнесла:

— Вы такая умная, Алина. Странно даже, что до сих пор не создали семью.

И, словно извиняясь за свою дерзость, добавила:

— Но это ведь нормально. Витя рассказывал, что вы полностью погружены в работу. Для вас это главное, верно?

Тогда Алина лишь улыбнулась, но внутри почувствовала глубокую рану.

Все эти воспоминания всплывали, пока она стояла у окна, глядя в темноту. После переезда к Тане Витя ни разу не позвонил. Их общение ограничивалось редкими семейными праздниками, где Алина ощущала себя чужой, словно ненужная декорация.

Но вот они снова обратились к ней за помощью. Мать, как всегда, применила свой проверенный метод: манипуляция чувством долга.

Алина подошла к комоду, где в красивой рамке хранилась старая фотография. Она стояла здесь ещё при жизни бабушки, и девушка не решилась её убрать. На снимке запечатлены трое: она сама, Витя и бабушка. Все трое смеются, сидя на скамейке у подъезда.

— Ты всегда отличалась силой духа, моя девочка, — часто повторяла бабушка. — Не позволяй никому сломить тебя.

Слова звучали как наставление. Но где взять эту силу сейчас, когда кажется, что весь мир против неё?

Она аккуратно вернула фотографию на место и глубоко вздохнула. У неё оставалось единственное пространство, где она могла чувствовать себя в безопасности. И теперь, похоже, даже его хотели отнять.

— Али, ты издеваешься! — Витя влетел в квартиру, даже не удосужившись поздороваться. Как обычно, он считал всё своим правом, игнорируя формальности. — Как ты можешь быть такой черствой?

Алина стояла у окна, скрестив руки на груди. Она предвидела этот визит, но всё равно почувствовала, как внутри закипает раздражение.

— Здравствуйте, Виктор. Интересно, везде ли вы входите в чужие дома, как к себе? — спокойно осведомилась она.

— Не начинай свои игры! — резко захлопнул он дверь. — У нас с Таней нет другого выхода. Ребёнок, понимаешь? Ребёнок! И что ты делаешь? Просто сидишь тут, притворяясь королевой!

— Я просто защищаю своё право быть хозяйкой собственной квартиры, Витя, — её голос оставался ровным, но в нём звенела сталь.

— Ты вообще думаешь о ком-то, кроме себя? — Витя шагнул ближе, пытаясь своим присутствием подавить её волю. — Так сложно помочь собственному брату?

— Помочь? — Алина повернулась и устремила на него прямой взгляд. — Это ты называешь «помощью»? Просто отнять то, что принадлежит мне? Знаешь, твоя проблема, Витя, заключается в том, что ты всегда считал меня лёгкой добычей.

— Да прекрати уже! — Он махнул рукой, словно отгоняя навязчивую мысль. — Сама понимаешь: нужно где-то жить с семьёй. А тебе-то какая разница? У тебя ведь даже мужа нет!

Его слова попали точно в цель, но Алина лишь крепче сжала кулаки.

— Спасибо за напоминание, но это не твоё дело, — холодно парировала она. — Может, стоит обратиться за помощью к родителям Тани?

— Таня — моя жена, а я — твой брат! — взорвался он. — Это твой долг!

— Мой долг? — Она прищурилась. — Интересно, когда же я успела взять этот долг на себя? Что ты сделал для меня, Витя? Сколько раз протянул руку помощи, хотя бы словом? Или ты действительно думал, что я этого не замечаю?

Витя замер, будто лишившись способности говорить. Он явно не ожидал такого отпора.

— Ладно, не хочу спорить, — пробурчал он, избегая её взгляда. — Пришёл нормально обсудить, а ты опять…

— Опять что? — Алина направилась к двери и распахнула её. — Знаешь, Витя, я устала быть той, кто всегда уступает. Отныне я буду заботиться только о себе.

Он несколько секунд стоял неподвижно, затем резко вышел, громко хлопнув дверью.

На следующий день Алине пришлось встретиться с Таней.

— Почему ты такая упрямая, Алина? — Таня нервно крутила чашку с кофе в руках. — Ну почему нельзя помочь? Мы же одна семья.

— Семья, которая видит во мне лишь инструмент, — спокойно ответила Алина.

— Мы не используем тебя, ты просто всё неправильно понимаешь, — вздохнула Таня. — Кстати, знаешь, почему ты до сих пор не вышла замуж? С таким характером…

— С моим характером? — Алина улыбнулась, но улыбка была ледяной. — Разница между нами в том, что я никогда не требую от других того, что мне не принадлежит.

Таня покраснела, но промолчала.

Алина встала.

— Я могла бы предложить финансовую помощь, — произнесла она твёрдо. — Но свою квартиру я никому не отдам.

Таня так и не подняла глаз.

Алина сидела напротив родителей. Комнату окутывал полумрак, единственным источником света служила настольная лампа на кухонном столе. Мать судорожно сжимала кружку с чаем, словно цепляясь за последний оплот силы. Отец молча уставился в одну точку, избегая встречаться взглядом с кем-либо.

— Твоё упрямство нас просто добивает, — наконец произнесла мать, её голос был едва слышен, но в нём звенела привычная обвиняющая нотка.

— Добиваю? — Алина наклонилась вперёд, скрестив руки перед собой. — А вы подумали, что своими действиями пытаетесь вытеснить меня из моей жизни?

— Перестань преувеличивать! — Мать резко ударила ладонью по столу. — Мы делаем всё ради семьи… ради Вити…

— Ради Вити, как обычно, — перебила Алина. — А обо мне хоть раз задумались? Или я для вас всего лишь бесконечный источник ресурсов?

— Да что ты несёшь! — Мать явно потеряла терпение. — Мы хотим, чтобы всем было хорошо. Ты одна, без семьи, без особых расходов!

— Именно потому что всю жизнь тратила своё время и средства на семью! — Алина резко поднялась. — На Витю, на ваши прихоти. А теперь, когда у меня наконец появилось что-то своё, вы, по старой привычке, решили, что имеете право распоряжаться этим.

— Никто ведь не собирается отбирать у тебя что-либо, — наконец вмешался отец, стараясь сгладить напряжение.

— Правда? — Алина перевела на него взгляд. — Тогда зачем вы постоянно возвращаетесь к этой теме?

Мать тяжело выдохнула.

— Ты не представляешь, как трудно сейчас Вите. Они скоро станут родителями. Разве это не первостепенно?

— Знаете что, мама, — Алина неторопливо обошла стол и остановилась перед родителями, — а может, вместо того, чтобы бесконечно решать его задачи, вы позволите ему самому научиться быть взрослым?

Эти слова прозвучали подобно грому среди ясного неба. Мать побледнела, но осталась без слов.

— Кстати, — продолжила Алина, — если вам действительно так не всё равно, почему бы вам с папой не перебраться ко мне? Я предоставлю вам одну из комнат.

Отец приподнял голову.

— Это… это кажется несколько необычным, — пробормотал он.

— Необычным? — Алина слегка усмехнулась. — Значит, когда речь идёт об отдать мою квартиру, это нормально, а вот ваш переезд ради сына уже кажется странным?

— Не горячись, Аля, — мягко произнесла мать. — Мы просто стремимся достичь соглашения.

— Соглашения? — голос Алины окреп, приобретя металлические нотки. — Ладно. Вот вам моё предложение: я помогу им финансово. Оплачусь им временное жильё. Допустим, на три месяца. Этого должно хватить, чтобы они смогли наладить свою жизнь. Но квартиру бабушки я никому не отдам.

Мать замерла, затем тихо ответила:

— Ты же понимаешь, что этого недостаточно.

— Понимаю, — резко отрезала Алина. — Но меня это больше не тревожит.

Отец внезапно поднял ладонь, останавливая их.

— Маша, довольно, — произнёс он неожиданно твёрдо. — Алина права. Мы не имеем права больше перекладывать проблемы Вити на её плечи.

Мать посмотрела на мужа, будто видела его впервые.

— Что, ты теперь на её стороне?

— Именно, — спокойно ответил он, удерживая её взгляд. — Алина взрослая, самостоятельная личность. И ей положено право на собственную жизнь.

В комнате воцарилась тишина. Мать опустила глаза, впервые за весь разговор выглядя растерянной.

— Спасибо, пап, — тихо проговорила Алина и схватила свою сумку.

Когда она вышла на улицу, воздух показался удивительно свежим. Она чувствовала, что всё изменится. Семья никуда не денется из её жизни, но теперь они знают: Алина умеет постоять за себя.

Её телефон завибрировал. Это была Таня. Алина глубоко вздохнула и отключила звук. Разговоры больше не были нужны.

Мария неподвижно стояла у окна, широко распахнутого на осенний ветер. Октябрь оказался особенно холодным и влажным — сухие листья кружились по двору, подгоняемые порывами ветра, а небосвод скрылся за плотными серыми тучами. Казалось, сама природа отражала её тревожное состояние, словно предчувствуя грядущее несчастье.

Прошло уже три недели с того момента, как Андрей покинул дом. Он просто собрал свои вещи, без объяснений сунул паспорт и билет до Мурманска в карман. На столе она нашла лишь короткую записку: «Прости. Помогу». Всё. Пятнадцать лет совместной жизни оказались сведены к этим двум скупым словам. Теперь каждая ночь в их спальне превращалась в мучительную бесконечность. Знакомые предметы обстановки, фотографии на стенах, даже любимый плед Андрея, аккуратно сложенный на кресле, словно издевались над Марией своим присутствием, не давая найти покой. В сорок два года начинать всё заново было страшно, но другого пути, казалось, не существовало.

Резкий звонок в дверь заставил Марию напрячься. Она знала, кто пришёл. Сердце гулко забилось в груди, когда она направилась к входу. На пороге стояла Ирина Петровна — строгая, как всегда, в своём любимом тёмно-синем пальто. Седые волосы были безупречно уложены, а взгляд казался холодным и отстранённым. Мария не могла поверить, что эта женщина пятнадцать лет была для неё второй матерью.

Brainberries
Как зарядить смартфон в два раза быстрее: полезные советы
Brainberries
Почему бразильские женщины – самые красивые в мире: смотри!

Fortu Flex
Հոդերի նորագույն էժան միջոցը
Brainberries
Гигантские змеи, которые доведут до паники даже самых смелых
— Проходите, — произнесла Мария тихим голосом, пропуская свекровь внутрь.

Каблуки Ирины Петровны отчётливо цокали по паркетному полу — тому самому, который они с Андреем укладывали прошлым летом. Каждый шаг отзывался болью в её висках.

— Присядете? — предложила Мария, хотя уже знала ответ.

— Не стоит, — холодно отрезала Ирина Петровна, даже не потрудившись расстегнуть пальто. — Разговор будет коротким.

Мария прислонилась к стене, чувствуя, как подкашиваются ноги.

— Думаю, ты понимаешь, зачем я здесь, — начала свекровь, её голос звучал ровно и официально. — Вы развелись. Ты больше не принадлежишь к нашей семье. Этот дом принадлежит Соколовым, а ты снова Воронина.

Слова «не принадлежишь к нашей семье» словно ударом пригвоздили Марию к месту. Перед глазами мелькнули воспоминания: первый семейный ужин в этом доме, новоселье, посадка яблонь всей семьёй…

— На каком основании вы хотите выставить меня из моего дома? — спросила Мария, удивляясь собственной решимости.

Щёки Ирины Петровны слегка порозовели.

— Твоего? — насмешливо переспросила она. — Не говори глупостей. Мы с отцом приобрели этот дом для Андрея задолго до вашей свадьбы. Ты никогда здесь ничего не значила.

В груди что-то оборвалось, но вместе с болью пришло осознание.

— Пятнадцать лет, — тихо проговорила Мария. — Я провела здесь пятнадцать лет. Каждый угол хранит наши радости и печали. Это мои обои, мои цветы под окном, мой труд…

— Хватит! — резко оборвала её Ирина Петровна. — Даю тебе месяц. Ровно месяц на сборы. И считай себя счастливой, что я предоставляю тебе время.

Мария медленно выпрямилась, встретившись с ней взглядом.

— Нет, — твёрдо ответила она. — Я не уйду так просто. Если нужно, буду защищать свои права через суд.

На лице Ирины Петровны промелькнуло что-то похожее на уважение, но тут же сменилось ледяной злобой.

— Что ж, — процедила она, — тогда увидимся в суде.

Каблуки снова застучали по паркету, теперь уже направляясь к выходу. Дверь с грохотом захлопнулась, от чего задрожала люстра. В наступившей тишине было слышно только капающую воду из кухонного крана.

Мария опустилась на банкетку, её щёки были мокрыми от слёз, но она их даже не замечала. На тумбочке стояла фотография в деревянной рамке: она с Андреем и его родителями у недавно купленного дома. Все улыбаются, такие счастливые, такие далёкие. Мария перевернула снимок лицом вниз. «Справлюсь,» — твердила она себе. — «Обязательно справлюсь.»

За окном начался дождь, крупные капли барабанили по стеклу.

Первым делом Мария позвонила Андрею. Телефон долго гудел — один, второй, десятый гудок. Наконец, она с досадой отключила вызов. За три недели он не ответил ни на один её звонок.

На следующий день она отправилась в МФЦ. Очередь к окошку затянулась почти на час. Девушка за стеклом механически проверяла документы.

— Свидетельство о браке… хорошо… Свидетельство о расторжении брака… — она нахмурилась, изучая экран компьютера. — А где документы на право собственности?

— Нет документов, — Марина крепче сжала потертую сумку в руках. — Дом оформлен на свекра.

— В таком случае помочь не смогу, — девушка безразлично пожала плечами. — Без подтверждения вашего права на жилье…

— Но я прожила там пятнадцать лет! — Голос Марины дрогнул от эмоций. — Разве это ничего не значит?

Девушка посмотрела на нее с сочувствием: — Вам нужен хороший юрист. Семейные вопросы всегда сложные.

В коридоре МФЦ было тесно и душно. Марина опустилась на жесткий стул, достала телефон. «Семейный адвокат» — ввела она запрос в поисковик. Цены за консультации вызвали у нее гримасу недовольства.

Вечером позвонила подруга Светлана.

— Ты правда намерена судиться? — В голосе Светланы явственно слышалось беспокойство. — Может, стоит отказаться? Найдешь квартиру, снимешь…

— На какие деньги, Света? — Марина задумчиво смотрела в окно на темнеющий двор. — У меня зарплата продавца. Отдавать половину на аренду? А остальное на что жить?

— Ну, может, Андрей поможет?

— Конечно, — горько усмехнулась Марина. — Он уже три недели игнорирует мои звонки.

На следующее утро она все-таки записалась на консультацию к адвокату, сняв последние средства с банковской карты.

Полноватый мужчина в очках внимательно выслушал ее историю.

— Ситуация непростая, — сказал он, постукивая ручкой по столешнице. — Без документов на собственность будет крайне сложно доказать право на жилье. Однако есть некоторые возможности. Вы вкладывались в ремонт?

— Конечно! — оживилась Марина. — И чеки сохранились. Я всегда все храню.

— Это положительный момент. А есть ли свидетели? Кто может подтвердить ваше участие в благоустройстве дома?

— Соседи… друзья… — задумалась Марина. — Только согласятся ли они давать показания против семьи Соколовых? В нашем маленьком городе все друг друга знают.

— Вот именно это и является главной проблемой, — вздохнул адвокат. — Люди обычно избегают участия в семейных спорах.

Марина вернулась домой уже в сумерках. В прихожей споткнулась о коробку со старыми фотоальбомами — вчера достала их, чтобы найти снимки совместного ремонта. На кухне капал кран, который Андрей обещал починить еще месяц назад.

Телефон уведомил о новом сообщении. От Андрея. «Мама рассказала, что ты собираешься судиться. Не стоит, Марин. Лучше найди другое жилье. Я помогу деньгами».

Марина долго разглядывала экран, прежде чем ответить: «Дело не в деньгах, Андрей. Дело в справедливости».

Сообщение осталось без ответа.

В спальне она машинально поправила покрывало и подушки. На тумбочке стоял будильник — подарок от свекрови на новоселье. Пятнадцать лет он исправно будил их каждое утро. Марина аккуратно убрала его в ящик.

На следующее утро зазвонил телефон. Звонила Ирина Петровна.

— Давай встретимся и поговорим, — голос свекрови звучал устало. — Может, договоримся мирно?

Они решили встретиться в кафе на центральной улице. Марина пришла заранее, выбрала столик в углу, подальше от окна. Не хотелось, чтобы знакомые видели их разговор.

Ирина Петровна появилась точно ко времени. Села напротив, привычным движением разгладила складки на юбке — жест, такой знакомый Марине.

— Кофе будешь? — неожиданно мягко спросила свекровь.

— Буду.

Они молчали, пока официант расставлял чашки. Марина наблюдала, как Ирина Петровна размешивает сахар — три ложки, как всегда.

— Я консультировалась с адвокатом, — начала свекровь. — Он предупредил, что суд может затянуться на месяцы. Нам это надо?

— Что вы предлагаете? — Марина подняла взгляд.

— Предлагаю вот что: я предоставлю тебе время, чтобы найти новое жилье, и дам деньги на первый взнос. Андрей добавит…

— То есть вы хотите просто откупиться? — внутри Марины закипал гнев. — За пятнадцать лет жизни?

— Не преувеличивай, — поморщилась Ирина Петровна. — Я предлагаю разумное решение.

— Разумное? — Марина горько усмехнулась. — А помните, как вы говорили, что я вам как дочь? Как мы вместе выбирали сервиз для новоселья? Как вы сидели со мной в больнице, когда я сломала ногу?

По лицу свекрови пробежала тень.

— Прошлое — это прошлое. Сейчас другая ситуация.

— Какая другая? — Марина наклонилась вперед. — Вы же сами всегда повторяли: семья — это навсегда. Или это правило действует только до тех пор, пока штамп в паспорте есть?

— Хватит играть на жалость! — Ирина Петровна повысила голос, и несколько посетителей повернулись в их сторону. — Ты прекрасно понимаешь: дом принадлежит нашей семье. Был и будет нашим. А ты… ты всего лишь временно жила в нем.

— Временно? — Марина резко встала, чуть не опрокинув чашку. — Пятнадцать лет — это временно? Каждая ступенька там хранит мои шаги. Каждая занавеска выбиралась мной. А яблони в саду посажены нашими руками с Андреем…

— Сядь! — прошипела Ирина Петровна. — Люди наблюдают.

— Пусть наблюдают! — Марина уже не могла сдерживать слезы. — Пусть все увидят, как вы выталкиваете родного человека на улицу!

— Родного? — лицо свекрови побледнело. — Ты для нас никто. Была женой сына — и перестала ею быть.

Марина молча схватила сумку.

— Значит, так, — проговорила она, стараясь сохранить спокойствие. — Я не возьму ваши деньги. И из дома не уйду. Хотите — подавайте в суд.

— Подадим, — процедила Ирина Петровна, сжав губы. — И будь уверена, мы победим.

— Посмотрим, — ответила Марина, разворачиваясь к выходу.

Она шла домой пешком, несмотря на моросящий дождь. В голове крутились фразы только что состоявшегося разговора. «Ты для нас никто» — эти слова эхом отдавались в висках. Пятнадцать лет жизни — и стала чужой. Как будто всё это время было нереальным, словно не существовало общих праздников, радостей и горестей…

У самого дома она остановилась. В окнах горел свет — забыла выключить перед уходом. Или… Сердце тревожно ёкнуло. На крыльце стоял Андрей.

Андрей ждал её, засунув руки в карманы привычной куртки — той самой, потертой, которую она столько раз просила поменять.

— Привет, — тихо произнес он, когда она поднялась на крыльцо.

Марина достала ключи, чувствуя, как предательски дрожат руки.

— Поговорим? — в голосе мужа звучала неуверенность.

— О чем? — наконец справившись с замком, бросила она. — О том, как ты три недели игнорировал мои звонки?

В прихожей царила темнота. Марина включила свет, сбросила мокрые туфли. Андрей переминался с ноги на ногу у порога.

— Заходи уже, — бросила она. — Что стоишь? Пока можно.

Он последовал за ней на кухню, сел на свое обычное место у окна, провел ладонью по столешнице, будто здороваясь со старым знакомым.

— Я говорил с мамой, — начал он.

— Да уж, — Марина скрестила руки на груди. — И что же она тебе поведала? Как я скандалила в кафе при всех?

— Марин…

— Или как я отказала от ваших щедрых предложений?

— Хватит, — поморщился он. — Я хочу помочь.

— Помочь? — она резко повернулась к нему. — А где ты был, когда твоя мать пришла меня выгонять? Когда я бегала по юристам? Когда ночами не спала, думая, куда податься?

Андрей подошел к окну, рассматривая голые ветви яблонь за стеклом.

— Помнишь, как мы их сажали? — внезапно спросил он. — Ты все боялась, что они не приживутся.

— Прижились, — голос Марины дрогнул. — Только теперь какой в этом смысл…

— Я продал квартиру в Мурманске, — продолжил он, не оборачиваясь. — Мы можем купить тебе однокомнатную или студию…

— Господи, — Марина рассмеялась сквозь слезы. — Вы до сих пор не понимаете. Не нужна мне ваша однушка. Здесь, — она обвела кухню рукой, — каждый уголок принадлежит мне. Каждый гвоздь, каждая трещина. Этот дом я строила сердцем, понимаешь?

— Понимаю, — медленно произнес он, поворачиваясь к ней. — Но это дом моей мамы, моего папы. Они его для меня приобрели.

— А я ради кого его обустраивала? — она вытерла щеки тыльной стороной ладони. — Для кого высаживала цветы, клеила обои, мыла полы? Думала ведь — для семьи, для нас…

Андрей молчал. В тишине было слышно лишь капание воды из непочиненного крана.

— Кран так и не исправил, — неожиданно сказала Марина.

— Что?

— Кран. Обещал месяц назад…

Он сделал шаг к раковине.

— Не надо, — остановила его Марина. — Уже неважно.

Андрей опустил голову.

— Знаешь, — задумчиво произнес он, — когда мама сообщила, что ты решила судиться… Сначала я разозлился. Подумал — вот, устроила скандал из ничего. А потом…

— Что потом? — тихо спросила Марина.

— Потом я осознал, что ты права. У тебя есть все основания защищать то, что для тебя важно. За свой дом, — произнес Андрей.

— Только теперь это уже не мой дом, верно? — Ее голос дрогнул. — И даже не наш. Просто объект, который твои родители приобрели для тебя.

Андрей поднял на нее взгляд — в его глазах читались растерянность и усталость.

— Прости меня, — прошептал он.

— Уходи, Андрей, — Марина отвернулась к окну. — Просто уйди.

Когда входная дверь мягко закрылась, Марина медленно опустилась на стул. В кармане завибрировал телефон — сообщение от адвоката: «Завтра в 10:00 мы подаем иск. Будьте готовы».

За окном разразился новый ливень.

На следующее утро здание суда встретило Марию холодным эхом шагов по мраморному полу. Она пришла заранее, села на длинную деревянную скамью в коридоре. Достала из сумки документы — потрепанные чеки за стройматериалы, фотографии ремонта, старые квитанции. Руки предательски дрожали.

Ирина Петровна появилась за пять минут до начала заседания. Она была одета в строгий серый костюм, а под мышкой держала папку с документами. С ней шел высокий мужчина в дорогом темном пиджаке — опытный адвокат. Андрей вошел последним, сел с краю, опустив голову.

— Прошу всех встать! Заседание начинается!

Судья, полная женщина средних лет, быстро пролистала материалы дела.

— Итак, Воронина Мария Сергеевна против семьи Соколовых… Иск о признании права пользования жилым помещением. Прошу истца изложить суть заявления.

Марина встала. В горле пересохло.

— Я… — сделала она глубокий вдох. — Пятнадцать лет я прожила в этом доме. Вкладывала в него свои силы, деньги, душу. У меня есть документы, которые подтверждают расходы на ремонт. Есть свидетели…

— Минутку, — перебила судья. — Вы признаете, что дом находится в собственности семьи Соколовых?

— Да, но…

— Вы состояли в браке с их сыном?

— Да.

— Который теперь расторгнут?

— Да, но дело совсем не в этом! — воскликнула Марина, повысив голос. — У меня есть право…

— Пожалуйста, успокойтесь, — судья подняла руку. — Давайте будем последовательными. Представитель ответчиков, ваша позиция?

Адвокат Соколовых встал, поправил пиджак.

— Ваша честь, ситуация совершенно очевидна. Дом принадлежит моим доверителям согласно договору купли-продажи от 2008 года. Истица проживала там исключительно как супруга их сына. После расторжения брака все права…

Марина слушала его гладкую речь словно сквозь туман. Все, что она хотела сказать, казалось теперь незначительным. Пятнадцать лет жизни превращались в сухие юридические формулировки.

— Истица, вы хотите добавить что-то еще? — судья нарушила тишину.

Марина медленно поднялась. Посмотрела на Ирину Петровну, которая сидела прямо, как всегда. На Андрея, который рассматривал свои ботинки. На адвоката с безупречно уложенными документами.

— Знаете что, — произнесла она внезапно, — я передумала.

По залу пробежал шепот.

— Что, простите? — удивленно подняла брови судья.

— Я отказываюсь от иска.

Ирина Петровна вздрогнула. Андрей поднял голову.

— Вы понимаете последствия своего решения? — уточнила судья.

— Понимаю, — Марина выпрямила плечи. — Нельзя судиться за любовь, за воспоминания, за пятнадцать лет счастья. Юридически этот дом принадлежит вам. Но то, что я вложила в него, никто не сможет отнять.

В зале повисла тишина. Было слышно только эхо далекого хлопка двери.

— Хорошо, — судья что-то записала в бумагах. — Принимаю отказ от иска. Заседание окончено.

Марина первой покинула зал. Уже у выхода ее догнала Ирина Петровна.

— Подожди, — окликнула она.

Марина обернулась. Свекровь стояла, прижимая к себе папку с документами, растерянная, вдруг ставшая маленькой и хрупкой.

— Почему ты это сделала? — тихо спросила Ирина Петровна.

— Потому что вы победили, — Марина грустно улыбнулась. — Дом ваш. Но вместе с ним вы теряете дочь. Навсегда.

Она повернулась и пошла к выходу, оставляя за спиной гулкие удары своих каблуков по мраморному полу.

Позднее, дома, Марина сидела на кухне, машинально перебирая старые фотографии, когда раздался звонок в дверь. На пороге стояла Ирина Петровна — уже без строгого костюма, в простом темном платье.

— Можно войти? — спросила Ирина Петровна.

Марина молча сделала шаг в сторону, пропуская свекровь. Та прошла на кухню и остановилась у окна.

— Помнишь, как мы выбирали занавески для этой комнаты? — неожиданно начала она. — Ты настаивала на голубых, а я хотела бежевые.

— В итоге повесили голубые, — тихо ответила Марина.

— Да, и они действительно оказались лучше, — задумчиво произнесла Ирина Петровна, повернувшись к ней. — Тогда я впервые подумала: у сына отличный вкус. Он выбрал достойную жену.

Марина хранила молчание. За окном сгущались сумерки.

— По дороге домой от суда я много думала, — продолжила свекровь. — О том, что ты сказала. О доме, о семье… Ты права. Невозможно судиться за любовь.

— К чему этот разговор? — устало поинтересовалась Марина. — Я уже начала собирать вещи.

— Не нужно, — решительно произнесла Ирина Петровна, делая шаг вперед. — Не уходи.

— Что?

— Останься. Этот дом принадлежит и тебе тоже. Теперь я это осознаю.

Марина почувствовала, как глаза наполняются слезами.

— А как же ваши слова: «не член семьи», «временная жилица»?

— Это были глупости, — опустила глаза Ирина Петровна. — Я злилась — на развод, на Андрея, на весь мир. А вымещала свою обиду на тебе. Прости.

Она достала из сумки какие-то документы и протянула их Марине:

— Вот. Сегодня же оформлю часть дома на тебя. Официально, через нотариуса.

— Не стоит, — покачала головой Марина. — Дело не в бумагах.

— Знаю. Но так будет правильно.

В этот момент в дверях появился Андрей — видимо, он стоял все это время в прихожей.

— Мам, Марин, — обратился он. — Я подумал… Может быть, попробуем начать все заново?

— Что именно? — удивленно спросила Марина.

— Все. Семью. Жизнь, — замялся он. — Я понимаю, что был неправ. Что испугался тогда, сбежал. Но теперь я осознал…

— Что осознал? — переспросила она.

— То, что дом — это не стены. Дом — это люди. Те, кто создают семью. То, что мы строили все эти годы.

Ирина Петровна тихонько вышла из кухни, оставив их наедине. Через минуту послышался хлопок входной двери.

Марина подошла к окну. За стеклом темнели яблони, которые когда-то они сажали вместе. На подоконнике стояла старая фотография в деревянной рамке — ту самую, которую она перевернула в день прихода свекрови. Она бережно вернула снимок в исходное положение.

— Знаешь, что самое трудное? — спросила она, не оборачиваясь.

— Что?

— Верить, что все можно начать сначала.

Андрей подошел и встал рядом с ней.

— Давай попробуем? — предложил он тихо. — Постепенно, день за днем.

Марина долго молчала, глядя на темнеющий сад. Затем медленно кивнула:

— Давай попробуем.

За окном угасали последние лучи заката. Где-то вдалеке доносились голоса собак. В доме воцарилась тишина — такая долгожданная после многих недель тревоги.

Завтра начнется новый день. И новая жизнь — в старом доме, который хранил их историю в каждом уголке, каждой трещинке, каждом скрипе половиц. В доме, который стал родным благодаря любви, а не юридическим документам.

После череды разочарований в любви Эмбер перестала верить в романтические сказки. Она приняла решение сосредоточиться на семье и карьере, оставив мечты о большом чувстве в прошлом. Жизнь, однако, умеет удивлять, и однажды, во время обычного семейного барбекю, судьба преподнесла ей неожиданный сюрприз.

В тот день, приехав в дом родителей, Эмбер ощутила знакомый запах жареного мяса, вызывающий тёплые воспоминания о детстве. На улице стояло множество припаркованных машин — явный признак того, что её отец снова устроил «спонтанное» застолье, приглашая всех подряд. Подходя к дому, девушка почувствовала странное волнение. Было что-то особенное в этом вечере.

— Эмбер! — раздался радостный голос её отца, стоявшего у гриля в своём неизменном фартуке. — Ты как раз вовремя, проходи!

Сняв обувь, она вошла в дом, но почти сразу её взгляд привлек мужчина, стоявший во дворе рядом с отцом.

— Это Стив, мой давний друг, — пояснил отец, заметив её интерес. — Вы разве не знакомы?

Эмбер взглянула на него и ощутила, как сердце на мгновение остановилось. Стив был не таким, каким она себе его представляла: высокий, с легкой сединой, уверенный в себе, но в его глазах пряталась печаль — глубокая, знакомая, почти родная.

— Рад познакомиться, — сказал он, протягивая руку. В его голосе звучала лёгкая грусть.

Она ответила на рукопожатие, не понимая, почему внезапно ощутила что-то непривычное. Весь вечер она ловила себя на мысли, что между ними существует невидимая связь, хоть они только встретились.

Когда гости начали расходиться, Эмбер вышла к своей машине и попыталась завести двигатель, но ничего не вышло. Она раздражённо вздохнула и снова повернула ключ, но тщетно. Внезапно в окно постучали.

— Проблемы? — спросил Стив, слегка улыбнувшись.

— Да, что-то с машиной, не могу завести… — смущённо ответила она.

Стив молча закатал рукава и присел рядом, изучая проблему. Спустя несколько минут двигатель снова заработал.

— Готово, — сказал он, вставая.

— Спасибо, Стив, — с искренней благодарностью произнесла Эмбер.

— Это пустяки, — он улыбнулся. — Но знаешь, если ты хочешь отблагодарить меня, может, составишь мне компанию за ужином?

Она замерла. Это было приглашение на свидание? Взглянув ему в глаза, она поняла, что в его словах нет легкомысленности.

— Почему бы и нет, — неожиданно для себя ответила Эмбер.

Спустя шесть месяцев
Эмбер стояла перед зеркалом в доме родителей, не веря, что сегодня её свадьба. Она, которая давно отказалась от надежды на любовь, теперь была в подвенечном платье, готовая связать свою жизнь с человеком, который показал ей, что счастье возможно.

Церемония была скромной, только для самых близких. Но когда она встала перед алтарем и взглянула в глаза Стива, всё внутри неё наполнилось ощущением неизбежности — правильности происходящего.

Той ночью, оставшись наедине в их новом доме, Эмбер почувствовала странное беспокойство. Выйдя из ванной, она увидела, что Стив сидит на краю кровати, его плечи напряжены, а взгляд затуманен глубокой печалью.

— Стив? — осторожно позвала она.

Он медленно обернулся, и её сердце сжалось от боли, отразившейся в его глазах.

— Я говорил с ней… — его голос звучал глухо. — С моей дочерью.

Эмбер замерла. Она знала, что много лет назад он потерял дочь, но никогда не осознавала, насколько глубоко эта рана всё ещё кровоточит.

— Я разговариваю с ней, когда не могу справиться с одиночеством…

Она села рядом, нежно взяв его за руку.

— Ты не сходишь с ума, Стив. Просто боль слишком долго жила внутри тебя. Но теперь ты не один. Мы справимся с этим вместе.

И в этот момент Эмбер поняла: настоящая любовь — это не только радостные мгновения, но и способность делить с кем-то его боль, принимать тёмные стороны души и не отпускать, даже когда трудно.

Инна вязала пинетки, сама не зная зачем… Но судьба знала
Инна не могла объяснить, зачем она начала вязать крошечные пинетки. Казалось бы, зачем они ей? Дочери уже сорок, детей у неё никогда не было, овдовела два года назад, а теперь снова вышла замуж за мужчину моложе, который пока не спешил становиться отцом. Сын давно обосновался в Америке и возвращаться не собирался. Племянники выросли, и до детей им было ещё далеко.

Может, всё дело в пряже? Такая красивая, нежных пастельных оттенков, латвийская шерсть. Она купила всего одну пасму — планировала связать жилет для себя. Но когда взяла в руки тонкие спицы, пальцы сами начали творить. И незаметно для себя связала крошечные пинетки. А пряжи ещё оставалось много…

К вечеру были готовы чепчик, штанишки и кофточка. Инна достала коробку с пуговицами, выбирая самые красивые — маленькие, в виде божьих коровок. Потом пошла в ванную, аккуратно замочила готовый комплект в тёплой воде с мягким средством и, сжав губы, прошептала:

— Так и уйду, ни разу не держа внуков на руках…

Она разложила постиранные вещи на махровом полотенце, глядя на них с тихой грустью. Но вдруг её осенило: ведь где-то в мире есть ребёнок, которому это нужно.

Она открыла ноутбук и начала искать информацию о детских домах. Почитав, оделась и пошла в магазин. Купила ещё несколько мотков шерсти — теперь с голубыми оттенками. Дома вновь села за спицы. На этот раз вязала для мальчика. Потом добавила ещё десять пар разноцветных пинеток и столько же тёплых шапочек.

На следующий день Инна отправилась в Дом малютки.

— Без сертификатов мы ничего не принимаем, — покачала головой работница, — лучше бы вы памперсы принесли, их всегда не хватает.

Инна опустила глаза, а потом… заплакала.

— Ну что ж, давайте оформим как-нибудь, — смягчилась женщина, — пойдемте, нарядим в ваши пинетки малышей.

Она взяла на руки самых крошечных деток, осторожно надевала им пинеточки, гладила по головке и нежно шептала:

— Совсем маленькие… Им бы маму.

Когда Инна вернулась домой, муж встретил её привычным вопросом:

— Как день прошёл?

Она посмотрела на него, не зная, что сказать. В холодильнике пусто, обед не приготовлен.

— Я вязала пинетки… в Дом малютки отнесла. Но там сказали, что нужнее памперсы.

Муж кивнул:

— Значит, завтра поедем за памперсами.

Так и повелось. Вместе с мужем Инна стала волонтёром, наведывалась к малышам, приносила не только одежду, но и тепло своего сердца. Особо она полюбила близнецов — светловолосого мальчика и девочку. Им было почти два года, и она вязала для них костюмчики на вырост.

Но однажды, когда Инна и её муж пришли в Дом малютки, малышей там уже не было.

— Их усыновили, — улыбнулась сотрудница, — представляете, сразу двоих! Мы сфотографировали их в ваших вязаных костюмчиках, выложили фото — и в тот же день нашлись родители. Долго оформляли документы, но сегодня утром их забрали.

Инна замерла.

— А я… я уже к ним привыкла…

Муж взял её за руку:

— Радоваться надо, глупая.

В тот же день позвонила дочь.

— Мама, вы с папой можете ко мне заехать? Мне нужна помощь.

— Что-то случилось? Кран сломался? Или соседи опять залили?

— Нет, нужно кровать собрать. Лучше не звоните, просто откройте своими ключами.

Когда они приехали, квартира дочери сверкала чистотой, а из кухни доносился вкусный аромат.

— Проходите, мойте руки, — раздался голос дочери.

Они послушно разделись, одели тапочки и уселись в гостиной, глядя новости.

— Ты заметила? — вдруг толкнул жену в бок муж.

Она подняла голову и ахнула.

На пороге стоял зять, а на руках держал близнецов. Тех самых! Вязаные костюмчики, пинетки в виде кедиков — всё её, родное.

Девочка с перемазанными щёчками хитро улыбалась, а мальчик крепко сжимал в ладошке кусочек яблока.

Зять улыбнулся:

— Даже не знаю, как сказать… У вас теперь есть внуки.

В комнату вбежала дочь.

— Мам, пап, знакомьтесь: Таня и Володенька. Я увидела их фото на сайте «Дети ждут». Они такие же близнецы, как мы с братом. Показала Диме, и он сказал: «Забираем!»

Зять опустил малышей на пол. Они тут же подбежали к Инне, протянув ручки:

— Мама! Мама!

Инна схватила их в охапку, прижимая к себе, целуя их светлые головки, вытирая слёзы счастья.

— Не мама… — прошептала она, — Баба. Я ваша бабушка… Баба.

Малыши радостно повторяли:

— Баба! Баба!

Муж обнял её и тихо засмеялся:

— Ну что, теперь пора шерсти купить? Пинетки-то вязать надо!